Внутренний СССР - «О текущем моменте», № 3(51) 2006 г.

Россия, а точнее, — Русь — не Восток и не Запад: и там, и там мы — чужие. Но и Восток, и Запад для нас — свои, вопрос только в том: В каком качестве они для нас свои, т.е. потенциально Русские?

А для ответа на этот вопрос, надо говорить о сути, а не о словах или иллюзиях.

10. Начнём с того, что понятие — это единство в психике индивида слова (языковых конструкций — в самом общем смысле терминов «язык» и «конструкции») и образа.

Слово может существовать в психике индивида само по себе вне связи с каким-либо определённым образом или множеством определённых образов.

Но образ не может существовать в психике индивида, если он не внесён в неё чувствами — ощущениями, или не воспроизведён на основе слов.

Отсюда проистекают принципиальные различия Востока и Запада:

· Для Востока (не для его толпы, — а для его «гуру») значимо пережить в себе самом определённое качество бытия, а не дискутировать об этом качестве бытия нескончаемо долго, не переживая этого качества в себе самом. Именно поэтому ещё в древности дзэн-буддистский мудрец Дайэ учил:

Слово «луна» — только «палец», указующий на луну: горе тому, кто примет «палец» за луну [36].

· Для Запада — для большей части его толпы, включая и так называемых «интеллектуалов», слово само по себе более значимо, нежели переживание определённого качества бытия, обозначаемое этим словом. Поэтому для Запада особо значимы и нескончаемые словопрения, далеко не всегда обусловленные реальными событиями. Т.е. Запад избыточно часто совершает ошибку, на которую указал Дайэ: принимает «палец» за луну [37].

Однако вопреки тому, что пишет О.Матвейчев, в главном — в корне духовность Запада и духовность Востока неотличимы друг от друга, потому что это одна и та же духовность индивидуализма, обособившегося от Жизни.

Всё остальное, включая и различие отношения к слову и личным переживаниям тех или иных качеств бытия, — выражение особенностей индивидуализма Востока (прежде всего «гуру») и Запада:

· индивидуализм Восточного образца, пребывая в этом Мире и находя его дискомфортным, желает побыстрее его покинуть и больше в него не возвращаться [38];

· индивидуализм Западного образца, пребывая в этом Мире и находя его дискомфортным, желает побыстрее его «отпрессовать» так, чтобы с комфортом скоротать «срок» — срок жизни;

Иными словами и Востоку, и Западу одинаково свойственны тюремные мироощущение и миропонимание, но:

· восточный претендент в «гуру» ориентируется и работает на совершение побега в одиночку так, чтобы его не поймали и не вернули в заключение;

· а западный «активист» ориентируется и работает на создание комфорта для себя в «камере», не задумываясь о последствиях ни для себя, ни для того мира, который он воспринимает в качестве «тюрьмы»;

· все прочие — прозябают в общем-то одинаково безсмысленно, занимаясь чем-то под давлением обстоятельств, в свободное от суеты время отдаваясь мечтам соответственно традициям Востока (обрести задаром качества продвинутого «гуру»), либо Запада (обрести задаром комфорт наиболее преуспевших «активистов»).

Отсюда:

· Восточному претенденту в «гуру» для успеха его бегства с Земли, как он полагает, надо «накачать» себя в том, что на Западе называют «парапсихология», и ему нет дела до того, кто из деспотов и как «строит» своих современников и насколько он успешен в этом [39]. То же касается и корпораций «гуру» — они агитируют за бегство с Земли в индивидуальном порядке, и в своём большинстве не поддерживают усилия деспотов и деспотизм теми навыками и знаниями, которые успели освоить, а деспотам, пока они «строят» современников, — не до науки.

· Западному «активисту» для того, чтобы с комфортом обустроиться «здесь и сейчас», надо знать, как устроена «тюрьма», как использовать её в качестве ресурсов. Что будет потом, — в результате его действий — его не интересует: потом придут другие поколения и последствия его дел будут уже их проблемами. А один из способов обустроиться — начать самому «строить» современников, и это эффективнее делать на научной основе, что и находит выражение в потребности в объективном знании — для «строителей», и в одурманивании лжезнанием тех, кого «строят».

