Андрей Шарый - Знак D: Дракула в книгах и на экране

За пять дней до кончины Стокера затонул «Титаник», а еще неделей ранее в британском парламенте прошли очередные бесплодные слушания по вопросу о предоставлении Ирландии автономного управления. До фактической независимости родины, завоеванной соотечественниками вооруженным путем, Стокер не дожил нескольких лет, и трудно сказать, как бы он отнесся к отделению своей страны от метрополии. Флоренс Стокер, оставшись вдовой, занялась литературным наследием пусть и не слишком любимого мужа, с которым она тем не менее прожила три с половиной десятилетия. В 1914 году под редакцией миссис Стокер вышел сборник рассказов «Гость Дракулы и другие истории».

Первая из восьми собранных под обложкой этой книги новелл, как считают биографы, — фактически предисловие к «Дракуле», которое Стокер якобы не включил в роман из-за критики издателей. Короткая история действительно похожа на зарисовку. Безымянный герой, молодой англичанин, останавливается в Мюнхене на пути в Трансильванию. В Вальпургиеву ночь он попадает на кладбище, где в облике вампиреллы восстает из гроба привидение австрийской графини Долинген. Перепуганного иностранца, на которого среди могил нападает еще и волк, выручает из беды военная поисковая группа. Этих спасателей вызвал метрдотель гостиницы, получивший телеграмму от графа Дракулы с просьбой позаботиться о легкомысленном постояльце: «Он англичанин и потому ищет опасностей. Главные опасности — снег, волки и ночь». О встрече с вампирами на тихом кладбище Дракула не упомянул…

Миссис Абрахам Стокер до конца дней контролировала доходы от переизданий книг своего мужа и экранизации его произведений, главным образом романа «Дракула». Она пережила Брэма Стокера на четверть века, не создала новой семьи, не оставила воспоминаний о супруге. Может, и потому тоже, что ее мемуары получились бы слишком горькими. В 1961 году в урну с прахом Брэма Стокера на лондонском кладбище Golders Green добавлены останки его сына Ноэля. Там же, на Golders Green, среди других знаменитостей покоятся писатели Герберт Уэллс и Кингсли Эмис, поэт Томас Стернз Элиот и балерина Анна Павлова, рок-музыканты Кит Мун из группы The Who и Марк Болан из T. Rex, актер Питер Селлерс, психолог Зигмунд Фрейд и его дочь Анна. Флоренс Стокер похоронена на другом кладбище, рядом со своим отцом-подполковником.

Первые книги Стокера, напомним, вышли в 1870-е годы. К той поре литературная мода начала XIX века, оставившая в британской и европейской словесности немало громких имен, сошла на нет. Романтизм Джорджа Байрона с его полемичностью, оппозиционностью, трагизмом, верой в права личности, героические романы Вальтера Скотта с их попытками осмысления современности в сравнении с переломными моментами истории — все это ушло в прошлое. Прозаический стиль в пору, когда Брэм Стокер вступил в большую литературу, диктовали Чарльз Диккенс и Уильям Теккерей, поэтическую моду — Альфред Теннисон и Роберт Браунинг, художественную — прерафаэлиты Уильям Хант и Джон Уотерхаус. Самый крупный писатель Викторианской эпохи, Чарльз Диккенс, скончался в 1870 году, но диккенсовские авторитет, влияние, литературный канон еще значительное время считались в Великобритании неоспоримыми. Ведь Диккенс не только сочинял самые популярные романы эпохи, он еще и редактировал литературный журнал «Круглый год», All the Year Round, определявший концептуальные правила британской романистики, одним из обязательств которой считалось создание «сентиментального портрета эпохи». «Темная» природа викторианцев отразилась в грустных размышлениях сестер Энн, Эмили и Шарлотты Бронте, в горькой диккенсовской социальной сатире, в непростых и вовсе не детских фантазиях Льюиса Кэрролла, в раздвоении личности доктора Джекила из повести Роберта Льюиса Стивенсона. Все эти настроения так или иначе чувствуются и в книгах Брэма Стокера. Роман «Дракула», указывают критики, выдержан в классической викторианской традиции сентиментализма и свои сюжетные обоснования черпает отчасти в позднем английском романтизме, но мировоззренчески в то же время обращается к практике набиравшего силу модернизма. «Дракула» из числа тех книг, что подводят итоги Викторианской эпохи, обещая скорое изменение литературного ветра.

