Газета День Литературы - Газета День Литературы # 84 (2004 8)

Впрочем, если говорить о творческих планах на второе полугодие, то хочется все-таки верить, что навалившуюся мирскую суету удастся если и не отодвинуть совсем (куда там, теперь с одним журналом "Русское эхо" столько забот!), то хотя бы немного обуздать, и все-таки засесть за настоящую работу, а то все последнее время чувствую себя бездельником.

Кстати, если уж говорить все до конца, то, к сожалению, я последнее время и читать стал меньше. Но не могу не отметить блестящего рассказа Валентина Распутина "В непогоду". Это глоток чистой русской литературы. Это опять нам некий маяк в творческом море — чтобы не отвлекались от истинного пути на всякие новомодные литературные заморочки.

Было еще одно открытие. Собираясь как-то в Москву, я искал, что бы мне взять с собой почитать в дорогу, и тут одна дама дала мне книгу Паоло Коэльо со словами, что, мол, всякий человек, считающий себя подлинным интеллигентом просто обязан знать и т.д. и т.п. Я посмотрел — шрифт крупный, ну и взял с собой эту книжку. Пока ехал до Москвы в поезде, прочитал ее, и вот тут-то совершил свое открытие: оказывается, Пелевин-то, по сравнению с ЭТИМ, все-таки писатель! Даже, наверное, мирового уровня…

Вообще же, можно сказать, что полугодие закончилось для меня счастливо. Уже шестой год в Самарской области совершается трехдневный Крестный Ход к чудотворной иконе Божией Матери "Избавительница от бед", явленной в селе Ташла за несколько дней до Октябрьской революции. На этот раз я шел со всей своей семьей, включая и маленького сынишку. Впрочем, было радостно осознавать, что все мы, идущие Крестным Ходом — одна семья, и с каждым годом нас становится все больше и больше. В этом году, например, шло — семьсот человек. И очень много было молодежи. И вся земная шелуха, налипавшая эти полгода, как ракушки на корабль, постепенно отпадала, и я снова учился любить окружающий мир.

Всё не так уж безнадежно, думалось мне…

Вот и хочется пожелать всем, в том числе и себе (и не только во втором полугодии) Любви к окружающему миру. Радоваться — и за всё Господа Бога благодарить.

Подготовил Николай ПЕРЕЯСЛОВ

Вот уже седьмой год Российский Центр науки и культуры в Варшаве (Татьяна Вадимовна Хохлова), институт славянской филологии Гданьского университета (проф. Франтишек Апанович) и Фонд "Славика Ориенталия" (проф. Веслава Ольбрых) проводят международную конференцию славистов, посвященную проблемам современной русской литературы. В этом году местом конференции на тему "Образ женщины в русской культуре на рубеже тысячелетий" был избран курортный Сопот, куда вместе со Львом Аннинским, Владимиром Березиным, Лолой Звонаревой, Александром Щупловым выпало ехать и мне. В жару на берегу моря мы говорили о женщинах. На конференции больше всего запомнилась атмосфера открытых творческих дискуссий. Они не организовывались специально, а вспыхивали сами собой. Так, после моего выступления об октябрьском цикле стихов 1993 года Татьяны Глушковой спор зашел не только о ее месте в литературе, но и о ельцинском режиме, о расстрельном письме 42 литераторов, о том, почему либералы ни строчки поэтической не написали в защиту ельцинских карателей. А потом ко мне подходили те же поляки или писательница из Австрии и признавались, что впервые услышали об имени поэтессы, но даже по цитатам высоко оценили ее дарование. Оказалось, что многие видные европейские мастера культуры не приемлют цензуру политкорректности, навязываемую догмами глобализма, жадно интересуются новостями из России, считают необходимым восстановление прежних культурных связей между нашими странами в полном объеме. Думаю, что все слависты мира подустали от одной и той же вполне определенной обоймы Приговых, Ерофеевых и Татьян Толстых, которым глава Минкульта М.Швыдкой за счет налогоплательщиков доверяет представлять отечественную культуру за рубежом. Темой конференции 2004 года избрана "Россия и Европа в литературе третьего тысячелетия".

Владимир БОНДАРЕНКО

I.

Истинные поэты во все времена терпели нападки. Они прозревали бездны — но их не понимали, а если понимали, то делали вид, что не понимают. И пытались уничтожить, обойти молчанием или умалить их значение.