Объективное знание, предназначенное для избранных и доверенных, распространяется в обществах и на Западе, и на Востоке одинаково — на основе слов как таковых (и иных языковых конструкций в самом общем смысле этих терминов), которым сопутствуют ещё некоторые пояснения носителей традиции в прямом личном общении и взаимном сопереживании диалогу по теме.

Описывая негодование Александра Македонского по поводу опубликования Аристотелем [40] некоторых учений философа, Плутарх приводит весьма знаменательное письмо полководца:

«Ты поступил неправильно, обнародовав учения, предназначенные только для устного преподавания. Чем же мы будем отличаться от остальных людей, если те самые учения, на которых мы были воспитаны, сделаются общим достоянием? Я хотел бы превосходить других не столько могуществом, сколько знаниями о высших предметах».

Успокаивая уязвлённое честолюбие и чувство превосходства Александра, Аристотель в своём ответе ему объяснил, что «хотя эти учения и обнародованы, но вместе с тем как бы и не обнародованы».

Последнее — Аристотелев аналог высказывания Дайэ: Слово «луна» — только «палец», указующий на луну: горе тому, кто примет «палец» за луну, — но не предназначенный для самостоятельного понимания без каких-либо пояснений, что и отличает его от высказывания Дайэ по этому же вопросу.

И это соотношение — явный показатель того, что О.Матвейчев, будучи под властью именно западного менталитета (в чём он признаётся сам [41]), ошибся, утверждая, что именно для Запада характерна «открытость всего сущего для человека и откровенность человека по отношению к сущему и к другому человеку. Это бесконечно далеко от восточных хитростей и дипломатий, от восточных лести и наушничества. Это бесконечно далеко от восточного представления о том, что мир лежит во зле и что вместо истины нам дана сплошная “кажимость”». В данном случае О.Матвейчев — жертва того, что он назвал “кажимостью”, а по-русски называется наваждением, мороком. А так называемые «восточные хитрости и дипломатия, восточная лесть и наушничество» — невинные детские шалости в сопоставлении с системой массового производства разнородных “кажимостей”, в результате действия которой Запад сложился в его нынешнем виде. Если для Запада и характерна открытость, то только открытость слов, а не стоящей за ними сути… И именно на этом издревле строился Запад.

В приведённом выше примере хорошо видно, что Александр Македонский — лидер “элиты” — обеспокоен “нарушением” Аристотелем — периферией социального знахарства — монополии на адекватное Знание — основы власти над невежественным обществом. Но здесь же хорошо видно и то, что Аристотель обеспокоен сохранением той же монополии на адекватное Знание ещё больше, чем Александр, поскольку намекает Александру, что публикация в некотором смысле дефективная и не позволяет овладеть Знанием в полной мере по её прочтении: требуются ещё некие объяснения. Если Александр не понял этого сам, то только потому, что не выделял «гуру» из “элиты”.

Однако характер ориентации фундаментального и прикладного объективного знания Востока и Запада разный: Востока — сбежать из «тюрьмы», Запада — обустроиться «здесь и сейчас», отпрессовав действительность, включая окружающих, по своему усмотрению.

И лжезнание — псевдознание, предназначенное для одурачивания толпы, тоже распространяется в обществах и на Западе, и на Востоке одинаково — на основе слов как таковых, без связи языковых конструкций с реально существующими или объективно возможными образами явлений Жизни, без переживания в себе самом определённых качеств бытия.

Но производство лжезнания — псевдознания для одурачивания толпы — одна из отраслей культуры Запада, управляемая «активистами» — носителями традиции действенной власти. Неадекватные западные: экономическая наука, фальшивая психология фрейдизма, «мраксизм», кибернетика, напрочь оторвавшаяся от жизни и злоумышленно лживая журналистика — её порождения. И этой отрасли производства псевдознания нет аналога в культурах Востока: именно вследствие этого Запад как иллюзия более эффективен в способности к пленению, нежели Восток, чему примером и статьи О.Матвейчева.

И поскольку лжезнание Запада предназначено не только для одурачивания масс, а для преобразования Мира, то Запад качественно превосходит Восток по той опасности, что несёт для себя самого и для окружающих: преобразование на основе лжезнания ведут к непредсказуемым сопутствующим эффектам, большинство из которых вредоносны.