Алан Фридман - Берлускони. История человека, на двадцать лет завладевшего Италией

“Наша жизнь была полна приключений”, – Берлускони расплывается в широкой улыбке, как будто только что нашел золото. Он вспоминает жаркий июльский день 1961 года. Ему было 25 лет, и он красил свой офис продаж. Обнаженный по пояс, он стоял на приставной лестнице с кистью в руке.

“Итак, я начал строить дома на улице Альчиати. На площадке нужно было соорудить что-то вроде офиса продаж со стороны улицы, чтобы к нам могли заходить люди. Бюджет уже был пуст, поэтому по моей просьбе Канали привез нам древний вагончик с другой строительной площадки – фактически это была деревянная будка. Мы сделали, что смогли: я принес мебель из дома, чтобы внутри все выглядело поприличнее, а снаружи ее, конечно же, пришлось покрасить. Я выбрал свой любимый цвет – синий”.

Берлускони делает паузу, чтобы произвести больший эффект, и вновь широко улыбается.

“И вот я стоял на лестнице с кистью в руке в жаркий июльский день, раздетый по пояс в надежде немного загореть, пока крашу, и тут ко мне подошла пожилая пара. Они сказали, что их дочь выходит замуж и что было бы здорово ей поселиться здесь, поскольку они живут недалеко, немного вверх по улице. Они попросили рассказать им о будущих домах или дать нужные контакты. Но я же не мог признаться, что парень с кистью в руке – один из директоров фирмы, поэтому я сделал забавный голос и попросил их подождать, пока позову главного. Я быстро зашел в наш небольшой офис, привел себя в порядок, надел рубашку и галстук, затем вернулся и представился менеджером по продажам. Так я продал свою первую квартиру. Позднее мы с этой парой познакомились поближе, поскольку они были моими первыми клиентами, и мужчина сказал: «Знаете, когда я впервые пришел к вам на стройку, я там видел паренька, который был невероятно на вас похож. Он красил ваш офис»”.

Берлускони с большим оживлением пересказывает свой ответ озадаченному покупателю: “Я сказал ему, что, должно быть, он встретил моего двоюродного брата, который очень похож на меня, но не такой сообразительный. Так или иначе, но первая квартира была продана. Моим вторым клиентом стала мать моего друга Феделе Конфалоньери. Она пришла посмотреть, что мы строим”. Жестами и мимикой Берлускони изображает, как прогуливается с матерью Конфалоньери по пустой строительной площадке.

“Я устроил ей экскурсию по всему участку, показал, где будет находиться каждый из домов и где мы разобьем сад, шагами отмерил расстояние до места, где будут расположены внутренний дворик и гараж. Иными словами, показал ей все до последней мелочи. Ей понравилось все, кроме гаража. В конце концов она выкупила четыре квартиры, то есть целый этаж”.

В домах на улице Альчиати Берлускони продал около 100 квартир, это был успех. Он решил двигаться дальше. У него был деловой партнер Пьетро Канали и надежный источник кредитов банк Rasini, его бизнес-план оправдал себя. Он был готов покуситься на большее.

Берлускони построил четыре жилых дома, а в 1963 году взялся застроить целый городской квартал, создать небольшой “новый город” на 4–5 тысяч жителей. Его смелый план можно было осуществить на северной окраине Милана в городке Бругерио, расположенном по дороге к городу Монца, известному своей трассой “Формулы-1”. Для человека, которому не было и 30 лет, это был большой шаг наверх. В Берлускони уже видели стремительно восходящую звезду миланского рынка недвижимости, напористого и амбициозного молодого бизнесмена.

“Я задумался о более масштабном проекте. Мне хотелось, чтобы на стройплощадке был не только офис продаж, но и демонстрационная модель будущей квартиры. Мы планировали построить в четыре раза больше квартир, чем на Альчиати. Я мечтал создать что-то новое, разработать новые принципы городского планирования. Я вновь предложил Пьетро Канали стать моим компаньоном, и он согласился. Мы пригласили еще несколько акционеров и основали компанию Edilnord, а будущий жилой комплекс назвали «Центро Эдилнорд». По правде говоря, мне не очень нравилось название Edilnord, но мои старомодные партнеры на нем настаивали”. С итальянского языка Edilnord примерно переводится как “Северное строительство”.

