Валерий Чумаков - Нобели. Становление нефтяной промышленности в России

Работая в самом, что ни на есть, напряженном военном графике Нобель не упускал возможности для импровизаций. 18 января 1854 года он подал в «комитет о минах» записку, в которой предлагал производить «летучие мины для нападения на неприятельский флот», которые должны были «летать по поверхности воды в данном им направлении и при ударе в бок корабля… подбить его». Для наиболее эффективного применения этих «летучих мин» он предлагал строить особые пароходы (аналоги современных торпедоносцев). Для того, чтобы увеличить эффективность мины не меняя конструкции, Эммануил предлагал начинить ее более мощным веществом. Например, совсем недавно синтезированным нитроглицерином. Тем самым, с производством которого Альфред Нобель ознакомился в лаборатории Пелуза и о котором он хорошо знал от также много им занимавшегося профессора Зинина. Однако нитроглицерин был весьма прихотлив в обращении и чрезвычайно опасен, а времени на эксперименты даже у такого трудоголика, каким был Эммануил Нобель, тогда уже не было.

Пока старший брат Роберт вместе с отцом занимался минами, контроль над другими военными заказами был возложен на Людвига. Самые крупные относились как раз к переоснащению флота и к переводу его на паровую тягу. В декабре 1853 года Людвиг Нобель, по доверенности отца, подписал с Морским министерством контракт на изготовление трех паровых машин с гребным винтом для 84-пушечных линейных кораблей «Гангут», «Ретвизан» и «Вола». Сумма контракта составила 592 580 рублей. Это был самый крупный по тем временам частный контракт. Людвиг подключил к работе, Альфреда: он был вновь отправлен в США для того, чтобы на месте ознакомиться с самыми современными технологиями парового судостроения. Там ему удалось познакомиться с самим Джоном Эриксоном[44], изобретателем первого паровика с подводным двигателем, первого миноносца и одним из тогдашних гуру военного судостроения. Джон, как и Эммануил, был выходцем из Швеции, приехавшим в США в 1839 году, поэтому он нашел в Альфреде родственную душу и мигом разболтал ему все американские военный судостроительные секреты. Которые братья Нобель оперативно внедрили на российском производстве. Внедрение прошло успешно и, после сдачи первого заказа на паровые агрегаты завод получил новые заказы. Паровыми установками Нобелей были оборудованы корветы «Волк» и «Вепрь». Кроме того, за время войны нобелевское предприятие поставило для правительства еще 11 паровых агрегатов мощностью от 200 до 500 лошадиных сил.

Казалось бы, война и военные заказы должны были сделать предприятие Нобеля еще более сильным, возможно – сильнейшим в России. Но изобретателя вновь подвела неукротимая натура, жажда денег и полное отсутствие финансового чутья. Он совершенно не обращал внимания на то, что Россия все больше и больше уступает союзникам и дело идет к проигрышу. Набирая новые заказы, Эммануил под них расширял производство и брал кредиты в надежде на последующую царскую щедрую оплату. Давая таким образом в долг фактическому банкроту, каким постепенно, но довольно быстро становилась съедаемая войной российская империя, он верил в закон и в то, что ему оплатят все его работы. Да и как иначе, коли на руках есть все договора и прочие необходимые для оплаты бумаги? Мысль о том, что у государства может просто не оказаться денег для того, чтобы расплатиться по обязательствам, у него даже не возникало. Ведь он же сам по своим долгам расплатился полностью, так неужели самое большое государство в мире откажет ему в честно заработанном капитале?

В 1856 году Крымская военная компания завершилась полным поражением России и позорным Парижским миром. По нему Россия отдавала Туркам захваченный город Карс[45] вместе с крепостью, Российские границы отодвигались от Дуная вглубь страны, часть русской Бессарабии[46] отдавалась Молдавии. России (впрочем, как и Турции) запрещалось иметь в Черном море военный флот, у нее отнималось данное мирным договором 1774 года право протектората над Молдавией и Валахией и покровительства над христианами Османской империи, а также она отказывалась от планов по возведению на Аландских островах[47] военных укреплений. За время военных действий в стране сменилась власть.

В 1855 году умер император Николай I. По одним данным его убило скоротечное воспаление легких, по другим – он сам отравился, предчувствуя поражение в войне. Трон занял его сын, Александр II.

– Сашка, в дурном порядке сдаю тебе команду, – сказал ему отец перед смертью.

