Анна Ермановская - 100 знаменитых чудес света

На порталах и стенах собора множество фигур. Они глядят на нас глазами людей, встреченных архитектором на улицах любимой Барселоны. Моделью для Христа стал 33-летний рабочий, для Иуды — смотритель стройки, для Пилата позировал пастух, для царя Соломона — уличный бродяга. Младенцем Иисусом стал внук знакомого, римским солдатом — шестипалый бармен из Таррагоны.

По замыслу, вход внутрь храма открывают три монументальных фасада. Восточный (почти завершенный самим Гауди) посвящен Рождеству; западный — Страстям Христовым; южный, самый внушительный, должен стать фасадом Воскресения. Рождественский фасад имеет 3 портала: центральный — Портал Любви с изображением рождества Иисуса и пеликана как символа божественной любви; слева — Портал Надежды — со сценами избиения младенцев и бегства в Египет; правый — Портал Веры со сценами из Библии (например, с откровением святого Иоанна).

Известно, что Гауди не переносил одноцветной архитектуры. Цвет в архитектуре, по его словам, должен быть интенсивным, логичным и животворным. Для Портала Надежды мастер запланировал зеленый цвет, для фасада Страстей им предполагались мрачные тона.

Друзья советовали мастеру начинать строительство храма с возведения западного портала, обращенного к Барселоне. Однако Антонио Гауди не внял их советам, ибо восточный фасад, полагал он, важнее для верующих. «Eх oriente lux» — свет приходит с Востока и означает спасение, считал Гауди.

Огромные сияющие буквы «Sanctus, Sanctus, Sanctus» видны над вертикальными проемами всех четырех башен Восточного фасада. На окнах апсиды анаграммы Христа, Марии и святого Иосифа. Центральная башня восточного фасада, самая высокая (170 метров), олицетворение Христа Спасителя, должна была освещаться прожекторами со всех 12 башен, окружавших ее. К этому добавляется свет, исходящий из креста в сторону города. «Это будет подобно лесу. Мягкий свет будет литься через оконные проемы, находящиеся на различной высоте, и вам покажется, что это светят звезды…» Таким Гауди видел величайшее из своих творений.

Последние годы своей жизни Гауди провел у стен строящегося собора. Он не брал денег за свой труд и все собственные средства вкладывал в постройку собора. Ел, когда ученики прямо-таки вкладывали хлеб ему в руки.

А город жил своей жизнью. Строились новые кварталы, улицы, появился и новый транспорт. Первый ярко-красный вагон поехал по рельсам 7 июня 1926 года. В тот же день на углу Карьер Байлен и Гран-Виа-де-лес-Кортс-Каталанес под него попал неизвестный старик. Он мог бы выжить, но таксисты долго отказывались подбирать плохо одетого бродягу. Его отвезли в новую больницу Святого Креста. Старик умер, не приходя в себя, в больничном приюте для нищих.

Никто не забеспокоился, когда Гауди не появился на стройке. Ничего не заподозрила и экономка: он нередко оставался ночевать в храме. Только через три дня его начали искать, но успели лишь спасти от общей могилы. Барселона оплакивала архитектора, вывесив траурные флаги. За гробом шел весь город. Похоронили Гауди в его соборе, под сводами арок из переплетенных «ветвей» колонн.

В 1936 году анархисты, которые бесчинствовали в то лето в Каталонии, сожгли мастерские Гауди. Двадцать лет после этого складывали по кусочкам наброски, оставшиеся у помощников, разыскивали фотографии макетов. Когда-то Гауди упрекнули в медлительности. «Мой клиент не торопится», — ответил архитектор.

Сейчас творения Гауди продолжает возводить Жузеп Мария Субиракс. Его усилиями завершен западный фасад, запечатлевший стиль новый, почти диаметрально противоположный первоначальному. Но и сам Антонио Гауди, когда-то приняв на себя руководство строительством, изменил проект своих предшественников.

«Золотым веком» советского авангарда стали 1927–1929 годы. Один из немногих воплощенных в жизнь гигантов конструктивизма — это харьковский Дом Госпромышленности (Госпром). Во Всемирной архитектурной энциклопедии именно здание Госпрома иллюстрирует статью «Конструктивизм».

В декабре 1917 года Харьков стал столицей советской Украины. Город должен был иметь облик, соответствующий столице пролетарской республики. Кроме того, не хватало помещений для трестов и наркоматов, которые размещались в обычных жилых зданиях, разбросанных по городу.

