Эрик Ларсон - Мертвый след. Последний вояж «Лузитании»

Хотя в городских газетах было множество новостей о войне, первую полосу обычно занимали политика и преступность. Как всегда, читателей увлекали убийства. В четверг 29 апреля, в разгар жары, городской торговец сельскохозяйственной продукцией, недавно потерявший работу, отправил жену в синематограф, а потом застрелил своего пятилетнего сына и покончил с собой102. В Бриджпорте, штат Коннектикут, мужчина подарил своей подруге кольцо в честь их помолвки и вручил ей один конец ленты, спрятав другой у себя в кармане. “Это сюрприз”, – сказал он и предложил ей потянуть за ленту. Она послушалась. Лента была привязана к спусковому крючку револьвера. Мужчина умер мгновенно103. А в пятницу 30 апреля из палаты для наркоманов в больнице “Бельвю” сбежали четверо преступников в розовых пижамах. Троих из них нашли, как писал “Таймс”, “после того как полицейские, служители больницы и мальчишки тщательно обыскали окрестности”104. Четвертый по-прежнему разгуливал на свободе, предположительно одетый в розовое.

Было еще и такое: репортаж о том, что завершены приготовления к церемонии открытия мемориального фонтана, посвященного памяти Джека Филлипса, бывшего радистом на “Титанике”, и еще восьми служащим “Маркони”, тоже погибшим в морских катастрофах. В статье отмечалось: “Оставлено место, чтобы в будущем добавить другие имена”105.

В список пассажиров “Лузитании” входили: 949 граждан Британии (в том числе проживавших в Канаде), 71 русский, 15 персов, 8 французов, 6 греков, 5 шведов, 3 бельгийца, 2 итальянца, 2 мексиканца, 2 финна и по одному человеку из Дании, Испании, Аргентины, Швейцарии, Норвегии и Индии106.

Кроме того, согласно официальным спискам “Кунарда”, там было 189 американцев, приехавших из разных концов страны107. Двое мужчин из Вирджинии, представители судостроительной компании, направлялись в Европу – на переговоры о приобретении субмарин. По меньшей мере пятеро пассажиров прибыли из Филадельфии; были там и жители Такахо, штат Нью-Йорк, Брейсвилля, штат Огайо, Сеймура, штат Индиана, Поутакета, штат Род-Айленд, Хэнкока, штат Мэриленд, Лейк-Фореста, штат Иллинойс. Некоторые приехали из Лос-Анджелеса: чета Бликеров в первом классе, трое из семейства Бретертонов – в третьем. Был среди них и Христос – Христос Гарри, житель Кливленда, штат Огайо, он плыл во втором.

Одни остановились в отелях и пансионах, другие – у родственников и друзей, разбросанных по всему городу. Не менее шести остановились в отеле “Астор”, еще шестеро – в “Билтморе”. Прибывали они на протяжении всей недели, с горами багажа. Каждому пассажиру “Кунард” предоставлял двадцать кубических футов. Они везли чемоданы, одни – яркого цвета: красные, желтые, синие, зеленые, другие – кожаные, с тиснеными узорами, в шашечку и елочку, перетянутые деревянными скобами. Везли “удлиненные чемоданы” – для платьев, бальных нарядов, смокингов и деловых костюмов, – в самом большом умещалось сорок мужских костюмов. Везли большие ящики, специально предназначенные для обуви, от которых приятно пахло ваксой и кожей. Везли и багаж поменьше, рассчитав, что им понадобится на борту, а что можно оставить в багажном трюме. Пассажиры, прибывавшие поездом, могли сдать самую громоздкую кладь в багаж или послать ее в свои каюты прямо с места отправления, уверенные в том, что их вещи будут на борту к моменту отплытия.

Пассажиры везли свои лучшие, а порой единственные, костюмы108. Там преобладал в основном черный и серый цвет, но были вещи и повеселей. Платье в лилово-белую клеточку. Красная вязаная кофта с белыми пуговицами на мальчика. Зеленый плисовый пояс. Сложнее было с малышами – их одежда была самых затейливых фасонов. Один лишь наряд некоего младенца, мальчика, состоял из белого шерстяного одеяльца, белого хлопчатого лифчика с красно-синей окантовкой, комбинезона из голубого хлопка с вышитыми квадратиками и складками спереди, черными застежками и белыми пуговками, серой шерстяной кофточки с четырьмя пуговками слоновой кости, черных чулочков и туфелек на ремешках. Довершала наряд “трубочка для сосания” – соска на веревочке вокруг шеи.