Канали стал держателем миноритарного пакета акций, а банк Rasini вновь взялся помочь с финансированием. Однако основная часть капитала для первого объекта Edilnord поступила от швейцарского доверительного фонда, который был расположен в тихом и живописном городке Лугано. Тот же фонд предоставил часть средств для строительства домов на улице Альчиати. У проектов Edilnord был сложный состав акционеров, часто речь шла о запутанной сети из холдингов, владеющих акциями друг друга, а акционерами холдингов нередко выступали члены семьи Берлускони. Позднее, уже будучи миллиардером, Берлускони будет отбиваться от неприятных вопросов судебных следователей относительно швейцарского стартового капитала Edilnord. Он будет категорически настаивать на том, что никаких правонарушений не было.

Другая часть неудобных вопросов будет касаться того, как Берлускони получал от местных властей различные разрешения и лицензии для своих строительных проектов. Однажды он лично упомянет, что в то время Милан был в руках коррумпированных чиновников.

“Проект Edilnord дался мне тяжело, зато мы строились за пределами Милана. До этого я поклялся себе, что никогда больше не возьмусь ничего строить в Милане, потому что из-за политических и бюрократических сложностей моя работа превращалась в кошмар”.

Вспоминая те времена, Берлускони со смущением и неприязнью смотрит на свои руки. “Чтобы получить все разрешения для строительства дома в Милане, нужно было обойти множество инстанций. И как я тогда говорил, обходить их надо было с конвертом наличности в зубах. Платить приходилось за каждый шаг, будь то сооружение канализации, установка новых уличных знаков или светофоров. Этому не было ни конца ни края. После такого мне очень нравилось вести дела в Бругерио, там можно было найти честных людей”.

Однако впереди Берлускони ожидали другие трудности. Пока шло строительство домов в Бругерио, рухнул рынок недвижимости. В 1960-е годы итальянская экономика росла вовсе не поступательно и плавно – периоды расцвета сменялись застоями. В конце 1963 года строительный сектор вошел во временную стагнацию.

“Мы столкнулись с большими проблемами, едва запустив проект. Нам пришлось очень туго, – рассказывает Берлускони. – Мне с трудом удавалось продавать квартиры, а мои партнеры хотели остановить строительство”.

В 1964 году Берлускони пришлось повоевать с нетерпеливыми инвесторами.

“Мои компаньоны предложили заморозить проект, поскольку на рынке недвижимости был застой. Они говорили, что продолжать бессмысленно. Но я был молод, для меня это было важно. Я не хотел выбрасывать белый флаг, едва запустив свой второй проект, – признается Берлускони. – Я попросил их подождать три месяца. Я задумал продать весь квартал одному покупателю, и мне не терпелось попробовать это осуществить. Было невозможно продать квартиры по одной на розничном рынке, но крупный пенсионный фонд мог бы выкупить весь жилой комплекс и потом сдавать жилье семьям. Я хотел попробовать вариант с пенсионным фондом и вариант продажи нашего бизнеса. Мои партнеры согласились дать мне три месяца, и в случае моей неудачи они бы ликвидировали компанию”.

Берлускони явно с большим удовольствием рассказывает, как он выкрутился.

На момент получения ультиматума от компаньонов он уже знал, в какой фонд и к кому конкретно он обратится. Не так давно президентом одного корпоративного пенсионного фонда был избран управляющий миланского рекламного агентства Manzoni. Именно это агентство за два года до этого выдало Сильвио приз в размере 500 тысяч лир за его дипломную работу о договорном регулировании вопросов, касающихся рекламных блоков. Фирменная черта стиля Берлускони – разветвленная сеть друзей и знакомых, благодаря которым он решает свои проблемы.

“Я встретился с президентом пенсионного фонда в его офисе в Manzoni и поделился с ним своей идеей, – вспоминает Берлускони. – Я произвел на него хорошее впечатление, к тому же он принимал у меня устные экзамены перед защитой диплома, так что мы без труда нашли общий язык. Он подтвердил, что его пенсионный фонд покупает жилые дома, но только в Риме, а не в Милане. Я начал его уговаривать, упирая на то, что Милан стал престижным городом и что фонду было бы полезно перераспределить свои инвестиции. Он ответил, что это практически невозможно, что он совсем недавно стал президентом и пока его голос значит не так много, что совет директоров заседает в Риме и члены правления довольно тесно общаются с римскими застройщиками, что это жесткие люди и можно даже не пытаться их переубедить. Но я продолжил настаивать на своем. Я попросил его отправить одного из тех менеджеров в Милан, на мою стройку. Он пробормотал что-то про бесполезную трату времени, но в итоге сдался и свел меня с их генеральным директором. Тот парень и правда был очень несговорчивым, а еще он был просто огромного роста”.