Зоя Светова - Признать невиновного виновным. Записки идеалистки

– Я не могу ручаться за всех. Но абсолютное большинство кандидатов – бывшие сотрудники спецслужб или люди, которые по роду деятельности были связаны со спецслужбами. Мы ведь время зря не теряли. Пришлось поработать с картотекой бывших агентов, уволившихся сотрудников. В общем, учтите – на отбор придут серьезные люди. Ваша задача, Галина Викентьевна, следить, чтобы адвокаты ничего не заподозрили. Есть в этом списке два человека, которые мне кажутся вполне подходящими на роль неформальных лидеров: это Александр Дружинин и Роман Брюн. Они, кстати, знакомы между собой, учились вместе в одном престижном вузе. Отметьте их фамилии в своем списке. Это надежные люди. Сейчас оба трудятся в крупных промышленных фирмах, связанных с Западом. Поэтому они не обязаны сообщать ни о своем прошлом, ни о своей принадлежности к спецслужбам. Тем более что обстоятельства их пребывания на секретной службе мало кому известны. Обратите внимание: в списке есть несколько переводчиков «Интуриста». Это люди, на которых тоже можно положиться. Есть несколько бывших сотрудников ФСБ, которые теперь подвизаются в бизнесе. Они знают, что ответить, если их спросят о прошлой работе. Они не будут скрывать, где они раньше трудились. Кто-то из них возьмет самоотвод. Других с удовольствием отведут адвокаты, освободив тем самым места для наших неформальных лидеров. В списке есть и несколько женщин. Это тоже кандидаты на исключение из списка присяжных. Надо избавиться от тех, кто вам покажется слишком интеллигентными. В ходе процесса с ними могут возникнуть проблемы. Они не станут прислушиваться к доказательствам, могут поверить на слово подсудимому. Женщины, знаете ли, бывают чересчур сердобольными. Начнут жалеть обвиняемого. И, не дай бог, мы получим шесть человек, которые признают, что он достоин снисхождения. Нам же нужен чистый обвинительный приговор, без каких-либо скидок. Для этого дела больше подойдут люди простые, которые не очень много думают. В список мы включили рабочую, столяра, горничную гостиницы «Пекин». С ними будет проще работать.

– Как я смогу повлиять на отбор? Ведь адвокаты имеют право на мотивированные и немотивированные отводы… – спросила судья Мухина.

– Вам надо будет исключить из списка всего семнадцать человек. Следите внимательно за моим подсчетом: восемь кандидатов в присяжные возьмут самоотвод. Какую-то часть исключат адвокаты. Вы должны внимательно следить за тем, чтобы они не тронули наших «ферзей», не отвели наших неформальных лидеров. Я предусмотрел почти все, и на крайний случай в списке у них есть дублеры. С прокурорами я поговорил. Они представляют, из кого конкретно должна состоять коллегия и кого желательно исключить.

– Что мы будем делать с ежегодным списком присяжных для городского суда, который публикуется в «Вестнике мэрии»? – Елена Алексеевна решила проявить активность. – Ваши кандидаты фигурируют в этом списке?

– Я думаю, с публикацией списка придется немного подождать, – пояснил Ведрашку. – Вы ведь знаете, как мэрия формирует этот список. По определенной компьютерной программе проводят случайную выборку из списка избирателей. Признаюсь вам, некоторых кандидатов в присяжные я взял из этой случайной выборки. Но большинство из тех, кто придет к вам на отбор 15 января, в ней не фигурируют. Я взял их фамилии из списка наших бывших агентов. Ничего криминального, придет время – и мы внесем их в список присяжных для городского суда. Потом отдадим в мэрию, и они как миленькие опубликуют свой список с нашими присяжными в «Вестнике мэрии». Но уже после вынесения приговора.

– Извините, что задаю вам этот вопрос, уважаемый Николай Васильевич, но я просто обязана спросить, – судья Филиппова сняла очки, прищурилась и понизила голос, – список кандидатов в присяжные согласован у наших кураторов?

– Не беспокойтесь, милейшая Елена Алексеевна, ваша честь. Он не только согласован. Он утвержден в администрации президента.

– Теперь я буду лучше спать, – выдохнула судья Филиппова и, обращаясь к судье Мухиной, строго приказала: – Вы можете вернуться в свой кабинет и продолжить работу, Галина Викентьевна!

Судья Мухина поджала губы, положила список будущих присяжных в папку. И, не прощаясь, вышла из кабинета председателя горсуда.

Ведрашку достал сигару и зажигалку в форме пистолета.