Духовные бездны пьянили головы и ужасали. От них пытались отгородиться частоколами прописных истин, бастионами догм, заключить их в бастилии.

И лишь великие поэты подспудно чувствовали их, интуитивно догадывались, что во Вселенной не одна бездна, а в бездне — не одна вселенная Да только не всегда могли это постичь, прозреть и выразить ясно и доступно для всех.

Вот и Русская бездна, — разве есть ее бездоннее! Ни одна другая страна так не теряется в пространстве, как Россия, так не тонет в нем. В ней бездны и бездночки — одна в другой, как в матрешке: одна перетекает в другую, и на дне каждой — сито.

"Царство ушло в решето..." — так точно, емко и горько поэт Юрий Кузнецов выразил наше переломное смутное время. Время, когда в советском государстве одна бездна сместилась в другую, более высокая духовная субстанция опустилась в низшую, — и империя распалась. Никогда в истории так сами не распадались империи, не уходили так легко в решето метаисторической бездны.

На помощь спешит Христос. Блажен, кто верует. И чтобы осознать по-новому его значение для нашего времени, его Миссию, важны новые подходы к художественному осмыслению его Образа, к пониманию библейских заповедей.

Ю.Кузнецов дает возможность по-новому увидеть и почувствовать Христа, почувствовать как живого: от рождения, детства, юности — до распятия и вечности, которая сулит не одно рождение, не одно испытание Духа, включая и сошествие в ад, и вознесение из него.

Словно омытый в купели, начинает поэт свою поэму о Христе, ступая в пока еще девственное прозрачное пространство своей новой бездны:

Знаменьем крестным окстил я бумагу. Пора!

Бездна прозрачна. Нечистые, прочь от пера!

В духовных исканиях, в непрерывной напряженной борьбе и были написаны "Детство Христа", "Юность Христа", "Путь Христа". Так сложилась поэма-триптих "Путь Христа". А потом последовала поэма "Сошествие в Ад". Поэма-триптих о Христе — это клич в бездну, а "Сошествие в Ад" — отклик из нее...

II.

Одним из типичных откликов на поэмы Ю.Кузнецова стала недавно вышедшая статья В.Хатюшина "Без божества" ("Российский писатель", 2003, №10). В ней отразилась некая концепция неприятия творчества поэта, давно сложившаяся вокруг его имени.

Предисловие в статье со ссылками на слова великих: А.С.Пушкина, Н.В.Гоголя, Ф.М.Достоевского — поначалу убеждает. Основная мысль, выраженная автором: "религиозное чувство в человеке выше и важнее чувства эстетического". Очень верно сказано и про "тончайшую грань в органическом слиянии эстетического и религиозного чувства".

Но затем автор статьи сам же переходит эту грань, видимо, вовсе не чувствуя ее.

Так, в качестве неоспоримого аргумента он приводит следующий исторический пример. Как известно, духовный наставник Гоголя, протоиерей Матвей упрекал писателя в "злоупотреблении дарованием", говорил, что у Пушкина "много хорошего, но много и греховного", и даже требовал отречения от литературы и от Пушкина, "дабы не соблазнять людей ложными путями к Истине под видом псевдохудожественности".

А мне, грешному, в этом месте подумалось вдруг: как хорошо, что рядом с Пушкиным не оказалось такого духовника, невольного инквизитора отечественной литературы, а то не досчиталось бы человечество многих шедевров русского гения. Гоголевские-то "Мертвые души" не вернешь. Хоть рукописи и не горят, но что там было дальше, в гениальной поэме, так никто из смертных здесь на земле не узнал и не узнает.

Как видим, заняв такой плацдарм для нанесения ударов по Ю.Кузнецову, для развенчания его поэм, критик первый удар наносит сам по себе. А потом, усиливая казусность ситуации, в которую сам себя загнал, он пытается присвоить себе право (как будто сам уже рукоположен в духовный сан) судить о том, что-де Кузнецов не созрел для такой темы. При этом заявляет об отсутствии у него "нравственной зрелости души", "моральной готовности к подобной духовной работе". Так и давит на Юрия Поликарповича: дескать, у духовника благословения не получал, гордыню не смирял, "не постился", "не исповедовался", "не причащался" — как может писать о Христе?