Самое распространенное определение жанра, в котором написан «Дракула», — готический роман. Этим термином определяют произведения, вызывающие у читателя ощущение ужаса, романтические «черные» романы со сверхъестественными явлениями, таинственными приключениями, фантастикой и мистикой. Готический жанр развивался в основном в англоязычной литературе (критик Теодор Уаттс-Дантон охарактеризовал его как «ренессанс чудесного») и получил наименование по тому формальному признаку, что действие таких романов часто разворачивалось в средневековых замках. Для англоязычной словесности готика — столь же важное определение эпохи, как и викторианство. Эдгар Алан По шел параллельным курсом с Чарльзом Диккенсом, который, кстати, тоже не избежал «готических» увлечений (незаконченный роман «Тайна Эдвина Друда»). Типично викторианские романы сестер Бронте литературоведы называют первыми яркими примерами жанра Female Gothic. Знаток предмета Монтегю Саммерс (роман Стокера он относит к подотделу «ирландской готики») в труде «Потусторонний омнибус» выделил следующие типы «литературного сверхъестественного»: нечистые силы и посещение со злой целью, призрак и странная болезнь, загробные проявления, живые мертвецы, возвращение из могилы, исполнение клятвы, неупокоенная душа, загадочное предначертание. Каждому из этих явлений, уточняет Саммерс, отведена отдельная роль в сюжетной линии готического романа. Занятен ряд знаковой символики, типичный, по мнению Саммерса, для готической и классической литературных традиций: «замок» — «особняк», «стон» — «вздох», «свеча» — «лампа», «рана» — «поцелуй», «полночное убийство» — «свадьба» и так далее. Дракулу Саммерс, как и некоторые его коллеги, называет самым важным готическим злодеем, а вклад Брэма Стокера в развитие жанра определяет еще и тем обстоятельством, что именно этот писатель решительно и, похоже, навсегда назначил Трансильванию (шире — Восточную Европу) родиной вампиров.

Основоположником готического романа считают английского прозаика второй половины XVIII века Хораса Уолпола, автора книги «Замок Отранто» (1764), в которой впервые в полной мере сформулированы принципы жанра. Обостренный спрос на такую литературу продержался до середины XIX века. Существует не одна система классификации готических романов, и по любой из них в «Дракуле» нетрудно отыскать родовые пятна жанра — и по замыслу, и по тематике, и по концепции, и по стилю. Такой поиск не слишком обременителен еще и потому, что со временем определение готической культуры расширилось, к ней относят теперь и романы ужасов вообще, и готический рок, и молодежную субкультуру готов.

Различные интерпретации темы паранормального, обычно не лишенные — в большей или меньшей мере — эротического подтекста, мелькали в художественной литературе XVIII века: и в немецкой поэзии эпохи Просвещения, и в английской лирике. Два классических примера «потусторонних» произведений большой английской словесности дали во втором десятилетии XIX столетия вечерние развлечения женевской литературной компании Джорджа Байрона на вилле Diodati. Жена поэта Перси Биши Шелли Мэри Годвин и врач лорда Байрона итальянец Джон Уильям Полидори довели до конца замысел, выросший из дружеских потешных пересказов страшных историй о привидениях: сочинить собственные рассказы на эту тему. Повесть 19-летней Мэри Шелли об ученом, изготовившем чудовищную модель человека, важна в контексте изучения феномена Дракулы еще и потому, что автор «Франкенштейна», рационалистически задумывавшая книгу вроде бы во славу безграничных возможностей науки, завершила свою историю, в отличие от Стокера, пессимистическим выводом: возможности человека куда менее значительны, чем он в своей гордыне надеется. В другом авторы двух книг сходятся: и добро, и зло в мире относительны («Самое ужасное то, что зло глубоко коренится в добре», — говорит стокеровский Ван Хелсинг).

Одновременно с Шелли страшную историю начал в 1816 году сочинять Байрон, и прежде приближавшийся к освоению темы. Тремя годами раньше Байрон вписал в поэму «Гяур» такие строфы:

Женевский замысел Байрона (сага о таинственном путешествии на Восток аристократа по имени Август Дарвелл) так и не был исполнен, поэт отказался от намерения, набросав лишь короткие фрагменты. Идеей своего бывшего пациента воспользовался доктор Полидори, вскоре после расставания с Байроном издавший под его именем короткую повесть «Вампир», в которой живой мертвец впервые предстал в облике аристократа по имени лорд Рутвен. Сравнение этого «Вампира» с творчеством Байрона, по меткому замечанию одного литературного критика, «наглядно продемонстрировало разницу между талантами выдающимся и скромным». Но для исследования мистики страшного занятна и повесть Полидори, тем более что она овеяна трагизмом не вымышленной, а реальной кончины: не успев толком прославиться, 26-летний автор «Вампира» покончил с жизнью.