Герилья. Красные партизаны Латинской Америки - Колпакиди Александр Иванович

Когда папа Иоанн Павел II был в Чили, массы людей, невзирая на репрессии диктатуры и недовольство некоторых прелатов и руководителей ХДП, встречали его на улицах возгласами: «Марксисты и христиане против тирана» или скандировали: «Рука об руку и плечом к плечу христиане и марксисты».

Этот процесс сближения и сотрудничества левых сил ярко проявился в борьбе за землю против преступных банд латифундистов в Бразилии, в выступлениях парагвайского народа против диктатуры Стресснера, в совместных действиях борцов за демократию, национальное и социальное освобождение в Гватемале, Гондурасе, Боливии, Колумбии, во всей Латинской Америке. Это движение, вопреки намерениям церковной реакции, которая с помощью пресловутой «христианской альтернативы» стремится его расколоть, превратилось во многих странах в противовес империализму и олигархии, национальному и социальному рабству.

В последние годы благодаря произошедшим в мире изменениям взаимоотношения марксистов и христиан достигли небывалого уровня развития. Эти изменения коснулись и церкви, затронули сознание и деятельность значительных масс людей, которые до недавнего времени были как бы на обочине социального прогресса, находились под влиянием идеологии смирения. Происходящие процессы заставляют и марксистов-ленинцев взглянуть на эти проблемы по-новому, как этого требует живое творческое учение. Сама политика «протянутой руки», похоже, нуждается в углублении. В ряде случаев, о которых уже шла речь, эта политика не выходила за рамки теории, в то время как на практике у коммунистов и представителей левых сил превалировала осторожность. Во многих случаях, особенно тогда, когда по разным причинам в революционном сознании доминировали сектантство и догматизм, тезис «религия есть опиум народа» воспринимался как непререкаемая истина, а атеизм превращался в воинствующую политику. Эта политика приводила не только к обеднению и окостенению теории, отрыву ее от социальной и политической практики, но и к механическому отождествлению коммунизма с атеизмом. Она закрывала путь (вопреки учению Маркса, Энгельса и Ленина, а также уставам собственных партий, которые разрешают прием верующих) для союза марксистов с верующими, вступления последних в ряды революционеров и революционных партий.

Все это затрудняло понимание сложного и противоречивого комплекса проблем, связанных с религией и касающихся прежде всего отношения к тому мощному освободительному потенциалу, который заключен в народном христианстве. Указанный фактор продолжает оказывать негативное воздействие на единство всех революционных сил. Опыт показывает, что мы, марксисты и христиане, переходим от тактического союза к стратегическому не только в вопросах, связанных с проблемами освободительного движения, но и в вопросах строительства социализма в целом. Руководство сандинистов, исходя из собственного опыта, заявляет, что христиане-революционеры и революционеры-марксисты – больше, чем союзники, они – братья и товарищи, которые готовы идти вместе до конца.

Миллионы верующих живут при социализме, свободно исповедуя ту или иную религию, равно как миллионы верующих в капиталистических странах поддерживают коммунистов или являются членами их партий. Практика развития отношений показала, что в совместной борьбе против реакции христиане и марксисты не только преодолевают предубеждения, не только привносят собственные духовные ценности, но и создают новые. Это находит выражение, например, в утверждении новой морали, формировании нового человека, способного на самопожертвование. Христиане называют таких «святыми», а мы – революционерами. О них говорил Че Гевара, что «это люди, вдохновляемые великим чувством любви».

Наша борьба за социализм и коммунизм воспринимается верующими как претворение в жизнь их вековой мечты – построения царства божьего на земле.

Все это, однако, не означает, что мы пытаемся скрыть имеющиеся противоречия или чрезмерно преувеличиваем значение достигнутого. Нам, марксистам, также не присуще стремление навязать своим союзникам революционную идеологию и руководящую роль рабочего класса. Мы должны видеть главное – растущее стремление верующих ко всему новому, революционному, а также возникновение условий для совместных действий марксистов и верующих. Все это делает более реальными перспективы общей освободительной борьбы. От нас также требуется приложить больше усилий, с тем чтобы преодолеть наше отставание в важнейших областях, связанных с духовным миром человека. Мы не должны бояться говорить о любви, о чувствах, о смысле жизни (вернее, о том, какой смысл мы должны придавать жизни).

