Балтийская трагедия. Катастрофа. - Игорь Львович Бунич

Но его доблестный командир старший лейтенант Ефимов уцелел в войне и недавно ушёл из жизни, будучи капитаном 1-го ранга в отставке.

Но что символично, уцелел в войне тральщик «Шпиль» (Т-207), шедший впереди всех в Таллиннском переходе. Он находился в строю до 1956 года. Пережил войну и его командир старший лейтенант Дебелов, ныне тоже уже, к сожалению, ушедший из жизни.

Из оставшихся тральщиков, принимавших участие в прорыве, наиболее известны «Гафель» и «Гак». Первый — своими военными достижениями, второй — своей необычной судьбой.

«Гафель» только за первые шесть месяцев войны совершил 70 боевых походов, пройдя 11 670 миль, вытралив 30 мин. При эвакуации Ханко он перевез 2815 человек (из них 1040 было снято с погибающих кораблей и судов). 3 апреля 1942 года получил гвардейское звание.

«Гак» известен тем, что три раза подрывался на минах, тонул, но неизменно возвращался в строй, служа в составе флота до 1961 года.

Что касается главного объекта Таллиннского перехода крейсера «Киров», на спасение которого были привлечены основные силы флота и половина имеющихся в наличии тральщиков, то его судьба общеизвестна. Всю войну «Киров», как впрочем и все остальные крупные корабли КБФ, простоял в Неве, притыкаясь то к правому берегу, то к левому, иногда выше, иногда ниже моста Лейтенанта Шмидта.

Корабль использовался в режиме плавбатареи. В апреле 1942 года «Киров» был тяжело повреждён авиацией противника (погибло более семидесяти человек). В конце войны прошёл капремонт, после которого первый раз вышел в море и подорвался на мине.

Пока происходили все эти события, неугомонный комиссар Лебедев состряпал дело «О попытке сдать крейсер «Киров» в руки немцев». По этому делу были арестованы в декабре 1941 года военком «Кирова» капитан 3-го ранга Столяров и редактор корабельной многотиражки Абрамович-Блэк. Видимо, подоплёкой дела послужило то, что оба осмелились вслух протестовать против намерения командования взорвать крейсер и убеждали себя и других, что можно совершить попытку прорыва в Швецию. В результате Абрамович-Блэк был расстрелян, а Столяров освобождён. Заросший бородой он появился у трапа «Кирова» весной 1942 года.

Новый военком крейсера капитан 3-го ранга Воспитанный приказал не пускать Столярова на борт. Столяров упросил, чтобы его пустили на корабль постричься и побриться. Это ему было позволено, после чего бывший комиссар был направлен в распоряжение Управления кадров ВМФ в Москве. Там его повстречал военный корреспондент Рудный, записавший в своём дневнике:

Как и с кем собирался воевать бывший комиссар крейсера «Киров» — неизвестно, но сразу после войны он был уволен в запас и некоторое время работал в охране Военно-морского музея.

Исчезновение столь крупного писателя, каким был Сергей Абрамович-Блэк, не могло остаться незамеченным. На это обратили внимание не только его многочисленные поклонники и ученики, но и иностранные корреспонденты, находившиеся во время блокады в Ленинграде.

Сразу же был запущен слух, что Абрамович-Блэк — немецкий шпион и поклонник Гитлера. Полуофициально эти слухи подтвердил один из учеников погибшего писателя Всеволод Вишневский, которому именно Абрамович-Блэк дал путевку в литературу. 24 июля 1942 года Вишневский заявил:

Убеждённо заявив, что Абрамович-Блэк тайно надеялся на победу Гитлера, Вишневский зловеще предупредил остальных писателей, что знает всех, кто разделял убеждения расстрелянного мариниста. После смерти Сталина Абрамович-Блэк был реабилитирован «за отсутствием состава преступления».

Судьба командира «Кирова» капитана 2-го ранга Сухорукова тоже не совсем понятна. Его имя одно время так упорно замалчивалось, что возникали подозрения: и до него добралась железная чекистская рука дивизионного комиссара Лебедева. В источниках говорилось, что «Кировым» чуть ли не с самого начала войны командовал капитан 2-го ранга Солоухин, а в одном справочнике указывалось, что в Таллиннском переходе крейсером лично командовал контр-адмирал Дрозд.

Всё это настораживало. Тем более, что в «Списке командного состава ВМФ СССР в годы Великой Отечественной войны» отмечалось, что капитан 2-го ранга Сухоруков командовал «Кировым» лишь до декабря 1941 года, т.е. до времени ареста Столярова и Блэка. Невольно рождалась мысль — не разделил ли капитан 2-го ранга Сухоруков судьбу своих офицеров? Некоторые ветераны уверяли, что так оно и было, добавляя при этом, что бывший командир «Кирова» умер в тюрьме. К счастью, это оказалось не так. Что было с командиром, когда были арестованы его комиссар и редактор многотиражки, выяснить не удалось, но зато достоверно стало известно, что Сухоруков, сдав «Киров» капитану 2-го ранга Солоухину, сам был назначен командиром отряда вновь строящихся кораблей Балтийского флота. На этой должности он пребывал до 13 июня 1944 года, когда был назначен командиром уцелевшей половины линкора «Марат», переименованного в то время в «Петропавловск».

В мае 1945 года капитан 1-го ранга Сухоруков был назначен помощником начальника штаба КБФ, а в июне 1947 года — начальником командного факультета ВСКОС. Представлялся к адмиральскому званию, но был вычеркнут из списков лично адмиралом Кузнецовым, однокашником Сухорукова по училищу. Главком при этом сказал: «Нет, Максима не пропущу». Если так сказал Кузнецов, значит была на это какая-то причина, нам пока неизвестная. Без причины не отстранят от командования и корабельной службы одного из наиболее опытных командиров на флоте, заслужившего ещё до войны орден Ленина и два ордена Боевого Красного Знамени, чье высочайшее боевое мастерство спасло крейсер «Киров» при выходе из Моонзундской ловушки, во время двухмесячных бомбёжек и обстрелов на Таллиннском рейде и в Таллиннском переходе. В 1955 году Сухоруков был уволен по болезни в отставку. Умер в 1959 году.

Редеют ряды ветеранов флота, в том числе и ветеранов крейсера «Киров». Из офицеров крейсера, участвовавших в Таллиннском переходе, на сегодняшний день жив, пожалуй, один лейтенант Александровский. Дай ему Бог крепкого здоровья!

Жив и командир «Аметиста» Александр Сукач, ныне капитан 1-го ранга в отставке. Для самого «Аметиста» Таллиннский переход стал последним. Дойдя до Кронштадта, больше сторожевик в море не выходил и сразу после войны был разобран.

Не