Николай Мормуль - Катастрофы под водой

Подводные кладбища отходов

Захоронение радиоактивных отходов на дне морей и океанов практиковалось с момента появления атомных реакторов на судах. Первыми это сделали США в 1946 году, спустя девять лет этому примеру последовала Япония, а в 1965 году - Нидерланды. Первый в СССР морской могильник жидких радиоактивных отходов появился не позднее 1964 года. Официальных данных об этом, естественно, нет.

Радиоактивные отходы замуровывались в специальные контейнеры, которые теоретически не способна разрушить морская вода и глубинное давление. По выработанным МАГАТЭ рекомендациям, хоронить их полагается на глубине не менее 4000 метров, на достаточном удалении от континентов и островов, в стороне от основных морских путей и в районах с минимальной продуктивностью моря. То есть там, где не ведется промысловый лов рыбы и других морских обитателей.

На Западе информация о местах захоронения с указанием точных координат, глубины, массы, числа контейнеров и т. п. доступна не только специалистам, но и независимым исследователям. Расчеты официальных экспертов достаточно оптимистичны: в течение 500 лет даже при существующих уровнях сбросов на одной площадке индивидуальные дозы облучения не должны достигнуть значительных величин. Однако это мнение разделяют далеко не все специалисты, и на IX консультативном совещании членов Лондонской конвенции в 1985 году единый подход к проблеме захоронения на дне морей и океанов выработать не удалось.

К этой конвенции СССР присоединился пятнадцать лет назад. Ответственным за выдачу специальных и общих разрешений на сброс радиоактивных отходов был определен, по согласованию с Минрыбхозом, Госкомгидромет СССР. Несколько позже депутатская комиссия Верховного Совета СССР попыталась узнать, сколько же таких разрешений выдано, и кому. Вот цитата из официального ответа на ее запрос: «Руководствуясь материалами МАГАТЭ, Госкомгидромет СССР с момента подписания Конвенции не выдавал разрешений на сбросы радиоактивных отходов их владельцам. Положения Конвенции не применяются к судам, которые пользуются иммунитетом в соответствии с международным правом. По разъяснению МИД, такими судами являются корабли ВМФ».

В ответе государственной организации, призванной осуществлять контроль, содержится не только откровенное лукавство, но и горькая правда. Она, эта правда, состоит в том, что для ВМФ никакие межгосударственные соглашения — не указ. Военно-морской флот мог распоряжаться радиоактивными отходами, как сочтет нужным. Положение дел в этой области регламентировалось приказами главкома ВМФ и указаниями третьего Главного управления Минздрава СССР. Эти правила запрещали захоронение в море отходов, содержащих ядерное горючее, стержней аварийной защиты и автоматического регулирования, ионизационных камер и ионообменных смол. То есть элементов и конструкций, облученных мощными нейтронами и гамма-потоками и, следовательно, обладающих сильной наведенной радиацией. В принципе, ВМФ следовал этим строгим правилам, однако случались отступления, которые санкционировались Минздравом СССР и высшими инстанциями страны.

Небезынтересна и отечественная техника захоронения. Считается, что контейнеры, не подверженные разрушению водой и давлением, полностью герметичны, и что контакт их содержимого с окружающей средой исключен. Хотя бы на определенный период. Однако на практике контейнеры сбрасывали в воду, и если они не тонули... их просто расстреливали. «По радиации пли!» -острили участвовавшие в этой процедуре офицеры.

Существует, впрочем, и другая, не менее рискованная «техника» захоронения. Радиоактивные отходы складируются на списанных судах ВМФ и Минморфлота, а когда размещать контейнеры с отходами становится уже некуда, суда буксируют в океан и с благословения все того же Минздрава, топят.

Именно с этой целью в 1979 году буксировали баржу, загруженную твердыми радиоактивными отходами. Неожиданно случилось нечто чрезвычайное: баржа исчезла... За кормой буксира остался только пустой трос. Созданная комиссия так и не смогла добиться от капитана, когда и где именно он потерял баржу с секретным грузом. Однако споры в комиссии велись главным образом о том, кто же будет вместе с капитаном отвечать за случившееся - ВМФ или Министерство судостроительной промышленности?.. Действовавшие в то время инструкции носили противоречивый характер, рядить позволяли и так и эдак. Так что споры касались не только случившегося, но и будущих подобных происшествий...

Куда меньше, к сожалению, членов комиссии волновало, как найти баржу и предупредить радиационное заражение региона.

