Анна Ермановская - 100 знаменитых чудес света

Фашисты взорвали замковые крепостные стены, разбили колонну Сигизмунда, Старый и Новый город превратили в море руин. Казалось, Варшаву невозможно было восстановить. В результате было разрушено около 85 % всех зданий в городе, и от некогда пышной и цветущей Варшавы осталась лишь груда развалин: из каждых пяти домов четыре лежало в руинах.

Глядя на руины когда-то большого и красивого города, польское правительство всерьез обсуждало целесообразность переноса столицы в другое место. Но все-таки Варшаву решено было восстановить. Началась кропотливая работа по реконструкции города на основе сохранившихся старых планов, фотографий, рисунков и описаний. Каждое здание строили практически заново, стараясь максимально приблизить его к оригиналу, руководствуясь рисунками, фотографиями и старыми планами. Столица отстраивалась невероятными темпами. Титаническими усилиями Варшава снова засияла, причем многие районы города вновь обрели свой довоенный вид. Все исторические и культурные памятники после войны были восстановлены: памятник Фридерику Шопену в парке Лазенки, памятник Адаму Мицкевичу в Краковском предместье, памятник Николаю Копернику, скульптура Сирены на набережной Вислы. Это действительно подвиг, который не может не восхищать.

Постепенно на месте разрушенного квартала поднялся архитектурный комплекс. Особенно бережно восстанавливали Старый город, причем он оказался более похожий на средневековый оригинал, чем предвоенный.

В центре Замковой площади стоит колонна польского короля Сигизмунда III Вазы. Говорят, что российский царь Петр I во время посещения Варшавы был так восхищен этой колонной, что у него появилась идея украсить ею строившийся Петербург. Тогдашний польский король Август II, узнав о желании молодого российского самодержца, подарил ее Петру, и единственная причина, по которой эта колонна не стоит сейчас где-нибудь в Санкт-Петербурге, это то, что правители просто не нашли подрядчиков, которые могли бы осуществить перевозку такого объекта. Так что колонна Сигизмунда осталась в Варшаве, а в Петербурге появился Александрийский столп.

В кафедральном соборе Святого Яна хоронили лучших сыновей Польши. В Пантеоне собора покоятся знаменитые поляки, народные герои: князья мазовецкие, последний король Польши Станислав Август Понятовский, композитор и политический деятель Игнаций Падеревский, первый президент Польши Габриэль Нарутович, лауреат Нобелевской премии в области литературы Генрик Сенкевич.

С площади берет начало так называемый Королевский тракт — он ведет от Королевского замка, резиденции польских королей, к величавому королевскому дворцу в Вилянове на окраине города, бывшей резиденции короля Яна III Собеского. Это самая главная артерия города, где выстроились в линию галереи, музеи и исторические здания, включая церковь Святой Анны, в которой польская шляхта приносила присягу королю. Вдоль этого пути стоят королевские сады Лазенковского парка, где раскинулось поражающее своей красотой озеро и в тенистой зелени гуляют павлины и утки, бегают ручные белки. Одно из прекраснейших сооружений XVIII века — Дворец на Воде, летняя королевская резиденция. Здесь же памятник знаменитому композитору Фридерику Шопену, рядом с которым летом под открытым небом известные музыканты дают концерты классической музыки.

Но варшавяне не забыли страшных страниц истории своей столицы. Когда-то весь Старый город окружала крепостная стена. Сегодня от нее сохранились лишь небольшие участки. В основном стена оставлена в том виде, в котором она была после Второй мировой войны. У одного из участков стены стоит памятник Маленькому Повстанцу — мальчику в каске и с автоматом. Мемориал увековечивает память малолетних защитников Варшавы и просто детей, погибавших в боях за нее вместе со взрослыми. Недалеко стоит камень, привезенный из Катыни, с места массового расстрела пленных польских офицеров.

На площади Юзефа Пилсудского когда-то стоял Саксонский дворец и православный храм, воздвигнутый в честь трехсотлетия династии Романовых. После обретения Польшей независимости храм разобрали, перенесли иконы и святыни в другую православную церковь, а на месте здания сделали площадь. Одну из арок храма оставили и превратили в монумент неизвестного солдата — памятник всем польским солдатам, погибшим за свою Отчизну. На колоннах, расположенных рядом, перечислены все войны и битвы, в которых Польша когда-либо принимала участие за свою тысячелетнюю историю. У самого памятника стоит почетный караул и горит вечный огонь. Ни в одном европейском городе нет такого количества мемориальных надписей, напоминающих потомкам о зверстве нацистов в Польше.

