Литературная Газета - Литературная Газета 6556 ( № 23-24 2016)

А разве французы и англичане догадывались, что произойдет 10 мая 1940 года? Разве американцы предугадали 7 декабря 1941 года – удар японцев, уничтоживший почти весь их Тихоокеанский флот. А ведь эскадра шла от Курильских островов целую неделю открытым морем, где спрятаться негде. И Рузвельт вначале отказывался верить, что флот погиб. Да и для немцев были полной неожиданностью и наше контрнаступление под Москвой 5 декабря 1941 года, и наш прорыв 19 ноября под Сталинградом, а через несколько дней –- окружение, и наша артиллерийская буря на Курской дуге за полчаса до их запланированной атаки. А ведь это уже во время войны, когда ушки на макушке. А главная неожиданность для немцев это, конечно, полный разгром, безоговорочная капитуляция в Берлине. Незадолго до конца Гитлер признал: «Мы распахнули дверь, но не знали, что за ней!» А за ней была великая страна во главе с великим вождем.

– Можно ли считать, что Германия успешно прошла «денацификацию»?

– Игорь Шафаревич писал в «Нашем современнике, что-де Солженицын подсчитал, что было осуждено 86 тысяч нацистов. Но никакой необходимости подсчитывать (да и как он мог это сделать?) не было. Сведения о денацификации широко публиковались в открытой печати. Так вот, не осуждено, а привлечено к суду было 86498 человек, но из них 76602 были оправданы (Правда.5 января 1986). Вот и считайте. И примите во внимание, что фашизм сейчас цветет не в Германии, а гораздо ближе.

– Кто, по-вашему, сегодня главные враги и наиболее вероятные противники России?

– У Куприна в «Поединке» есть сцена «урок словесности». Фельдфебель спрашивает солдата Овечкина:

– Кто для Росси враг внешний и внутренний?

Овечкин вскакивает и радостно кричит:

– Унешние враги – япошки, германцы. А унутренние – бунтовщики, конокрады, жиды и поляки!

Вся Россия тогда смеялась над этим «уроком словесности». Прошло много лет. Конокрады перевелись. Поляки из унутренних стали унешними, разместили у себя американские военный базы и ждут, когда мы по ним бабахнем. Жидов, по мнению одних, в России тоже не осталось. Все стали евреями. Но по мнению одной известной русской поэтессы, урожденной еврейки,

Как мало в России евреев осталось.

Как много жидов развелось.

Да, когда-то в Большом зале консерватории я сиживал рядом с Гольденвейзером, игравшим в шахматы со Львом Толстым, слушал в Политехническом Пастернака, был знаком с Михаилом Светловым, жил в добром соседстве с Наумом Гребневым(Рабахом), талантливейшим переводчиком Гамзатова («Журавли»)… Никого не осталось, а нахлынула орда… И все голосят об одном: как отвратительно было Советское время, как позорно мы воевали…

– Как вам кажется, Советский Союз в 50-е – 80-е годы адекватно реагировал на военные угрозы?

– Я не знаю, что такое адекватно. Аккуратно, что ли? Тогда могу сказать, что Советский Союз отвечал на военные угрозы очень аккуратно – разумно, достойно, твердо, своевременно, как полагается уважающей себя стране. Когда, например, над Свердловском – Разве это не угроза? Вон куда забрался! – обнаружили американский самолет У-2, который не отвечал на наши вызовы, его очень аккуратно сбили первой же ракетой. Когда в соседнем Афганистане возникла угроза реакционного переворота и американской оккупации, а правительство страны обратилось за помощь, мы её оказали. И 13 тысяч наших ребят сложили головы за благоденствие этой страны и за безопасность родины. Но пришел Горбачев и вывел наши войска. Туда немедленно нагрянули американцы. Что там сейчас, страшно подумать.

– Верно ли утверждать, что после войны милитаризация советского общества, экономики была избыточной?

– Что такое милитаризация общества – все ходили с берданками, а под кроватью у каждого лежала атомная бомба? Если бы наша вооруженность не была такой, какой она была, то американцы осуществили бы известный теперь план атомной бомбардировки ста наших городов. И им это избыточным не показалось бы.

