Газета День Литературы - Газета День Литературы # 129 (2007 5)

Сейчас в Интернете много сайтов, посвящённых Виктору Цою, там размещены все его песни – известные и редкие записи. Недавно создателям сайтов фирмой "Мороз рекордс" ("Мороз мьюзик") были разосланы письма следующего содержания:

"Уведомляем вас о том, что компании "Мороз мьюзик" принадлежат исключительные авторские и исключительные смежные права на всё, что касается творчества Виктора Цоя и группы "Кино". На вашем сайте неправомерно размещены произведения в форматах MP-3, MIDI, Wave и др., а также аудиовизуальные (видео) произведения. Ответственность за нарушение авторского права и смежных прав предусмотрена ст.146 УК РФ, ст. 7.12 КоАП, ст.49 Закона РФ "Об авторском праве и смежных правах" и т.д."

Кучка дельцов шоу-бизнеса требовала удалить с сайтов песни Цоя, полагая, что тогда народ с большей активностью станет раскупать диски их фирмы. Закрылся на реконструкцию самый крутой сайт "Киноман", полагаю, оттуда уберут песни кумира. На днях были удалены песни с ряда сайтов. Ребята, Виктор учил не отступать!

Творчество Цоя принадлежит России, а не алчным торгашам!

Да, "демократический" закон на их стороне. Но есть зарубежные хостинги, с которыми вряд ли сладят доморощенные капиталисты, если сайты переместить туда…

В Москве мэрия не даёт разрешения на установку памятника, но есть Стена Цоя на Арбате. И Богословское кладбище. Теперь здесь тусуется новое поколение поклонников – им лет 12-15, и мои ровесники заходят. Последний раз была там 13 ноября 2006-го.

"Много народа приходит к Цою?" – спрашиваю у работницы местной церкви. "О, много. Взрослые ненадолго появляются, бывает, на машинах приезжают, положат цветы, постоят у памятника. А подростки часов с четырёх сидят до ночи". "Цой жив!" – говорят ребята. Для них он, действительно, присутствует здесь и сейчас. Подходя к памятнику, они прикасаются к надгробью, здороваются с Виктором, уходя, прощаются. Я на Богословском была свидетелем того, как парень, по словам его друзей, совершивший какой-то проступок, подойдя к могиле, извинился перед Цоем; если они ссорятся, то выходят выяснять отношения за ограду. Когда нам плохо, мы слушаем "Кино".

Меня тронула одна заметка о не так давно произошедшем случае: 11-летняя девочка Ася сбежала буквально из вагона, увозившего экскурсионную группу школьников обратно в Грозный. Девочка из далёкой, разрушенной войной республики хотела увидеть могилу кумира. Без копейки денег, десять часов ребёнок блуждал по чужому городу, и всё-таки она вышла на Богословское. К сожалению, побыть там ей не позволили милиционеры, спешившие возвратить беглянку под опеку учительницы. Пусть этой милой девочке песни Виктора помогут так же, как помогли нам. Разве кому-то ещё можно так верить в этом государстве – продажным политикам различных направлений, журналистам с их культом гламура, адептам сект? Эх, русский рок, пропадающий пропадом, где твои новые герои – свободные, сильные, неподконтрольные никому?

Константин Кинчев, последняя настоящая рок-звезда из выживших, поставил своих поклонников перед выбором: или вы принимаете мои новые взгляды, или не слушайте. "Я не червонец, чтобы нравиться всем". Кинчев теперь только для православных патриотов, но молодежь не только из них состоит. Кажется, могла бы заинтересовать метаморфоза, произошедшая с одним из уважаемых авторов, но его песни так похожи на статьи из патриотической прессы, что нет в них ничего нового, лучше газету почитать.

Нужен русскому року размах вселенских и всечеловеческих смыслов, а не "красный уголок" какой-нибудь идеологии.

21 июня 2007 года Виктору Цою исполнилось бы 45 лет, он погиб в 28.

Его поклонники взрослеют, но верят ему так же, как верили в юности.

В вахтовом журнале кочегарки, где работал Виктор, кто-то из ребят написал: "Давайте скорей его забудем, чтобы он снова вернулся" – давайте снова заблудимся, отчаемся, изверимся, и тогда небо сжалится – "Отдай нам Витю, Бог!" Им и мне кажется – страна была бы другой, если бы не погиб её певец.

…Темнеет, замерцали огни рекламы над домами, по серой улице идут серые, усталые люди. На кладбище вырубили аллею под новые захоронения – земля дорожает. Перед монументом – глинистая грязь в машинных колеях, а на скамейке снова сидят подростки, преданные всеми – преданные кумиру, и звучат юные голоса под гитару:

"Есть чем платить, но я не хочу победы любой ценой, я никому не хочу ставить ногу на грудь, я хотел бы остаться с тобой, просто остаться с тобой, но высокая в небе звезда зовет меня в путь…"

Россия остаётся страной романтиков.

