Юрий Трубин - Листая страшные страницы

Кавказец в такой белый бескрайний холод без страшной нужды просто не пустится. А если сделает это, начнет погибать не от стужи прежде всего, а от внутренней психологической неспособности сколько-нибудь долго находиться в подобных условиях. Зато в своих горах он ничего не страшится и смерть за любым утесом полагает для себя хоть и весьма нежелательной, но, в конечном счете, нормальной.

В военном же деле психология смерти (то есть — в каких условиях человек готов, а в каких не готов умирать) имеет главенствующее значение.

В английских генах море — не меньше, чем дом родной. Уйти туда и не вернуться, считалось с XVI века нормальным исходом мужской ответственной жизни. Вернуться с победой — ее достойным и героическим итогом. Морская история англичан научила их и другому: природному пониманию военных действий с использованием флота и береговой артиллерии. Даже маленькие хорошо организованные английские береговые гарнизоны в сочетании с собственным флотом на протяжении нескольких веков были непреодолимым препятствием на пути численно превосходящего противника.

Двадцатый век добавил островитянам новую страшную силу — авиацию. И в совокупности с ней в тридцатые годы XX века сформировалась принципиально новая стратегия.

Британцы не ставили задачи масштабных войн на континенте. Стратегия была проста и исключительно эффективна:

1) флот; 2) береговая и зенитная артиллерия; 3) тяжелые бомбардировщики.

Береговая полоса позволяла рассредоточивать флот таким образом, что это исключало сколько-нибудь эффективную атаку на него с воздуха, а с моря он сам был готов к активным наступательным действиям. И вместе с береговой артиллерией исключал любой массовый десант на свою территорию.

Зенитная артиллерия была рассчитана на такую плотность огня вокруг всего нескольких основных промышленных центров, чтобы потери противника оказались для него экономически непозволительными.

Что это значило?

Именно то, что начавшиеся немецкие бомбежки Лондона и Ливерпуля со временем пришлось приостановить, так как при регулярных налетах англичане устойчиво сбивали чуть больше бомбардировщиков, чем вся немецкая промышленность успевала в те же сроки производить.

Но даже постепенный разгром своих основных городов для англичан не был стратегически страшен, так как их промышленная база находилась не в Англии, а за океаном. Доставка оттуда техники и прочих ресурсов могла осуществляться нескончаемым потоком по воздуху и мощными военно-морскими конвоями. Остров на крайний случай (до которого так и не дошло) превращался в сплошную военную базу с беспрерывно поступающими туда ресурсами вплоть до полного продовольственного обеспечения. Плюс к этому — гарантированное пополнение необходимой военной человеческой массы. Что касается последней, то англичане при необходимости включали сюда все собственное зрелое мужское население (до 10 млн. человек), использовали североамериканцев и жителей Австралии. Кроме того, существовали планы вербовки индусов и, по линии США, мексиканцев для использования их не только во вспомогательных обслуживающих частях, но и на летно-стрелковой службе.

Другими словами, Англия готовилась стать, с одной стороны, неуязвимой военной базой, с другой стороны, — огромным аэродромом тяжелых бомбардировщиков. И все это как минимум на десятилетие. На десятилетие, в течение которого тяжелая авиация будет планомерно утюжить континентальную Германию, у которой нет за спиной никакой заокеанской поддержки. На десятилетие, которого не только по расчетам самих англосаксов, но и по расчетам немецкого Генерального штаба, вполне было достаточно для практически полного промышленного и людского опустошения их территорий.

Вот почему Гитлер считал войну с Англией катастрофой.

Но почему он считал ее невозможной? И почему, когда Англия объявила войну в 1939-ом, испытал почти такой же шок, как позже Сталин в 1941-ом? И опять же, войну не неожиданную, а вполне явно обещанную…

Почему в 1940 году второй человек Рейха Гесс вдруг как мальчишка выбросился в Англии на парашюте? И почему протоколы его допросов и вся эта фантастическая история не только не стали достоянием гласности (как положено по английским законам — через пятьдесят лет), но и, согласно откровенным намекам их деятелей, не станет рассекреченной никогда?

