Итоги Итоги - Итоги № 27 (2012)

Нельзя, конечно, не упомянуть и климатический фактор, весьма важный для нашей страны. Некоторые специалисты говорят, что практически невозможно спрогнозировать заранее, допустим, на год вперед, где возникнут сильные пожары. Например, в этом году горели Забайкалье и юг Сибири, в прошлом — Якутия и Северо-Запад, а в 2010 году больше всего пожаров бушевало в центре европейской части страны. А вот другие специалисты утверждают, что прогнозировать возгорания вполне реально. Как рассказал «Итогам» сотрудник Института мониторинга климатических и экологических систем СО РАН Вадим Кожухов, в этом году причиной раннего наступления сезона пожаров, в частности, в Восточной Сибири могло стать резкое потепление, повлекшее обильное таяние снегов на всей территории, включая лесные массивы. Анализ температурных наблюдений позволил ученым сделать вывод, что на протяжении последних трех лет наблюдается стойкая тенденция изменения среднесуточных температур в сторону плюсовых значений. Прошлой зимой, например, температура в разных регионах Восточной Сибири была выше статистических показателей на 3—8 градусов. Подобные изменения могут быть связаны с глобальным потеплением.

Что же получается в итоге? Тушением лесных пожаров уже пять лет формально занимаются местные власти. Часть региональных начальников надеются на авось, другая часть не хочет ничего делать, третьи ищут причины для того, чтобы ничего не делать. Осознание ответственности происходит крайне медленно. Только-только начали создаваться специализированные структуры, формироваться объединенные планы, стали закупать технику, готовить людей. Главное, что наконец приходит понимание: в XXI веке ржавые конструкции с полустершимся советским лозунгом «Берегите лес от пожара» уже никого не впечатляют. Верните рынду!

Лошадиная работа

/  Общество и наука /  Exclusive

Владимир Жуковский: «Сергей Бондарчук пообещал: «Если меня все-таки обяжут повторно снимать «Тихий Дон», тебя позову на Григория Мелехова. Нос у тебя горбатый, перебитый, будешь Гришку играть»

Лоснящиеся крупы лошадей, стоящих целое состояние, силуэты самых харизматичных жокеев страны, пыль из-под копыт и горящие азартом глаза зрителей на трибунах, звезды шоу-бизнеса и политическая элита, заполнившие трибуны, ну и, конечно, шляпки... Аскот? Вовсе нет! Москва, скачка на приз президента РФ. Она успела стать той самой традицией, что так не хватает новой России. Скачка, которая состоится 7 июля на Центральном московском ипподроме, — девятая по счету. А вот идея самого мероприятия родилась 10 лет назад. Первый заместитель гендиректора ОАО «Российские ипподромы» Владимир Жуковский рассказал «Итогам», с чего началось главное светское событие сезона и что значит провести всю жизнь в обществе лошадей.

— Владимир Иванович, кому пришла в голову идея организовать российский Аскот?

— О, это была сверхидея, которая должна была вывести из комы все конное дело в стране... Когда в 2001 году я пришел на Центральный московский ипподром директором, то столкнулся со страшной разрухой. Средняя зарплата сотрудников составляла 1144 рубля в месяц, а еженедельный доход ипподрома недотягивал до 230 тысяч. Ничего удивительного в этом не было: о том, что практически в центре столицы расположено это уникальное заведение, знали от силы процентов двадцать горожан. В беговые дни сюда приходили или старожилы, или сомнительные личности. Ничего общего с развитыми странами, где скачки — привычный отдых для достопочтенных граждан. Надо было что-то делать — привлекать другой контингент, менять статус соревнований и само отношение к ним. Идея Кубка президента возникла в 2002 году. Мы придумали его вместе с Витой Козловой, хозяйкой конного клуба, работающего на территории ипподрома. Нас поддержал тогдашний министр сельского хозяйства Алексей Васильевич Гордеев, который помог заручиться согласием администрации президента и самого Владимира Владимировича Путина. Правда, в результате клуб организовал Кубок президента РФ по выездке, на котором присутствовал и президент, но с форматом не угадали.

— Как так?