"Губит людей не пиво…"

Хофбройхауз – это в Мюнхене. Знаменитый на весь мир придворный пивной трактир на малой площади. Существует с 1589 года. Так пишут в рекламных проспектах. Проще говоря – пивная, каких в Германии великое множество. Но Хофбройхауз -- один. Даже тот, кто ничего о нём не знает, наверное, подумает, что пивная эта как-нибудь связана с Гитлером. И окажется прав. 24 февраля 1920 года в большом зале Хофбройхауза состоялся митинг Немецкой рабочей партии, в которую полгода назад вступил Адольф Гитлер. И хотя он не значился в качестве основных докладчиков, тем не менее, его выступление стало главным. Гитлер огласил программу партии из 25 пунктов. Первую и единственную для становящихся на ноги национал-социалистов...

В Мюнхен меня привело, конечно, не желание посетить Хофбройхауз и другие места, связанные с историей НСДАП. Хотя для историка, тем более занимающегося германистикой, интерес к прошлому, пусть даже самому мрачному, предосудительным не является. Однако сотрудник архива дать какие-либо рекомендации воздержался. Мол, многое изменилось, исчезло, никаких экскурсий по памятным местам нет. Что до пивных, то они как были, так и остались. До Хофброй добраться просто: в метро до остановки Мариенплац, а там рукой подать. Свободного времени у меня было немного, даже город за неделю толком посмотреть не удалось, но отказать себе в удовольствии посидеть в знаменитом трактире я не мог.

...Поверить в то, что в Мюнхене не осталось исторических мест, связанных с национал-социализмом, невозможно. Как у Маяковского: "Здесь каждая башня Ленина слышала…" Так и в Мюнхене, где башен и площадей хватает. Только в отличие от Питера или Москвы нет памятных табличек: фюрер выступал тогда-то, состоялось то-то. Никуда не делись и улицы, по которым в 20-х годах браво маршировали штурмовики, горланя песни о тяжёлой своей судьбе и ненависти к ростовщическому капиталу.

Но немцы не без успеха преодолевают наследие тоталитаризма. Не пытайтесь с ними заводить разговор о фашизме, Гитлере, НСДАП. В лучшем случае услышите пару ничего не значащих фраз. Скользкая тема. Так слово за слово и о холокосте придётся говорить. А ну-ка, собеседник начнет пытать, да ещё вдруг не то с языка сорвётся. Ему то что, а в Германии закон, по которому наказываются те, кто публично отрицает официальные догмы холокоста (в Австрии известный английский историк Д.Ирвинг получил за это три года тюрьмы. Что тут скажешь? Демократия – в действии!).

Вот мы и наверху... Но где здесь пивная?

Чтобы быстрее достичь цели, спрашиваю у прохожего. Им оказался пожилой немец, ветеран. Немец любезно ответил, что тут, рядом, стоит только пройти прямо, влево, вниз мимо магазинов и лавок, а там и пивная. Видя, что перед ним иностранец и желая пообщаться, спросил: "Wohin?" – "Русский, Россия." – "А точнее, место: Ort, Stadt?" – "Вологда." – "О, Wolgograd, Wolgograd! Знаю, знаю." Что ж, пусть Волгоград, он им как-то ближе, в памяти отложился не на одно поколение. "Gut, sehr gut!" – хорошо, очень хорошо! И не только пожал руку, но и дружески похлопал по плечу. Конечно, русский ему не в диковинку. Но лишний раз встретить, всё равно, что в молодость вернуться, вспомнить "ходили мы походами… Deutschen Soldaten, Unterofizieren…"

Был полдень, не вечер, но народу в залах оказалось порядочно. В трактире одновременно могут находиться до 2 тысяч человек. Я решил сесть в главном зале, недалеко от оркестра, как сразу отметил с типичными баварскими парнями. За стол может вместиться 8-10, а то и больше человек, так как стояли не стулья, а обыкновенные деревянные лавки со спинками для удобств. Но народ за столами не теснился, я так и просидел всё время один. Возможно потому, что сел в центре вблизи с оркестром, а исполняемые им народные мелодии звучали порой громко. Большинство сидят парами, компаниями, пришли поговорить, отдохнуть, выпить пива. Заходят сюда и просто пообедать, служащие из местных контор и учреждений. Они не засиживаются, пообедав, уходят. За три часа, что я провел в Хофбройхаузе, пришлось увидеть разных посетителей.