Генри Олди - Призрак японского городового

Д.Г. Мне кажется, что категория эстетического – она наиболее свойственна именно культуре. Категория эмоциональности свойственна человеку от природы, от животных предков, если считать, что верна теория Дарвина, а не креационизм. Эстетика – надстройка, которая относится к области даже не интеллектуальной, а культурной деятельности. Поэтому она легче всего слетает – или не возникает вовсе.

О.Л. Эстетическая категория скрепляет две предыдущих – эмоциональность и интеллект – вместе. Она говорит не о том, ЧТО, а о том, КАК. Как только мы ее убираем, скрепа исчезает, и две первые категории начинают разбегаться в разные стороны. Как говорил Вини-Пух, по-моему, так.

Д.Г. Эмоции – то, что мы чувствуем, интеллект – то, что мы думаем, а эстетика – как это все оформлено и реализовано.

ЛАДЫЖЕНСКИЙ. Дамы и господа, в расписании стоит студия «Олди и компания». Олди – это мы, компания – это вы. На «Росконе» уже дважды проводилась такая студия «Олди и компания», и оба раза материалы со встречи потом публиковались в самых разных книгах и журналах. Выходит, встречи оказывались интересными и широкому читателю. Итак, давайте поговорим. Мы сознательно не приходим к вам с конкретной темой доклада. Почему? Потому что половина интереса – ваши вопросы. Мы ведь не высказываем истину в последней инстанции, а озвучиваем частное мнение, основанное на нашем жизненном опыте. Иначе потом начинается: «Олди любят учить!» У нас другой подход: есть люди, которые любят учиться. И мы в том числе. На этой прекрасной ноте я заканчиваю вступление – и мы ждем вопросов.

Реплика. Расскажите про скафандры для домашних животных!

(смех)

Реплика. Еще тролли есть?

ГРОМОВ. И отдельный скафандр для троллей.

Вопрос. Скажите, пожалуйста, вам не предлагают по каким-нибудь вашим романам сделать межавторский проект?

ЛАДЫЖЕНСКИЙ. Это действительно интересная тема. Сейчас довольно часто берется бренд (знаменитая фамилия писателя) и предлагается авторскому коллективу: давайте, ребята, в рамках даже не мира, а сеттинга – ужасное слово, от него аж пробирает: «митинг», «сеттинг» – заварим кашу на десяток книг. Откровенно говоря, я даже не знаю, что бы мы сказали, если бы нам предложили такой вариант.

Хотите знать, почему?

Что такое межавторский проект для бренда, известного писателя, чье имя окажется сверху на обложке? Давайте рассуждать вместе. Это, во-первых, деньги. А деньги еще никому не мешали, правильно? Особенно когда для заработка делать практически ничего не надо. Второе: умаления бренда при этом не происходит. Правда, не происходит и увеличения. Почему «главный бренд» в итоге межавторского проекта не станет круче – это можно не объяснять. Это и так понятно. Но он и не станет меньше, потому что его прежние книги, за которые он стал брендом…

ГРОМОВ. …все равно никуда не денутся. Даже если другие писатели напишут что-то в мире, описанном брендом ранее, прежние книги звезды от этого хуже не станут. Читателю может понравиться или не понравиться то, что написали другие – это отдельный вопрос. Но исходник хуже не станет все равно.

ЛАДЫЖЕНСКИЙ. Умаление бренда произойдет в тот момент, когда количество сольных книг, за которые он получил имя, и количество книг межавторских, написанных другими людьми, где мэтр только поставил галочку, сравняется. Тогда читатель через пятнадцать-двадцать лет может «поплыть» и не понять, кто где и что писал.

Но в конкретный нынешний момент умаления бренда не происходит. Итак, денег дают, имя звучит, трудов никто не просит. Приличный искус, правда? У нас язык, что называется, подвешен, мы бы даже, наверное, подвели под это дело моральную базу: мы таким образом помогаем продвигаться молодым авторам… И тут встает вопрос «обратной стороны»: что это дает тем авторам, кто идет под зонтик бренда. Это уже гораздо интереснее, правда? В первую очередь, это дает им повышенный шанс прорваться в печать, опубликовать свое творение. Далее: опять же деньги – гонорар за книгу. Это дает возможность зацепить для себя аудиторию мэтра, публику чужого бренда – они прочитают, кому-то понравится…

Чего это не дает и чего лишает автора, ушедшего «под зонтик»? Как вы думаете?

Реплика. Самостоятельности.

Реплика. Своего имени.