— Надо серьезно увлекаться этим видом спорта, чтобы по достоинству оценить мастерство всадников. А так высшая школа верховой езды не смогла увлечь массового зрителя, в том числе и именитых гостей. Помню, мы сидели на этих соревнованиях вместе с Алексеем Васильевичем Гордеевым. Лето, жара, он откровенно устал и потерял интерес... Тогда я отчетливо понял — идеальным форматом для подобного ранга соревнований могли бы стать именно скачки. Ведь это полторы минуты чистого действа, требующего внимания, а потом двадцать минут антуража со светским общением, закусками и так далее. Предложил Гордееву организовать скачку на приз президента РФ. Он меня поддержал, и все закрутилось. На то, чтобы довести до ума все детали, ушло два года — серьезную поддержку помимо министра сельского хозяйства оказывали Александр Сергеевич Абрамов, Игорь Олегович Щеголев и Сергей Владимирович Ястржембский. Последний в то время занимал пост помощника президента РФ и помог нам заручиться информационной поддержкой СМИ. Он использовал свое влияние, и в результате о грядущем мероприятии по телевидению говорили даже в прайм-тайм. К лету 2004 года все знали, какого события надо ждать. И вот все продумано до мелочей, до знаменательной даты осталось несколько дней, а я, поддавшись на уговоры коллег, отпустил одну лошадь в Казань на соревнования... Этот рысак привез грипп, и в конюшнях полыхнула эпидемия. Надо объявлять карантин, мероприятие под угрозой срыва. Для нас ситуация аховая, потому что, однажды отказавшись, мы к этим соревнованиям больше не вернемся. Не дадут. К счастью, 75 процентов верховых тренеров были моими бывшими солдатами и сержантами по службе. Я собрал их и сказал: «Что, войну отменяем и в бой не идем? Забудьте про грипп! Лошади же не полегли». После этого паника прекратилась, все подсобрались, проблему вроде бы сняли. Правда, сотрудники спецслужб, прознавшие о болезни, серьезно насторожились — даже ветврача пытали, опасно ли это.

— И скачки состоялись?

— Больные лошади в скачках, конечно, не участвовали, и все прошло на уровне. Владимир Владимирович Путин, присутствовавший в тот день на ипподроме, как мне показалось, нашу работу оценил по достоинству. По крайней мере, программку изучал с интересом. С тех пор на трибунах побывало много видных политиков, актеров, музыкантов. Владимир Вольфович Жириновский, Рамзан Ахматович Кадыров, Никита Сергеевич Михалков... Всех и не перечислишь.

— Они что, все заядлые лошадники?

— В разной степени. Хочу сказать, Владимир Владимирович Путин очень уверенно держится в седле. Его учил один из моих бывших сослуживцев. Приятно удивил Рамзан Ахматович Кадыров. Я поначалу думал, что покупка дорогих лошадей для него баловство. А потом на одном из мероприятий разговорились — он рассуждал как настоящий профи. Понятно, что кто-то его наставлял, давал консультации. Но сам факт, что человек готов учиться, узнавать новое, вызывает уважение.

— А лично ваше знакомство с лошадьми с чего началось?

— Меня, семилетнего мальчика, на московский ипподром привел дедушка — сам в прошлом кавалерист. Там располагался маленький манежик, где работал прокат. Им руководил полковник Георгий Тимофеевич Рогалев, в конце Великой Отечественной войны занимавшийся выводом лошадей из Восточной Пруссии — центра немецкого конезаводства. И как меня тогда на лошадь посадили, до сих пор слезть не могу. Георгий Тимофеевич много знал о лошадях и своим интересом сумел заразить меня. Подростком я облазил все местные конюшни, хотя со стороны трибун ни разу не оказывался, и к выпускному классу сомнений не оставалось: хочу связать свою судьбу с лошадьми. Рогалеву удалось убедить меня, что если я хочу посвятить свою жизнь этим животным, делать это надо через знания, образование, институт, а не только через седло. В то же время коневодство как по заказу реабилитировали после разгрома, учиненного в 60-х годах Хрущевым. Он со своей крестьянской прямотой и простотой решил, что лошади стране не нужны. В результате коневодство исчезло даже из учебных программ профильных сельскохозяйственных учреждений. Но мне повезло: когда я поступал, впервые за долгое время был объявлен набор в группу по специальности «Коневодство». Вводную лекцию нам читал профессор Андрей Сергеевич Красников, сказавший одну очень важную вещь: «Не бывает плохих лошадей, а есть люди, которые не умеют с ними работать». Мне было 17 лет, когда я услышал эту фразу, и вы не представляете, сколько раз с тех пор я ее вспоминал и повторял. Годы учебы выдались веселыми и беззаботными настолько, что на втором курсе родители отправили меня в армию, чтобы пришел в себя. Там мне быстро объяснили, что учиться лучше, чем служить. Хотя на службу жаловаться тоже не могу, мне все удавалось, и из армии я вернулся уже в чине сержанта.