Еще в июле 1919 года губисполком принял решение о расширении и реконструкции города, иначе невозможно было бы справиться с увеличением транспортных и пассажирских потоков, вызванных ростом промышленных предприятий и населения города. Среди предложений самым интересным был проект реконструкции молодого архитектора-самоучки Виктора Карповича Троценко. Он предложил идею развития центра города в направлении улицы Сумской. Главным узлом нового центра становилась круглая площадь на месте бывшего пустыря за Университетским садом. В то время это была уже окраина города, за ней была только городская больница и бараки военного госпиталя времен Первой мировой войны. Но глобальная реконструкция была отложена на годы — не хватало денег даже для столицы.

21 марта 1925 года на заседании Украинского экономического совета было предложено построить здание для организаций, управляющих промышленностью Украины, причем заняться организацией такого строительства немедленно.

20-е годы XX столетия были, казалось, совсем неподходящим временем для воплощения архитектурных исканий. Страна с трудом преодолевала паралич, охвативший строительство в послереволюционные годы. Но архитекторы в этих трудностях видели скорее вызов, чем приговор. Новая жизнь расчистила место для нового строительства. Эта задача оказалась настолько привлекательной, что практически никто из архитекторов не покинул страну, правда, занимались они в основном дискуссиями и «бумажными» конкурсами. Так в начале 20-х годов сформировались течения, отстаивающие свое видение архитектуры будущего.

Одним из самых передовых течений в искусстве того времени был конструктивизм. Главная его идея: искусство должно служить производству. Конструктивисты считали, что архитектор должен конструировать здание, исходя из функций отдельных частей, как инженер, который создает новый механизм. Образ архитектурного сооружения должен стать результатом оптимального решения функциональных задач. На Западе аналогичное направление, функционализм, появилось как следствие технического прогресса, а в СССР — на фоне полной технической разрухи как результат смелой мечты о «светлом будущем». Вместе с новыми формами и новыми материалами создавались новые типы промышленных и административных зданий: «дома-коммуны» с комплексом бытового и культурного обслуживания, рабочие клубы, зрелищные здания. Первым воплощение идей конструктивизма считается проект Дворца Труда братьев Весниных, представленный на конкурс 1922 года.

На воплощение в жизнь идей конструктивизма было отведено очень мало времени — практически одно десятилетие. Реальное строительство началось с 1925 года, когда стали появляться первые экспериментальные жилые и конторские здания. За три года (1927–1929) были построены или спроектированы практически все хрестоматийные памятники. В 20-е годы на территории СССР были построены многие десятки авангардных зданий и комплексов, но значительная их часть сегодня утрачена. Сейчас практически все сохранившиеся памятники нуждаются в серьезной и бережной реставрации. К сожалению, большинство крупных конструктивистских проектов остались нереализованными. Харьковский Госпром стал приятным исключением.

21 марта 1925 года Высшим советом народного хозяйства был объявлен конкурс на разработку проекта здания для «Паевого товарищества строительства и эксплуатации домов госпромышленности в городе Харькове». В него входили 22 государственных треста, Промышленный банк, Внешторг и Госторг Украинской ССР. Это должно было быть здание «нового типа, соответствующего новым задачам социалистического строительства». В качестве основы был использован эскиз Виктора Троценко: здание предполагалось включить в радиально-кольцевую систему новой площади.

Конкурс вызвал большой интерес. Через 3 месяца было представлено 17 проектов. 5 мая 1925 года первая премия была присуждена проекту под девизом «Незваный гость», авторами которого были ленинградцы С. С. Серафимов, С. М. Кравец, М. Д. Фельгер. Говорят, что такое необычное название проект получил потому, что он был подан вне конкурса, «со стороны». (Видимо, Серафимов узнал о конкурсе поздно, его группу не включили первоначально в список участников, и об условиях конкурса архитекторам пришлось узнавать у коллег.)

Серафимов видел свой проект как фабрику, ставшую дворцом. В гигантском здании должно было разместиться 22 республиканских треста, 10 наркоматов, правление Промбанка и других организаций, залы совещаний, техническая библиотека, столовая и другие помещения. Крупные тресты планировалось разместить в нижних этажах с отдельными входами. Композиция его построена по принципу осевой симметрии, но центральная часть контрастно понижена, пространство как бы «разрывает» и пронизывает здание, растворяя его в себе. Интересно, что в пространственном восприятии симметрия практически исчезает.