ЛАДЫЖЕНСКИЙ. Своего имени. Автор межавторского проекта никогда не станет брендом. Сейчас мне возразят. Скажут, что я неправ, слишком жёсток. Вернемся к этому разговору через пять-шесть лет. Сидя под чужим брендом, самому стать брендом нельзя. Почему? Я – артист, потомственный артист. Я хорошо знаю, как бежали Карцев и Ильченко из-под Райкина. Вместе со Жванецким, между прочим. Я знаю, как бежали Никулин и Шуйдин из-под Карандаша. Вы думаете, у нас, литераторов, как-то по-другому?!

Реплика. Может, не совсем корректный пример, но, тем не менее, Мартьянов писал «Конана» с 90-х…

ЛАДЫЖЕНСКИЙ. А на обложке как было написано: «Роберт Говард и Мартьянов»?

Реплика. Нет, нет! Там, конечно, был только Говард…

ЛАДЫЖЕНСКИЙ. Тогда вам не кажется, что пример некорректен?

ГРОМОВ. Более того, на обложке был указан иностранный псевдоним, насколько я помню. Думаю, что из читателей Мартьянова большинство и не знало, кто скрывается под псевдонимом. А если и знало, то все равно не сопоставляло: вот это написал Мартьянов, а это – «конанская бригада», грубо говоря. Если бы Мартьянов писал брендового Конана под своей фамилией и с тех работ стартовал, как Мартьянов, тогда можно было бы говорить: да, вот пример, когда человек раскрутился на проекте и дальше уже пошел в гору соло. Сольные книги он писал совершенно независимо, параллельно, по-другому и под другой фамилией.

Реплика. Да. Согласен.

ЛАДЫЖЕНСКИЙ. Сейчас мы рассуждаем вместе с вами на заданную тему. И видим, что у проблемы есть плюсы и минусы. И ведущий бренд, и его ведомый автор проекта должны взвесить, понять, чего им хочется, куда они стремятся. Если нам такое предложат, мы будем думать, взвешивать, и не исключено, что мы согласимся по вышеуказанным причинам. А вот те авторы, кто в такой проект пойдут… Во всяком случае, я не поставлю свою фамилию на обложку книги, если я в этой книге никак не участвую. Я имею в виду, свою фамилию в качестве писателя, а не общего, так сказать, куратора и вдохновителя.

ГРОМОВ. Это да.

ЛАДЫЖЕНСКИЙ. Как-то неприятно… Будто ты зав. кафедрой, подписавшийся под монографией своего аспиранта. Сразу чувствуешь себя функционером.

Вопрос. А вот вопрос из разряда «как вам пишется вдвоем» (смех в зале). Есть ли какие-то советы тем, кто пишет в соавторстве? Допустим, они не расписывают сюжет на два равноценных персонажа, а пишут сюжет с одним персонажем…

ГРОМОВ. Первый и универсальный совет независимо от того, сколько у вас персонажей – постановка приоритета. Мы для себя ставим основной приоритет: главное, чтобы книга получилась как можно лучше. Нам надо выложиться полностью, сделать все, что мы можем, чтобы книга (с нашей точки зрения) получилась максимально близко к тому идеалу, который у нас сложился в голове. Кто именно придумал очередной сюжетный ход, концепцию, персонажа или его характеристику, очередной эпизод и так далее – это не важно. Если у нас есть выбор сделать так или этак, то мы выбираем тот вариант, который лучше для книги, а не потому что «это мое» или «это твое». Совершенно не важно, кто это придумал. Ставьте приоритет – не доказать свое «я», не сделать «по-моему», а сделать максимально хорошо для воплощения замысла книги. Тогда все получится, и в соавторстве писать получится. Если начинается грызня и борьба за личные амбиции, это пойдет в ущерб соавторству и, скорее всего, ничего хорошего из этого не выйдет.

ЛАДЫЖЕНСКИЙ. Я бы еще посоветовал лелеять и холить разность. Если работаешь с соавтором, вы должны быть разными. Я сейчас не рассматриваю политические взгляды или кулинарные пристрастия. Но хорошо бы, чтобы у вас были разные темпераменты, разные реакции на раздражители, возможно, разные предпочтения в музыке, живописи, поэзии. Это работает на пользу дуэта. Нельзя «обстругивать» соавтора под свои взгляды. Напротив, надо пользоваться тем, что у вас два глаза: левый и правый. Если два правых, то очень плохо видно. Разность надо уметь пускать себе на пользу. Режиссер четко видит, что ему на сцене нужен трагик, а рядом комик. Рядом с Гамлетом должен быть шут и могильщики, иначе не оттеняется процесс. Черное не видно на черном. Поэтому разность поощряйте.