Время в моей власти. Том I: «Россия идет» - Геннадий Иванович Атаманов

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – …

– А я вам говорю: жулики – и воры!!!

КачкИ! В начале 1990-х вдруг появилось такое племя: быкообразные парни.

В страну завезли "химию", ее начали глотать, но "качались" – накачивали мышцы – еще по подвалам. Похоже, большинство бычков-качков сгинули во всяческих "разборках" да "экстримах". Во всяком случае, их, повзрослевших, что-то не видать…

Следует заметить: несравненно меньше, чем раньше, стало хамства. Бытового. В Советском Союзе люди сталкивались с хамством постоянно. Продавец вас обвешивал и обсчитывал – и при этом еще и хамил; официант в ресторане не то что обсчитывал, а драл вдвое – и при этом хамил; такси надо долго ловить, уговаривать ехать туда, куда вам надо, а потом таксист еще морду кривил – мало ему дали… Люди грызлись в бесконечных очередях, в битком набитом транспорте. Всюду полно пьяных, от которых можно ожидать чего угодно. Это сейчас пьянь тихая, пришибленная, раньше – горластая, нахальная.

Продавцов, официантов, таксистов можно понять: за день-два-три они "на карман" имели больше, чем всякие там работяги, инженеры, врачи, учителя – за месяц. Даже большие начальники – в несколько раз меньше. Академиев обслуга не кончала, а гребла побольше академиков – соответственно и относилась к людям. Вспоминается рассказ актрисы Любови Полищук в передаче "Час пик", у Владислава Листьева. Покупала на улице капусту, перебирала кочаны, а продавщица взяла кочанчик и постукала ей по лбу. Вода, грязь… Актриса растерялась и повторяла только одно:

– Вы из какого райпищеторга?..

– А она молча смотрела на меня вот так, – рассказывала Полищук…

Сложив руки на груди и прищурив глаз.

А чего: прежние торговцы овощами – все равно что нынешние газовики-нефтяники, новые русские. Олигархи!

Таковы были порядки, времена и нравы.

Сегодня, кажется, всё активное, трудоспособное население – в сфере торговли и бытового обслуживания. И сегодня там – тишь да гладь. Неподалеку от моего дома, на территории закрытого завода открылся гигантский супермаркет. Всё – почти как на Западе. Почему почти? А сплошь молодежь!

Всяческая вежливость-культурность – часть бизнеса, требование хозяина. Кто не будет соответствовать – вылетит тихо и в одну минуту.

Почему в Советском Союзе была такая расхлябанность? Ну что ж, это оборотная сторона уверенности в завтрашнем дне, уверенности в себе, в своей защищенности. Квартиру дадут, или уже дали, бесплатно. Про медицину, образование – и говорить нечего. Чтобы уволили с работы – трудно себе представить. Ну, уволят – на другое место тут же устроился.

Думать надо было властям, как бороться с расхлябанностью!

В Советском Союзе существовало обыденное хамство, но сколько же было умных, истинно культурных, спокойных, уверенных в себе людей, смотревших на хамство и на всяких жуликов – свысока! Помню, какие мужики выходили после смены с того, закрытого ныне завода: хорошо одетые, многие – прямо выхоленные, с какими-то фигурными бородками, усами-бакенбардами. Доводилось мне с ними разговаривать, и за столом в пивбаре сидеть. Джентльмены! Свободные люди.

Сейчас жизнь во многом выглядит цивилизованно – но жизнь-то отнюдь не цивилизованная. Рабство – какого и представить себе не могли в СССР – тоталитарном, недемократическом государстве…

Самое главное о хамстве. В Советском Союзе процветало мелкожитейско-бытовое, крикливое хамство.

Поменьше бы дефицита, побольше добра-барахла, порядка – и оно могло исчезнуть.

Cейчас государство, власть – культивирует Хамство сверху донизу, тихо выращивает Хама. Прежнее хамство плохо влияло на хорошее настроение. Сегодняшнее Хамство, сегодняшний Хам – угроза для самой жизни. Хам – это раб. Раб – это Хам…

Борьба с бедностью. Тут только и слышно: бюджетники, бюджетники и еще много-много раз – бюджетники. Учителя, врачи, библиотекари и так далее.

Пусть они не обижаются: дело все-таки не в них. Да и не успеют еще мои заметки выйти в свет – им и зарплату снова повысят, и какое-то внимание уделят, и какие-то проблемы решат.

Дело вот в чем. Поезжайте в деревню, или небольшой городок километрах в ста от Москвы, Петербурга, любого областного центра. Дальше – еще лучше. Там вы встретите бюджетников. Это культурные, уважаемые люди, непьющие, умеющие жить на свои деньги – особо надо подчеркнуть – стабильно выплачиваемые деньги, правильно питающиеся, хорошо одевающиеся, хорошо воспитывающие своих и чужих детей…

А вокруг – жизнь, так сказать, небюджетников. Масса нищих людей со всяких прогоревших сельхоз и не сельхоз предприятий, и профессий-то толком никаких не имеющих, многократно обобранных и обманутых, и которых продолжают обдирать, обманывать и унижать во всяких ООО! Поговорить с ними – вообще непонятно, как и на что живут они сами, их ребятишки.

Пока заработают всякие социальные программы – что с ними-то будет?!

Что тут можно предложить? Ну, не знаю… Может быть, провести какой-то учет, инспекцию на уровне волостей и сельсоветов, и начать выделять деньги, товары, продукты – и лечить, бесплатно. Срочно, срочно, срочно! А то ведь не доживут многие до реализации программ. И бюджетникам тогда нечего делать…

Между двумя – даже не тремя! – соснами и тыркался наш народ, шпыняемый пропагандой. С одной стороны – "коммунисты" – "партократы", с которыми связано все плохое, и которые мешают новому, хорошему и светлому, а с другой стороны – "демократы", которые стараются провести реформы, с целью перестроить к лучшему всё-всё-всё.

Открыл сейчас Бунина, "Окаянные дни". Полчаса сидел, листал, искал подходящий пример… Нет, читайте всю книжку – всего-то 95 страниц!

М-м-м-м! Припомнил… Хоть плачь, хоть смейся, хоть головой об стенку бейся: этой книгой как раз и козыряли в свое время "демократы" и "реформаторы". На заре перестройки…

Все 1990-е годы выпуски новостей нередко начинались с показа заседаний Государственной Думы. Причем депутатов телевидение выставляло эдакими скандалистами (чего стоит один Жириновский с его криком, эпатажными выходками и потасовками!), противниками реформ и вообще – сборищем недоумков, дурачков, не способных толком решить ни одного вопроса. Как только заходила речь о Государственной