Михель Гофман - Американская Идея

В 1994 году журнал Reader's Digest описал историю Мариона Болинга. Болинг ненавидел свою работу, однообразную и монотонную. Она приносила приличные деньги, но ни чувства удовлетворения, ни самоуважения. Для того чтобы убедить себя в том, что он чего-то стоит, он пролетел на одномоторном самолёте с Филиппин до Орегона. По окончании полёта, в котором он рисковал жизнью, в своём интервью в заключение он сказал, что вынужден вернуться к работе, которую ненавидит.

Семья Хью Джонсона из Иллинойса имеет общий доход 170 тысяч в год, дом за полмиллиона и три машины. «Я зарабатываю в месяц больше, чем мой отец зарабатывал за год, — говорит Хью, менеджер химической кампании, — и, в то же время, чувствую, что жизни нет, она проходит, как песок сквозь пальцы. Какого бы статуса вы ни добились, вы лишь элемент многомиллионной, безликой рабочей силы». Успех — это не физическое обладание завоёванным в жесточайшей борьбе материальным богатством, это не возможность вкусить то, что это богатство может дать, это абстракция цифр на банковском счету, спортивный кубок победителя, на который можно время от времени взглянуть.

Успех жизни, определяемый размером банковского счёта, не приносит счастья победителям. Но, как говорит народная мудрость, «только тот, кто добился успеха, имеет право сказать, что не в деньгах счастье». Когда о том же говорят те, у кого их нет, это звучит как «виноград зелен» в басне Эзопа, и, следовательно, другого выбора, кроме бега в общей толпе за успехом, просто нет.

Одним из таких «победителей» был Киссинджер, немецкий иммигрант, говорящий с тяжёлым акцентом, поднявшийся на самый пик успеха, сказавший в конце своей блистательной карьеры:

«Когда человек тяжело работает всю жизнь и не получает ничего в награду — это трагедия. Но это катастрофа, когда он добивается, чего хочет, и видит, что награда — блестящие погремушки».

Мечта об успехе — вечная невеста, ждущая женихов, и только тем, кто её добивается, открывается факт, скрытый от соискателей: она просто потаскушка. Вместо любви, она может предложить только единовременный секс.

Но ни авторитеты, ни религия, философия, социология или «высоколобая» литература не могут изменить приоритеты масс. «Побрякушки», о которых говорил Киссинджер, для большинства важнее всех других ценностей человеческой жизни.

Культ успеха полностью отсутствовал в русской дореволюционной литературе, как и сам жанр литературы успеха, чрезвычайно популярный в Америке. Русское общество не видело в успехе цель жизни, а в поражении в битве за материальное благополучие — недостаточность, ущербность личности.

Интерес к литературе успеха появился, когда Россия после падения советской власти превратилась в цивилизованную страну, сменив идеологические ценности на ценности материальные. Но интерес существовал и в советский период, когда печаталась огромными тиражами не рыночная дешёвка, а классика американской литературы, и, прежде всего, романы Теодора Драйзера, превозносившие идею успеха любой ценой.

Центральная фигура его трилогии «Титан», «Финансист» и «Гений», — «капитан индустрии» Каупервуд — добивается успеха, переступая все юридические законы и нормы морали во имя Успеха. Каупервуд стал моделью для многих советских «производственных» романов 20-ых, 30-ых годов, а их герои, «командиры производства», были советской трактовкой образа человека Дела.

Издавались также произведения Джека Лондона, в которых герои добиваются победы в невероятно сложных условиях, сверхчеловеческим напряжением сил, в жертву ей приносится сама человеческая жизнь. В рассказе «Воля к жизни» два партнёра-золотоискателя, один на один с «белым безмолвием» снежной пустыни Клондайка, несут свою добычу, пытаясь добраться до ближайшего порта. Они были партнёрами по бизнесу, сейчас они враги, борьба идёт за то, кто выживет в нечеловеческих условиях, тому, кто выживет достанется золото. Рассказ чрезвычайно понравился Ленину, по-видимому, идея успеха любой ценой была близка самому духу советской экономики, за успех которой заплатили жизнью миллионы.

Качества героев Лондона стали моделью для подражания и широко пропагандировались в советской литературе и кинематографе. Правда, борцов за личный, персональный успех пришлось трансформировать в борцов за всеобщее благо.