Вопросы задавал Вадим ПОПОВ

Воля против ветров

Общество / Настоящее прошлое / Юбиляция

Замостьянов Арсений

Теги: Россия , история , самосознание

Если перелистать ведущие газеты 90-х, пересмотреть документальные фильмы и телевизионную аналитику, может возникнуть впечатление, что творческая и научная интеллигенция сплошь поддерживала распад СССР и суицидальные реформы в духе трёх толстяков. Конечно, это всего лишь пропагандистский фокус. Большинство учёных, литераторов, инженеров, учителей не сочувствовало политическому курсу 90-х, но растерянность от наступившей смуты мешала найти слова, мешала поставить диагноз обманутому обществу.

Тем ценнее позиция таких мыслителей, как историк Игорь Яковлевич Фроянов. Когда дело шло к уничтожению страны, профессор не закрылся в университетских стенах. В 1993 году он выступил на стороне оппозиции, оказался в народно-патриотическом стане, добавил к исследовательской основательности темперамент публициста. Когда временщики сводили счёты с советской эпохой – Игорь Яковлевич обратился к истории ХХ века. И показал созидательный смысл непростого времени. Ведь история дана нам не для проклятий, а для уроков.

Работы Игоря Яковлевича Фроянова уже в первой половине 1980-х вышли за пределы научных аудиторий и стали открытием для всех, кто интересуется историей Отечества. Это – «Киевская Русь. Очерки социально-экономической истории» (1974), «Киевская Русь. Очерки социально-политической истории» (1980), «Киевская Русь. Очерки отечественной историографии» (1990) – книги, обязательные к изучению для каждого гуманитария. Столь проницательного и подробного анализа вечевой демократии у нас не было… Фроянов открывает доклассовый характер Древнерусского государства. Его обвиняли в отступлении от марксизма, потом, разумеется, оказалось, что марксизм сложнее, чем это представлялось догматикам...

«ЛГ» присоединяется к поздравлениям в адрес юбиляра.

Юбиляция

Общество

В эти июньские дни отмечает день рождения академик, доктор экономических наук, профессор Александр Григорьевич Лобко – ректор Международной академии маркетинга и менеджмента.

«ЛГ» позд­равляет своего давнего друга и желает ему успехов на ниве российского образования, воспитания достойных студентов в МАМАРМЕНе, крепкого здоровья и семейного благополучия.

К Есенину, в Большой Строченовский

Литература / Литература / Музейный фонд

Теги: музей , Сергей Есенин

В этом году Московский государственный музей Сергея Есенина отмечает своё 20-летие. О личности поэта и тайнах его творчества рассказывает директор музея Светлана ШЕТРАКОВА.

‒ Светлана Николаевна, расскажите, как ваша жизнь оказалась связанной с творчеством Сергея Есенина.

‒ Когда я училась в пятом классе, моя учительница по литературе принесла один из томиков Сергея Есенина и прочла из него несколько стихотворений… Я сразу поняла, что это мой поэт. Влюбившись в его стихи, стала читать всё, что связано с творчеством и жизнью Сергея Александровича, учить его произведения и делиться этим со своими одноклассниками, друзьями и родными. И в результате, несмотря на то, что я училась достаточно успешно в школе с математическим уклоном, втайне от всех поступила на филфак университета. Будучи студенткой, решила поехать на малую родину Есенина – в село Константиново. Пошла именно той тропой «вместе с Есениным» через станцию Дивово, затем пешком через село Федякино к дому родителей поэта в Константиново. Вскоре, прослушав экскурсовода (им оказался тогдашний бессменный директор музея Владимир Исаевич Астахов), попросила оставить меня в музее в любой должности – хоть дворником, хоть сторожем… Мне сразу же повезло: рукой директора музея в моей трудовой книжке внесена запись моей работы экскурсоводом (чем я очень горжусь) в музее любимого поэта! И почти два года я работала в селе Константиново. Затем меня пригласили работать в Государственный литературный музей. На протяжении 10 лет в ГЛМ я «вела Есенина», также читала лекции и проводила мероприятия по поэтам Серебряного века и другим писателям, впервые участвовала в создании выставок – передвижных и стационарных, – знакомясь с наукой создания литературных экспозиций, а также в МГУ защитила диссертацию на тему: «Сергей Есенин. Художественный образ и действительность». На мне невольно смыкались многие исследователи, собиратели, родственники Есенина, а главное – бесчисленные любители его творчества. И все эти годы во мне жила прекрасная мечта – открыть Московский государственный музей Сергея Есенина!