Повторим, по своей фантастичности поступок Гесса сравним разве что с таким же приземлением маршала Буденного вместе с конем на Александр-платц в Берлине.

Чудеса, как мы уже говорили, конечно, возможны, но невозможны чудеса без причин.

Для объяснения же этого «чуда» придется, в том числе, коснуться одной очень мало известной стороны английской истории.

Вернемся к уверенности Фюрера, в том, что война с Англией не произойдет.

Установки секретного комплекса Гесса работали не только в Москве, но и в Лондоне. Однако если в Москве главная задача состояла в уже известном нам управлении сознанием Сталина, то в английской столице работа шла сразу по обработке семи или восьми наиболее влиятельных министров тогдашнего кабинета, включая, разумеется, их предвоенного премьера Чемберлена. Особенность заключалась в том, чтобы связать непреодолимым страхом мысль этих людей о войне с Германией.

Центр страха реально существует все в той же лимбической подкорковой системе головного мозга. Кроме того, это едва ли не самый доступный центр, поскольку страх (в форме осторожности, прежде всего) постоянно сопутствует человеческой жизни. Страх, в связи с этим, очень легко активировать, и данная активация гораздо более устойчива, нежели все прочие.

На это и была сделана ставка.

Гесс гарантировал качество. Раз в несколько дней они вели разговоры на эту тему, и второй человек Рейха уверенно сообщал первому, что, несмотря на все политические декларации английского правительства, Англия из-за Польши в войну не вступит.

Очень большую роль играли и подтверждающие сообщения немецкой разведки не только из самой Англии, но и из других стран. По источникам из высших политических кругов, то там, то здесь проходила информация, что английский кабинет к лету 1939 года окончательно утвердился в решении использовать только политические средства для предотвращения захвата фашистами Польши. Предполагалось угрожать Германии войной, подчеркивать всячески ее приготовление, но в саму войну, если Германия все-таки проигнорирует угрозы, не вступать.

И что еще более важно, утечка о таких конфиденциальных высказываниях очень высоких лиц указывала непосредственно на тех, кого обрабатывал Гесс. Так продолжалось вплоть до 1 сентября 1939 года, когда немцы начали тотальное наступление на Польшу, а точнее, до 3 сентября, когда Англия объявила войну.

Гитлер испытал шок. Прекрасно владевший собой Гесс оставался непроницаемым. Неизвестно, что было сказано между ними, но отношения первого и второго человека Рейха не изменились. Гитлер, судя по всему, в принципе не разочаровался в работе секретного комплекса. И было бы странно, после таких блестящих результатов в России.

Однако, что же случилось с англичанами? Они из другого теста? А данные прекрасно поставленной германцами политической разведки?

Тут, что называется, «коса нашла на камень», на камень, о котором Гитлер и Гесс даже не догадывались.

Они существовали в Англии уже тогда, когда там не было англосаксов, а до возникновения античности и Римской Империи должно было пройти по крайней мере еще две тысячи лет.

Таинственные разбросанные по острову одиночки среди полудиких кельтских племен.

Характеризуя их образ жизни и отношение к местному населению, правильнее всего назвать их отшельниками.

Друиды предпочитали использовать для собственных жилищ естественные строения природы, пещеры, прежде всего. Они не вели никакой хозяйственной деятельности, но при этом не собирали, как восточные монахи-буддисты, милостыню. В отличие от последних, они и не проповедовали ничего. Но кельты считали их божественными существами.

Одно появление друида где-то поблизости заставляло людей позабыть обо всем, и чувство беспрекословного подчинения овладевало каждым.

Друиды иногда вмешивались в местную жизнь, в основном останавливая локальные войны. Но такие вмешательства были очень не частыми. Иногда, но тоже очень редко, друиды уводили к себе кого-нибудь из местных жителей, и этот человек уже никогда не возвращался к прежнему образу жизни. Становился ли он впоследствии сам друидом, очень трудно сказать.

Кельты не считали друидов выходцами из собственного народа. Они полагали также, что друиды вечны, так как один и тот же, проживавший в пещере друид, проходил через жизни во всяком случае нескольких поколений.