Чертами героев Джека Лондона обладали персонажи романа «Как закалялась сталь» и фильма «Коммунист». Название фильма «Время, вперёд», посвящённого росту советской экономики, — название одного из рассказов Джека Лондона. Персонажи всех этих произведений социалистического реализма приносят в жертву трудовому успеху, но не личному, а общественному, не только свою личную жизнь, но и жизнь всего коллектива.

Но в последние десятилетия советской власти идея личного успеха так же, как и на Западе, захватила советский средний класс.

«…В советских условиях тоже можно было добиться значительного материального успеха и высокого общественного статуса, если вкладывать столько сил и энергии, сколько здесь».

Правда, в советской действительности блага жизни нельзя было получить упорным трудом. Самоотверженный труд мог дать лишь небольшую прибавку к нищенской зарплате. Блага мог получать лишь тот, кто вошёл в номенклатуру, экономическую или политическую, кто приспосабливал себя к системе, т. е. жертвовал всем, включая собственные убеждения и моральные принципы.

Как писал Сальвадор Мардаркада, испанский писатель, путешествовавший по всему миру: «Американская мудрость гласит: «Научись не думать о других. Если ты не будешь безразличен к другим, станешь жертвой сам». Эта формула применяется и в России. Такое впечатление, что для большинства русских и американцев жизнь — война всех против всех, в которой нельзя себе позволить доброту, отзывчивость и сострадание к другим.

С развитием производства товаров широкого потребления желание улучшить материальную сторону жизни в Советском Союзе так же, как и на Западе, стало доминирующим во всех слоях населения, и идеология, провозглашавшая высоты человеческого духа, стала пустым коконом без содержания. Идеология была необходима в те времена, когда развитие тяжёлой индустрии было основной задачей советской власти. Идеология давала моральное оправдание всеобщей нищете, цели государства, окружённого врагами, были важнее целей индивидуальной жизни. В сегодняшней России идея успеха вступила лишь в свою первоначальную фазу, и количество победителей пока незначительно. В США успех был национальной религией с момента основания страны и стал доступен многим.

Идея успеха, борьбы за место под солнцем существовала, однако, не только в американской жизни, но и в европейской. «Европейскую мечту» пытались реализовать Растиньяк, Люсьен Шарден, Жюльен Сорель, Ребекка Шарп и многие другие герои и героини европейской литературы. Но они видели в богатстве не цель, а средство, ключ к дверям, ведущим в высший свет, где обязательными были эстетизм, культура чувств, изощрённый ум, богатство личности. Они заплатили за воплощение своей мечты о богатстве нравственным распадом.

Американская литература, следуя европейской традиции отношения к богатству, также видела победу в борьбе за успех как нравственное поражение героя, как потерю его главной ценности, личности.

Мартин Иден, герой Джека Лондона, вскарабкавшись со дна общества до самых вершин, подводя итог своим достижениям, кончает с собой. Он состоялся как активный борец за успех, но как личность умер, и самоубийство становится логическим шагом, личность исчезла. А без неё человек, как говорил американский философ Ральф Эмерсон, просто «машина для добывания денег».

Жизненное поражение, которое терпят в погоне за успехом амбициозные герои Скотта Фитцджеральда, Эптона Синклера, Синклера Льюиса в первой половине 20 века и герои Фолкнера, Стейнбека, Уоррена, Артура Миллера во второй половине века, отражало сомнения интеллектуальной элиты в национальном идеале, в Американской Мечте. Трагедия их героев была результатом самообмана, веры в то, что экономические достижения — единственная цель человеческой жизни. «Приносит ли успех удовлетворённость собой и жизнью?», — задаёт вопрос литература социального реализма.

В одной из пьес Артура Миллера, в «Смерти коммивояжёра», жизненное кредо героя, Вилли Ломена, — «The only dream you can have to become the number one man» (единственная мечта, которую ты можешь иметь, это стать первым). Вилли Ломен не стал «the number one man», и в конце пьесы он кончает с собой, его самоубийство — крайняя точка, экстремальная реакция на разочарование в самом себе, в своей человеческой ценности. Но даже те, кто, в отличие от Вилли Ломена, стал «the number one» в реальной практике деловой жизни, чувствуют, что успех не принёс им того, к чему они стремились, полноценности существования, счастья.