Самые богатые пассажиры взяли с собой кольца, броши, кулоны, ожерелья, длинные и короткие, украшенные бриллиантами, сапфирами, рубинами и ониксом (а также его родственником – красным сардониксом). Везли облигации, банковские билеты и рекомендательные письма, а также наличные. У одной тридцатипятилетней женщины были при себе пять стодолларовых бумажек; у другой – одиннадцать пятидесятидолларовых. У каждого, похоже, имелись часы, непременно в золотом футляре. Одна женщина везла свои сделанные в Женеве Remontoir Cylindre 10 Rubis Medaille D’Or, No. 220063, золотые, с кроваво-красным циферблатом. Впоследствии серийные номера этих часов сослужили неоценимую службу.

Пассажиры везли дневники, книги, перья с чернилами и прочие штуки, помогающие убить время. Иэн Холбурн109, знаменитый писатель и лектор, который возвращался домой после турне по Америке, вез с собой рукопись книги, посвященной теории красоты, над которой он работал двадцать лет и написал уже несколько тысяч страниц. Это был его единственный экземпляр. Дуайт Харрис, уроженец Нью-Йорка, тридцати одного года, из богатого семейства, вез с собою кольцо, какие дарят при помолвке. У него были планы. Были и тревоги. В пятницу 30 апреля он отправился в универсальный магазин “Джон Уонамейкер” и купил сделанный по заказу спасательный жилет.

Другой человек уложил в багаж золотую печать, какие используют, чтобы запечатывать воском конверты, с латинским девизом Tuta Tenebo – “Охраню тебя”.

Пассажир первого класса Чарльз Эмилиус Лориэт-младший, бостонский книготорговец, вез с собою несколько особенно ценных вещей. Сорокалетний Лориэт был хорош собой, с внимательным взглядом и аккуратно подстриженными темными волосами. С 1894 года он возглавлял один из самых известных книжных магазинов страны, “Чарльз Э. Лориэт”, расположенный в доме 385 по Вашингтон-стрит в Бостоне, в нескольких кварталах от Бостон-коммон. То было время, когда книготорговец мог добиться всенародного признания – “золотой век американского книгособирательства”110, как выразился один историк, время, когда был собран ряд величайших национальных коллекций, впоследствии превращенных в бесценные библиотеки, такие как Библиотека Моргана в Нью-Йорке и Шекспировская библиотека Фолджера в Вашингтоне. Лориэт прекрасно плавал и управлял яхтой, играл в водное поло, регулярно участвовал в гонках на своем восемнадцатифутовом паруснике и был судьей регаты, каждое лето проходившей на побережье Новой Англии. Газета “Бостон глоуб” назвала его “прирожденным моряком”111. Он был относительно известен, по крайней мере, в литературных кругах, регулярно обедал в городском “Клубе игрока”, нередко с одним из величайших критиков и поэтов того времени Уильямом Стэнли Брейтвейтом112.

Книжный магазин, первоначально располагавшийся в Бостоне напротив Старой южной церкви, был основан отцом Лориэта и его партнером Даной Эстесом в 1873 году, под вывеской “Эстес и Лориэт”, и являлся одновременно издательством. Спустя три года партнеры разделили дело на две компании, и Лориэт стал заниматься торговлей. К тому времени магазин уже стал непременным атрибутом Бостона, там, по словам одного очевидца, “не только продавались книги, но и устраивались дебаты”113. Там встречались писатели, читатели, интеллектуалы и художники, среди постоянных клиентов были Ральф Уолдо Эмерсон и Оливер Уэнделл Холмс. Про Лориэта-старшего говорили, что он считает себя “проводником, советником и другом”114 своих клиентов; он создал в магазине атмосферу, которую одна газета назвала “домашней”115.

Магазин был длинный, узкий, сильно выдавался с улицы внутрь – скорее ствол шахты, нежели торговый зал; книги подпирали стены, доходя до самого потолка, были сложены стопками на прилавках в центре116. Этажом выше располагался балкон, заполненный коллекционными экземплярами и “книгами-сувенирами”, ценными благодаря их собственной известности или известности их владельцев. Любителей книг привлекал в магазине “Зал старой книги”, расположенный в подвале, – там находились “великие жемчужины”117, которые, согласно частному изданию, повествующему об истории магазина, оказались выставленными на продажу главным образом “вследствие распада библиотек в старых английских поместьях”118. Витрины магазина на Вашингтон-стрит притягивали толпы любопытных в обеденный час. В витринах с одной стороны от входной двери были выставлены редкие книги, с другой – новые, включая те, что были украшены самыми аляповатыми обложками и уже тогда назывались “бестселлерами”. (Одного популярного американского автора, ежегодно выдававшего по бестселлеру, звали, как ни странно, Уинстон Черчилль.) Магазин одним из первых начал предлагать “остатки тиража” – некогда популярные книги, оставшиеся нераспроданными после пика продаж, которые издатели готовы были сбыть Лориэту с большой скидкой. Он, в свою очередь, продавал их клиентам за малую долю первоначальной цены, и это стало такой популярной статьей дохода, что магазин начал каждую осень выпускать “Каталог остатков”.