И это было, что называется, мягко сказано. На войну Россия потратила более 800 миллионов рублей. Для того, чтобы покрыть бюджетный дефицит, денежный печатный станок во все время компании работал без остановки, что привело к более чем двукратному обесцениванию рубля, считавшегося до того довольно крепкой валютой. Справиться с дефицитом бюджета удалось лишь к 1870 году, а восстановить стабильность национальной валюты и того позже – к 1897 году.

А пока новая власть просто отказалась отвечать по долгам власти старой, оплата заказов, которые уже выполнил завод Нобеля, была на долгое время заморожена. По каким-то договорам было обещано расплатиться в течение буквально 10–15 лет, причем без всякого учета инфляции, а по оставшимся в какой-либо компенсации было и вообще отказано. Контракты, которые Эммануил полагал наиболее выигрышными, оказались наиболее убийственными, почти смертельными. Кроме того, по секретным приложениям к мирному договору, Россия обязывалась отныне размещать крупные военные заказы за границей. Уже в апреле 1857 года Нобель старший писал тестю в Швецию: «Вы тогда выражали мне искреннее соболезнование по поводу постигшего нас в Стокгольме пожара. Но те значительные потери, по сравнению с тем, что произошло со мной сейчас, сравнимы с каплей в море. Тот факт, что российское правительство, в нарушении всех своих обещаний, отказалось, по окончании войны, от всех своих обязательств, почти лишил меня жизни и выбил из колеи, по крайней мере на три месяца. Слава Господу, к настоящему времени я почти полностью оправился и теперь имею полную возможность не только вновь работать, но и вновь думать, планировать и изобретать. Как вы, возможно, помните, я еще давно в ответ на ваши сомнения возражал, что никогда бы не стал так расширять свое и без того немалое производство и вкладывать в него так много заемных и собственных денег если бы не имел от правительства твердого письменно и печатно заверенного обещания, что завод будет постоянно обеспечен крупными государственными заказами».

Пытаясь выправить положение, Эммануил перевел завод на мирные рельсы. Уже вскоре после окончания войны в «Морском сборнике» он поместил объявление: «Во время бывших военных действий мы отказывались от исполнения работ по частным заказам, потому что тогда исключительно занимались изготовлением больших машин для военных винтовых кораблей. Ныне мы можем изготовлять: паровые машины…. большие морские пароходы; станки и вообще все, что относится к крупному механизму, по ценам умеренным». Теперь главные силы Нобелей были брошены на постройку пароходов, технологии производства которых были наилучшим образом отработаны за время войны. За короткое время их удалось спустить на воду более полуста. Но гибнущий под грузом огромных долгов завод это не спасло. Пытаясь рассчитаться с наседавшими, теперь уже преимущественно российскими кредиторами, Эммануил отправил Альфреда, как самого экономически продвинутого члена семьи, в Лондон и Париж, на поиски богатых западных инвесторов. Но на Западе мало кто верил в скорое возрождение российской экономики, и денег никто не давал.

В 1859 году почти шестидесятилетний Эммануил Нобель вынужден был во второй раз в жизни признать себя банкротом, только теперь – российским. Взяв с собой любимую жену Андриетту и младшего сына Эмиля, он отправился обратно в Стокгольм. Здесь они сняли за 775 рейхсталеров дом в Хеленборге[48]. Роберт, Людвиг и Альфред остались в России.

На фото сверху: Эммануил Нобель. В нижнем ряду его сыновья: Людвиг и новорожденный Эмиль, Альфред и Роберт. На фото внизу дом Иммануэля Нобеля в котором он провел свои детские годы

Три старших брата не пожелали покидать Россию даже в таком, послевоенном, униженном состоянии. По довольно простой причине: несмотря ни на что, было прекрасно понятно что империя обладает громадным потенциалом в плане объектов приложения сил, которых было хоть отбавляй, и в плане капиталов, которых не было вовсе. Управляющий делами Артиллерийского Комитета генерал-лейтенант Снессорев рассказывал потом: «Людвига Нобеля готовил отец в архитекторы; но переполох, вносимый казенными заказами в частную промышленность, скоро вслед за окончанием восточной войны разорил все семейство: отец выселился в Швецию, оставив сыновьям по 2000 рублей, друзей и добрую славу. Основываясь на этих элементах, Людвиг Эммануилович решил продолжать дело отца, так как на этом поприще друзья и добрая слава отца могли быть ему долго полезны. Чего только он не строил, чего не передумал? Артиллерийские снаряды, лафеты, ружья, пушки, паровые машины и сооружения, подводные мины, опреснительные приборы, организация заводского труда, образование заводских рабочих и многое другое». Из всего, что было оставлено отцом, друзья пригодились больше, чем все остальное, хотя и они в сложившихся условиях не многое могли сделать.