АУЕ: криминализация молодежи и моральная паника - Дмирий Вячеславович Громов

Рассматривая информационные процессы, связанные с тематикой АУЕ, невозможно обойти стороной вопрос: какова же социальная реальность, ставшая основой для возникновения суждений о «движении АУЕ»? В главе VI осуществлена попытка это сделать по возможности корректно. На основании данных статистических служб рассмотрена осведомленность населения об АУЕ [параграф VI.1]. Отдельные параграфы посвящены обстановке в Забайкалье, считающемся местом возникновения «движения АУЕ» [параграф VI.2], и в группировках Татарстана [параграф VI.3]. Описаны формы деятельности, связанной с АУЕ в школах, приведены данные онлайн-опроса по этой теме [параграф VI.4]. На основании экспертных интервью и других имеющихся данных рассмотрено влияние мест заключения на подростков — в частности, практики сбора средств на нужды заключенных [параграф VI.5]. Для каждой из социальных сфер, перечисленных в главе, рассматривались два аспекта: реальная криминальная социализация и игровая деятельность, никак не предполагающая тюремно-уголовной жизненной траектории. Безусловно, именно игровая деятельность захватывает большинство интересующихся тематикой АУЕ; такой интерес соответствует потребностям социально-возрастного развития, особенно мальчиков и юношей. Но при этом, рассматривая доступные социальные пространства, так или иначе связанные с тематикой АУЕ, мы не видим никаких указаний на существование какого-либо молодежного «движения АУЕ», чем-либо отличающегося от ранее известных нам проявлений преступности [параграф VI.6].

Глава VII является ключевой частью книги. Эмпирические данные, изложенные в предыдущих главах, приводятся здесь к единой схеме, показывающей, насколько происходящее можно рассматривать как моральную панику. Теория моральных паник разрабатывалась на протяжении многих десятилетий, им посвящена обширная литература [параграф VII.1].

В параграфе VII.2 дается общая схема моральной паники, связанной с «движением АУЕ», в остальной части главы более подробно разбираются отдельные элементы этой схемы.

Рост общественной тревожности, связанной с «движением АУЕ», и криминализации подростков происходит на фоне значительного (в два раза за десять лет) снижения преступности несовершеннолетних и еще большего уменьшения количества несовершеннолетних заключенных, что говорит о неадекватности восприятия обществом темы [параграф VII.3].

Двумя группами «народных дьяволов» являются профессиональные преступники, стремящиеся распространить ценности тюремно-уголовной среды на благонадежную и законопослушную часть общества (особенно на детей, подростков и молодежь), и, собственно, те самые подростки и молодежь, которые увлечены тюремно-уголовной идеологией, юные преступники, несущие опасность обществу и всем его членам. «Народные дьяволы» страшны тем, что они проявляют насилие и настойчивую манипуляцию, вторгаясь в пространство законопослушных граждан [параграф VII.4].

В рядах «моральных предпринимателей» — медиа, агенты формального общественного контроля (правоохранительные органы, системы образования, социального обеспечения, здравоохранения и проч.), законодатели и политики, инициативные группы действий (в том числе много общественных организаций, созданных государственными структурами), публика. Моральная паника, связанная с «движением АУЕ», представляет для многочисленных и разнообразных «моральных предпринимателей» интерес ввиду своей высокой значимости (так как затрагивает значимые категории, вызывающие живой интерес и у государства, и у общества, и у частных лиц) и медийности (интересна для потребителя информации). Многие «моральные предприниматели» институционально заинтересованы в обсуждении темы АУЕ. Кроме того, тема конъюнктурна — она встраивается в некоторые объективно существующие социально-политические процессы, среди которых: расширение понятия «экстремизм»; высокая тревожность, связанная с Интернетом; удобство оперативной работы в интернет-пространстве; установка на запретительное законодательное творчество [параграф VII.5].

Популярность моральной паники, связанной с «движением АУЕ», обусловлена неопределенностью и фобиями, которые существуют в обществе. Неопределенность связана с рядом системных факторов: большой протяженностью страны, ее социальной разделенностью, традициями осмысления тюремно-уголовных реалий, закрытостью преступного мира, разрывом между поколениями, различием отношения поколений к Интернету [параграф VII.2]. Фобии, помимо прочего, проявляются в формировании конспирологических теорий, объясняющих активность «движения АУЕ» тайным руководством из-за рубежа при поддержке «пятой колонны» внутри страны [параграф VII.6]; в распространении информации проявляется недоверие к правоохранительным органам [параграф VII.7]. Кроме того, разрабатывается тема связи «движения АУЕ» и политического активизма; причем эта тема звучит и в верхах, и среди моральных предпринимателей среднего уровня [параграф VII.8].

В параграфе VII.9 рассмотрены приемы манипуляции информацией, которые допускаются в алармистских высказываниях. Это безосновательное использование бренда АУЕ в отношении событий, напрямую с темой не связанных; представление частных случаев как типичных; манипуляция численностью участников «движения», мнениями экспертов, визуальным рядом, заголовками; ссылки на неинформативные источники; прямое искажение фактов; замалчивание фактов, противоречащих алармистской концепции (как, например, общее снижение преступности и наличие в Уголовном кодексе статьи 150, затрудняющей вербовку несовершеннолетних в криминал).

Моральная паника, связанная с «движением АУЕ», была также рассмотрена в историческом контексте. Было вкратце описано еще несколько эпизодов отечественных моральных паник, связанных с хулиганством и стилягами (1954–1955), неофашистами (1982), люберами (1987), эмо и готами (2008), «группами смерти» (2016–2017); показаны их общие черты и различия [параграф VIII.1]. Особо был проведен сравнительный анализ близких по времени моральных паник, связанных с «группами смерти» и «движением АУЕ» [параграф VIII.2].

В целом анализ, произведенный в книге, показал, что события вокруг «движения АУЕ» имеют черты моральной паники, хотя и основываются на реальных социальных проблемах. Моральные паники, связанные с молодежной преступностью, много раз описывались в мировой научной литературе, и надо сказать, что процессы, сопутствующие «движению АУЕ», значительно ближе к происходившим в западных демократических государствах, чем к моральным паникам советского прошлого, имевшим место в значительно отличающихся социально-политических условиях.