Судебные заседания объявили закрытыми, что было вполне ожидаемо из-за наличия в деле документов с грифом «секретно». Адвокаты дали подписку о неразглашении. Присяжные тоже дали некую подписку о неразглашении. Впрочем, им особо нечего было разглашать, потому что, когда во время слушаний зачитывались документы, связанные с гостайной, их удаляли в совещательную комнату. Законодательство о суде присяжных построено таким хитрым образом, что присяжные удаляются из зала заседаний каждый раз, когда сторонам надо решать процессуальные вопросы. Считается, что присяжным не следует знать лишнее. Как только адвокаты начинали слишком страстно выяснять отношения с прокурорами, и судья Мухина замечала, что обвинители выглядят смешно в глазах присяжных, она предпочитала удалять тех в совещательную комнату. Будучи уверенной, что большинство заседателей запрограммированы на обвинительный приговор и находятся под контролем Ведрашку, Галина Викентьевна все же помнила о первой скамье, которую пришлось распустить, и не хотела рисковать. Больше всего ее беспокоили присяжные-женщины. Она боялась, что они пойдут на поводу у милой адвокатессы или будут очарованы импозантным адвокатом, который, судя по всему, пользовался большим успехом у дам.

И правда, адвокаты внешне выгодно отличались от прокуроров. Те совсем обаянием не блистали. Более того, вели себя чересчур топорно. Они по очереди зачитывали оперативные справки, мудреные экспертизы. Старались «впихнуть» присяжным секретные донесения о преступлениях подсудимого. По оперативным данным, «находясь в командировке, на конференции то в Глазго, то в Лондоне подсудимый передавал секретную информацию сотрудникам иностранной разведки, которые скрывались под крышей консалтинговой фирмы. Далее следовали технические названия стратегических вооружений и ракетных установок. Все это, конечно, напрягало присяжных. Но не более того.

Судья Мухина недоумевала, почему следователи не удосужились притащить на суд каких-нибудь свидетелей, которые могли бы подтвердить, что Летучий имел дело с разведчиками и продавал им секретную информацию. Не имея доказательств и поленившись их придумать, один из прокуроров не нашел ничего лучшего, как заявить, что доказательством принадлежности иностранцев к разведке являлся… их внешний вид.

Галина Викентьевна не понимала, почему в ФСБ не смогли определиться и решить, какую именно разведку представляли эти люди. В обвинении говорилось, что Летучий работал на военную разведку США. Рассказывая мужу об этом деле, судья Мухина как-то обмолвилась, что такой-сякой шпионил в пользу военной разведки США. Муж ее высмеял: «Нет в Америке такой разведки. Есть Defense intelligence agency (в советское время ее называли РУМО – разведуправление минообороны), есть разведка военно-морского флота, есть Агентство нацбезопасности».

Замечание мужа насторожило Галину. «Похоже, и здесь чекисты “натянули” обвинение, – решила она. – Ну да и бог с ним. Мое дело маленькое. Я должна вынести обвинительный приговор. А там пусть сами разбираются».

Во время обеда Галина Викентьевна не пошла в буфет. Осталась у себя в кабинете пить чай с пирожными, которые ей купила заботливая секретарша. Когда один из прокуроров заглянул к ней, она пригласила его выпить чаю. Он согласился. После нескольких ничего не значащих фраз Галина Викентьевна все же решила спросить его напрямую: «Скажите, Сергей Владимирович, почему вы не нашли шпионов, которым Летучий передавал информацию? Было бы гораздо проще доказывать его вину. Помните дело Виктора Калядина? Я знаю, что по этому делу ваши коллеги выезжали за границу, допрашивали настоящего американского шпиона. Более того, когда он был проездом в Москве, его пригласили на Лубянку. Его допросы фигурировали в уголовном деле. Тогда обвинение чувствовало себя более уверенно. Ваши следователи совсем мышей не ловят».

Сергей Владимирович пожал плечами. Он не стал рассказывать судье Мухиной о том, что информацию о лондонской консалтинговой фирме «Ваш выбор» и ее сотрудниках чекисты узнали от самого Летучего на одном из первых же допросов. Но, поскольку стопроцентной уверенности в том, что речь идет о действительных сотрудниках разведки, у следствия не было, решили с ними не связываться. Чекисты понимали, что та информация, которую впаривал иностранцам Летучий, вряд ли могла заинтересовать настоящих шпионов. Да и после ареста ученого его конфиденты сменили адрес.

Впрочем, корреспонденты одной из центральных газет попытались найти в Лондоне сотрудников фирмы «Ваш выбор». Но Брит Кокк и Гарри Дидд как сквозь землю провалились. Журналистам удалось поговорить по телефону с третьим англичанином, чье имя фигурировало в уголовном деле Летучего. Он сказал, что ничего не знает о подсудимом. Журналисты тогда очень удивлялись, что им, приехавшим в Англию всего на несколько дней, легко удалось связаться по телефону с одним из фигурантов «шпионского дела». Почему то же самое не попытались сделать сотрудники спецслужб?