Не соблюдаются у нас и нормы МАГАТЭ по содержанию затапливаемых контейнеров. Как утверждают очевидцы, в одном из контейнеров находится не менее ста отработавших тепловыделяющих сборок с ядерной установки ледокола «Ленин». В 1984 году в заливе Абросимова близ архипелага Новая Земля был обнаружен плавающий контейнер с уровнем излучения 160 рентген/час. После «доработки» его там же и затопили. А сравнивать с рекомендациями МАГАТЭ глубины затопления радиоактивных отходов в районе Новая Земля — и вовсе не серьезно. Вместо положенного минимума в 4000 метров, они колеблются от 18 до 370 м. Хотя этот район соседствует с населенным архипелагом, близко к континенту, здесь проходят активно используемые морские пути, ведется промысел рыбы и морского зверя...

Совсем просто поступали и с жидкими радиоактивными отходами. Их сливали в западном секторе Баренцева моря, иногда даже в тех квадратах, где траулеры ловили рыбу. Какое уж тут согласование с Минрыбхозом! Надо признать честно - до самого последнего времени мы считали Арктический регион своим внутренним морем и хозяйничали там, как хотели или умели.

Жители Новой Земли, разумеется, ныне весьма обеспокоены ядерными могильниками у берегов архипелага. В августе 1991 года пятая внеочередная сессия Мурманского областного совета потребовала открыть архипелаг и прилегающие акватории для научных исследований, в которых могли бы участвовать и международные эксперты, например из экологической организации «Гринпис». Годом позже администрация Президента России рассекретила данные о загрязнении северных и дальневосточных морей. Как оказалось, в период с 1959 по 1992 годы наша страна сбросила в северные моря жидких радиоактивных отходов суммарной активностью около 20,6 тысяч кюри и твердых - суммарная активность около 2,3 миллиона кюри. В морях Дальнего Востока эти величины составили соответственно 12,3 и 6,2 тысячи кюри. По мнению экспертов, потенциальную опасность представляют реакторы атомных подводных лодок и атомного ледокола «Ленин». Всего на Севере было затоплено 9 реакторов и их частей без ядерного топлива и семь в аварийном состоянии, с невыгруженным ядерным топливом.

Эти данные Россия представила также в секретариат Лондонской конвенции и в Международное агентство по атомной энергии. Несомненно, что нам и нашим потомкам предстоит огромная работа по дезактивазации морей и океанов. В том числе - подъем затонувших или затопленных атомоходов, контейнеров с радиоактивными отходами, покоящихся на незначительных глубинах.

Читателю уже известно, в каких условиях велась наладка и эксплуатация главных энергетических установок на первых подводных атомоходах. Из-за несовершенства технологий и низкого качества материалов постоянно случались течи радиоактивного контура и другие опасные аварии. В итоге, уже после нескольких лет эксплуатации радиационная обстановка на некоторых лодках не позволяла производить на них ремонтные работы: реакторный отсек представлял немалую опасность для жизни и здоровья личного состава. Чтобы решить эту проблему, нашли следующий выход: вырезать реакторный отсек со всем оборудованием и заменить его новым. Такую манипуляцию и проделали в середине 60-х годов на пяти лодках: на «КЗ» и «К-5» в плановом порядке, а на «К-19», «К-11» и «К-140» - после аварии главной энергоустановки.

Однако сегодня речь идет уже не об одной-двух субмаринах, а о десятках подводных атомоходов первого и второго поколений, выработавших свой ресурс. Поэтому о захоронении реакторов расскажу подробнее.

Происходило это так: на «К-3» и «К-5» из реакторов полностью выгрузили топливную композицию и заполнили их твердеющей смесью. В принципе, уже одна эта мера обеспечивала максимальную безопасность захоронения для окружающей среды. Однако на двух других, аварийных лодках, выгрузить тепловыделяющие каналы целиком не удалось, так как во время проведения работ каналы оборвались. Неоднократные попытки извлечь обрывки с помощью специальных устройств успеха не принесли. Поэтому заполнять реакторы твердеющей смесью решили в том виде, как есть.

К ампутированным реакторным отсекам для обеспечения плавучести приварили легкие були, в которые заложили взрывчатые устройства. Потом их отбуксировали на место затопления. Були подорвали, и отсеки затонули. Именно так пошли ко дну первые четыре отсека, в каждом из которых помещалось два реактора. Долгое время место затопления оставалось строго засекреченным. Однако мы считаем, что о нем, как о потенциальном источнике глобальной опасности, международная общественность должна знать. Эта зона находится у берегов Новой Земли, к востоку от залива Степового и южнее пролива Маточкин Шар, между 72° и 73° с.ш. и 55° и 60° в.д. Здесь же, напомню, захоронена целиком атомная лодка «К-27».