Страшные сказки о России. Классики европейской русофобии и не только - Наталия Петровна Таньшина

«Я живу среди варваров, но не вижу варварства». Как видим, работы публиковались разные, но книги с негативным образом России преобладали и были более востребованными, поскольку в них перед читателем представал, как сказано выше, привычный и узнаваемый образ далекой страны.

«Англичанка гадит» – об авторстве этого выражения исследователи спорят до сих пор, но в XIX столетии оно было широко распространено, и это неудивительно, ведь то время было отмечено ростом соперничества между двумя империями. Как читатель уже знает, вовсе не случайно термин «русофобия» возникает именно в английской прессе.

Негативное восприятие России в Великобритании начинает проявляться сразу по окончании Наполеоновских войн. Несмотря на то что на Венском конгрессе был оформлен так называемый «европейский концерт», пентархия, именно Россия и Великобритания становятся лидерами на континенте.

Англичане не особо интересовались Россией до конца XVIII столетия, но теперь ситуация меняется. В глазах англичан самая огромная империя, когда-либо существовавшая на земле, бросала слишком длинную тень на Центральную и даже Западную Европу. Если в 1812–1813 годах Россия была в Великобритании очень популярна, то сразу после победы над общим врагом страх перед Наполеоном Бонапартом сменяется опасениями перед Россией.

Логично предположить, что в основе этого страха лежали имперские амбиции: державы, прежде удаленные друг от друга, превратились в соседей в колониальном мире, антагонизм стал нормой отношений, а союзы – исключениями. Но английская русофобия формируется в тот момент, когда колониальная конкуренция была скорее потенциальной, нежели реальной. Поэтому необходимо учитывать иррациональный страх перед «чужими азиатами», по определению враждебными европейским свободам и цивилизации, которые вдруг оказались в центре Европы. Фальшивое «Завещание Петра Великого» после 1815 года стало невероятно популярно в Великобритании, а мифическая «русская угроза» Индии стала газетным штампом, и это далеко не случайное совпадение. Даже серьезные издания склонялись к мысли, что победа России над Наполеоном открыла ей путь к мировому господству.

По окончании Наполеоновских войн объем информации о России заметно возрос, а жанр литературы о путешествиях стал необычайно популярным. Европу буквально захлестнула волна памфлетов, записок путешественников и политических трактатов, буквально кричавших о «русской угрозе». В результате рост знаний о России лишь усиливал подозрения европейцев, а «русская угроза» в их глазах теперь принимала конкретные очертания и ощущалась как нечто неизбежное. Более того, эти впечатления в значительной степени заменяли сведения, необходимые для выстраивания реальной политики Великобритании в отношении России.

Одной из самых первых и неоднозначных записок такого рода был «Очерк военной и политической мощи России в 1817 году» сэра Роберта Вильсона, ветерана Наполеоновских войн, одно время прикомандированного к русской армии. Вильсон сделал ряд фантастических утверждений, которые невозможно было ни доказать, ни опровергнуть. По его словам, они были основаны на глубоком знании кухни царского правительства: Россия задалась целью изгнать турок из Европы, захватить Персию, вторгнуться в Индию и подчинить себе весь мир. Построения Вильсона были настолько дикими, что многие над ними смеялись, однако столь радикальная позиция привлекала к памфлету пристальное внимание: его не только широко обсуждали, но даже не отвергали главную идею Вильсона о стремлении России к мировому господству. В результате с этого времени воображаемая «русская угроза» вошла в политическое пространство Великобритании как совершенно реальная опасность.

Эти страхи перед Россией особенно усилились в конце 1820-х годов на фоне обострения Восточного вопроса: события национально-освободительной революции в Греции, Русско-персидской и Русско-турецкой войн, активная политика России на Ближнем Востоке содействовали нагнетанию европейскими публицистами темы «русской угрозы». При этом характерно, что Великобритания совместно с Россией и Францией участвует в знаменитой Наваринской битве в 1827 году, в ходе которой был разгромлен турецко-египетский флот, греческая проблема также решалась коллегиально и в итоге была урегулирована на конференции в Лондоне в феврале 1830 года, по итогам работы которой Греция провозглашалась независимым государством. Между английским и русским правительствами существовали партнерские отношения, предпринимались совместные действия в рамках «европейского концерта», а вот общественное мнение являлось в целом антироссийским.

В августе 1828 года генерал британской армии Джордж де Лейси Эванс (1787–1870) опубликовал памфлет под названием «Замыслы России» (другой перевод – «О планах России»), в котором предлагал пересмотреть внешнюю политику Великобритании. По его мнению, Русско-турецкая война стала наглядным примером российского экспансионизма и обозначила главный вектор внешней политики России – Константинополь. С базой в Константинополе, запугивает читателя Эванс, Россия окажется в одном шаге от Индии и, следовательно, от мирового господства. Такой сценарий развития событий не имел ничего общего с действительностью, но, как и в случае с фальшивым «Завещанием Петра Великого», эта фантазия укрепила уверенность англичан в агрессивности российской политики.

Конечно, императрица Екатерина Великая мечтала, чтобы Константинополь снова стал православным, но желание вернуть его, сделать русским и посадить на его престол представителя династии Романовых постепенно сошло на нет. Однако европейцы по-прежнему воспринимали эти мечты как реальные замыслы российских государей, что отчетливо проявилось в годы Крымской войны.

Вернемся к тексту Эванса. Он примечателен еще и тем, что в нем автор предложил самый ранний из детальных планов расчленения Российской империи, и именно к этой идее британское правительство вернется в годы Крымской войны. Эванс выступал за превентивную войну против России, предлагая напасть на нее в наиболее уязвимых пунктах: в Польше, Финляндии, на Черном море и на Кавказе.

Памфлет Эванса привел к всплеску антироссийских настроений в Великобритании и способствовал усилению противоречий между союзниками, однако на политический курс правительства не повлиял. Спустя несколько лет идеи Эванса стал развивать самый известный английский русофоб Дэвид Уркварт (другое написание фамилии – Уркхарт).

Шотландец Дэвид Уркварт (1805–1877) был наиболее влиятельным английским публицистом XIX века, писавшим о «русской угрозе» и ставшим олицетворением британской русофобии (надо сказать, что классического образования Уркварт не получил, он обучался в колледже Святого Иоанна в Оксфорде, но так его и не окончил).

В позднейшей литературе наименование «русофоб» закрепилось за Урквартом чуть ли не как прозвище, встречался даже термин «урквартизм», одним из значений которого была именно «русофобия». Даже англичане признают, что ни один писатель не сделал столь много для подготовки британского общества к Крымской войне, как Уркварт.

Начавшаяся в 1821 году греческая революция, то есть борьба греков за независимость от Османской империи, вызвала всплеск симпатий к грекам в Англии. Лорд Байрон