Основываясь на прочном фундаменте передовой общественной мысли и народного единства, революционный дух способен совершить чудеса.

В 1964 году в Бразилии была установлена военная диктатура. Через несколько лет наиболее радикально настроенные оппозиционеры из числа представителей левых партий попытались в наиболее труднодоступных районах страны начать партизанскую войну. Так в бассейне реки Арагуаи несколько десятков партизан решили, в соответствии с концепцией, почерпнутой у китайцев, создать районы сопротивления, чтобы начать, опираясь на местное население, полномасштабную борьбу с военной хунтой. Однако это движение после упорных столкновений с бразильской армией в 1972–1974 гг. было разгромлено. Информация о партизанах, их численности и подробности боев стали достоянием общественности только спустя много лет после падения авторитарного режима.

Режим, установленный в результате военного переворота в 1964 году, не отличался мягкостью. Сменяющие друг друга на посту президента генералы – Кастелу Бранку, Коста-и-Силва, Медиси – в целом проводили политику, направленную, во-первых, на подавление деятельности левых партий, и, во-вторых, на установление некоего нового порядка (борьба с коррупцией, государственное регулирование экономики), призванного покончить с последствиями кризиса, разразившегося в президентство Гуларта. Последний пытался проводить относительно гибкую политику, балансируя между левыми и правыми. Первых не желали видеть в Бразилии США, вторые же представлялись Вашингтону меньшим злом, даже если они будут проводить националистическую политику и жестоко расправятся со своими противниками.

Район проведения операций против партизан

Надо отметить, что пришедшие к власти представители армейской элиты довольно здраво смотрели на ситуацию, пытаясь проводить реформы, направленные на поддержание бразильского сельского хозяйства, промышленности и торговли. Как отмечает историк Б. Фаусту, авторитарный режим позволил использовать «такие меры, которые принуждали к жертвам именно трудящихся, при этом последние были лишены возможностей к сопротивлению. Достигшая критического уровня долговая проблема была временно решена благодаря «зеленому свету» со стороны МВФ и массированной помощи правительства США в рамках программы «Союз ради прогресса»».

Однако, сам президенты-генералы не спешили восстанавливать в полной мере демократические институты, запрещая деятельность оппозиционных партий и жестоко расправляясь с теми, кто пытался вести вооруженную борьбу с режимом. Ответом на подобную политику стали в 1968 г. протестные акции в Рио-де-Жанейро, митинги и стачки рабочих близ г. Белу-Оризонти и в Сан-Паулу. Интересно, что наиболее радикальные оппозиционеры, оглядываясь на опыт Кубы и других латиноамериканских государств, стремились начать полномасштабную городскую герилью (в эти годы население Бразилии постепенно перемещалось в города, где была работа), тогда как Бразильская коммунистическая партия выступила против вооруженной борьбы.

Попытки левых радикалов начать террористическую кампанию против режима и его сторонников привели к кризису в верхах, в ходе которого последние остатки независимости парламента были ликвидированы, а главными органами по борьбе с инакомыслящими, подчеркивает Фаусту, в числе прочих «стали «Отряд по проведению оперативных действий и сбору информации» (DOI – Departamento de Operações de Informações, DOI) и «Оперативный центр по защите внутренней безопасности» (CODI–Centro de Operações de Defesa Interna, CODI), объединенные в единый орган DOI/CODI. Подобные же органы DOI/CODI были созданы во многих штатах; они стали главными центрами пыток военного режима». Противники правительства (мнимые и явные) стали исчезать один за другим, а последним местом, где их видели, становились штаб-квартиры отрядов в разных частях страны.