Не все памятные места Варшавы питают чувство национальной гордости поляков. После войны было возведено много «советских» памятников, однако большинство из них уже убраны.

Несколько лет назад разгорелся спор о том, что делать с варшавским Дворцом культуры и науки — родным братом московских сталинских высоток. Рассказывают, что после войны Сталин предложил польскому правительству на выбор два подарка — либо метро, либо высотку. В Польше выбрали высотку. Долгое время это было единственное высокое здание Варшавы. После долгих споров власти столицы не стали даже убирать окружающие здание статуи на рабоче-крестьянскую тематику. Более того, в 2005 году пышно отметили 50-летие колоссального здания. А в начале XXI века на Дворце культуры и науки были установлены Часы тысячелетия. Эти часы попали в Книгу рекордов Гиннесса как самые высокие башенные часы в мире, так как расположены на высоте 165 метров.

Несмотря на все свои потери, Варшава живет благодаря своим жителям, беззаветно влюбленным в столицу, и своей покровительнице — Сиренке, о которой сложены самые красивые легенды города над Вислой.

Жили давным-давно в Балтийском море две сестры-русалки. Однажды решили они повидать мир. Одна сестра поплыла на запад, в сторону Дании. Дальнейшая ее судьба известна всем. В порту Копенгагена можно видеть печальную русалочку, сидящую на камне. Другая сестра мимо приморского Гданьска заплыла в Вислу. В небольшой деревушке, на месте которой стоит Варшава, русалку выловили и хотели съесть рыбаки. Но когда Сирена запела, рыбаков очаровал ее голос и они отпустили русалку. Пораженная красотой берегов Вислы и добротой местных жителей, Сирена осталась здесь жить. Каждый день морская дева пела для местных рыбаков свои чудесные песни.

Однажды богатый и невероятно жадный купец, решив заработать на волшебном пении русалочки, поймал ее и посадил в клетку. Но, узнав об этом, весь окрестный люд, рыбаки и фермеры пришли к русалке, уже ставшей их любимицей, на помощь. Вновь оказавшись на свободе, Сирена поклялась защищать и оберегать Варшаву и всех ее жителей от любых бед и напастей. С тех пор в самом центре Старого города стоит бронзовый памятник Сиренке, а благодарные варшавяне изображают ее на своем гербе. Но самая красивая Сиренка стоит все-таки рядом с Вислой.

Сиднейский оперный театр — единственное здание XX века, вставшее в один ряд с такими великими архитектурными символами XIX столетия, как Биг-Бен, статуя Свободы и Эйфелева башня. Наряду с Айя-Софией и Тадж-Махалом это здание принадлежит к высшим культурным достижениям последнего тысячелетия.

Многие считают Оперный театр в Сиднее великолепным образчиком «застывшей музыки», о которой говорил Гете. Другие видят в нем выброшенного на сушу белого кита; галеон, отплывающий в волшебную страну эльфов; девять ушей, прислушивающихся к ангельскому пению; девять играющих в футбол монашек…

Подобно всем истинным шедеврам, сиднейский Оперный театр уникален и похож лишь на себя самого. Правда, восторг вызывает, как правило, внешний вид театра, а вот интерьеры не поражают ни оригинальностью, ни техническим совершенством. Почему так произошло? Дело в том, что здание проектировал один человек, датский архитектор Йорн Утцон, а его интерьер — запутавшаяся комиссия, которую австралийский критик Филип Дрю назвал «сборищем ничтожеств».

Оперный театр был придуман британцами. В 1945 году в Австралию прибыл сэр Юджин Гуссенс, скрипач и композитор, который был приглашен Австралийским комитетом телевидения и радиовещания в качестве дирижера для записи концертного цикла. Гуссенс обнаружил, что в Сиднее нет музыкального театра. И вместе с Куртом Лангером, архитектором родом из Вены, он начал искать место, где можно было его построить. Они остановили свой выбор на скалистом мысе Беннeлонг Пойнт близ кольцевой набережной — узловой точке, где горожане пересаживались с паромов на поезда и автобусы. На этом мысе, названном в честь австралийского аборигена, друга первого сиднейского губернатора, стоял Форт Макуори, поздневикторианская подделка под старину. За его мощными стенами с бойницами и зубчатыми башенками скрывалось центральное трамвайное депо.