Уильям Манчестер - Убийство Президента Кеннеди

— Я хочу прежде всего сказать, что нуждаюсь в вас несравненно больше, чем Джон Кеннеди. Кеннеди и сам обладал знаниями, умением и проницательностью. Я смогу проявлять все эти качества только лишь с вашей помощью. Вы знаете программу действий, меры, необходимые для ее осуществления, вам ясны задачи, вы имеете представление об историческом прошлом нашей страны и о прогрессивном курсе, среди ваших знакомых есть писатели и люди различных профессий. Я получил ваше письмо об — отставке и ценю его как благородный жест, однако я не могу согласиться с тем, чтобы ваша отставка стала реальным фактом.

Шлезингер прервал Джонсона и заметил, что, с его точки зрения, каждый президент должен иметь в качестве ближайших сотрудников своих людей. Джонсон ответил, что считает Шлезингера таким человеком.

— Люди, работавшие со мной до сих пор, — хорошие люди, — сказал он, — однако они классом ниже, чем вы и другие сотрудники Белого дома, Я включу троих или четверых из моих помощников в аппарат Белого дома, но я рассчитываю на то, что все нынешние сотрудники останутся на своих местах.

Он сказал, что просит их поработать с ним хотя бы еще один год. Он был уверен, что к тому времени сумеет завоевать их лояльность.

Вернувшись к себе в восточное крыло, Шлезингер записал эту беседу и добавил:

«Он говорил просто, с достоинством и явной убежденностью. Я несколько растерян и не знаю, что делать. Я уверен, что мне не следует здесь оставаться, но теперь мне ясно, что уход не будет таким простым делом, как это казалось».

Интуиция Шлезингера оказалась верной: союз между Джонсоном и людьми Кеннеди не мог долго длиться. Джонсон должен был стать самостоятельным. В то же время нельзя было не отдать должного и инстинктивному чутью нового президента. Какие бы восторженные похвалы ни расточали дружественные газеты в его адрес, факт оставался фактом: он мог стать подлинным руководителем государства лишь после избрания его на пост президента. Тем временем он должен был максимально использовать то обстоятельство, что три года назад сам Кеннеди избрал его в качестве кандидата в вице-президенты, и подкрепить его, создав впечатление у американцев, будто все ближайшие сподвижники покойного президента всегда считали его самым способным деятелем в стране после Кеннеди.

Пошла уже вторая неделя пребывания Джонсона на посту президента, когда он пригласил министра юстиции Роберта Кеннеди для беседы. Джонсон начал с недоразумений, возникших в связи с его присутствием в кабинете Кеннеди 23 ноября в субботу утром и обстоятельствами вылета президентского самолета из Далласа 22 ноября в пятницу вечером. Он повторил еще раз, что перешел в Белый дом по настоянию Раска и Макнамары, что, кстати, соответствовало действительности. Касательно аэродрома он продолжал утверждать, что «самолет вылетел, как только приехала Джекки», что не соответствовало фактам.

— Люди, которые вас окружают, — продолжал он, — наговаривают на меня. Я со своей стороны никогда но разрешу людям, которые окружают меня, разводить сплетни про ваших людей, и прошу вас не допускать, чтобы ваши люди распускали слухи про меня.

Роберт Кеннеди не хотел ни спорить, ни перерекаться с президентом. Их отношения зашли в тупик. Беседа длилась около пяти минут, и, если не считать нескольких официальных встреч и обмена поздравительными телеграммами на рождество, это был в конечном счете единственный между ними разговор в ту зиму.

В начале декабря помощник президента по связи с прессой Пьер Сэлинджер объявил, что он, Тед Соренсен, Кен О’Доннел и Лэрри О’Брайен будут оставаться на своих постах до тех пор, пока они будут нужны. Заявление было пустым жестом. Никто из сотрудников в западном крыле Белого дома не рассчитывал, что медовый месяц окажется затяжным, и они оказались правы. Первым ушел Соренсен, покинувший свой пост 16 января 1964 года. Двумя днями позже Джерри Визнер, специальный помощник Кеннеди по вопросам науки и техники, вернулся к преподавательской деятельности. Шлезингер настоял на своем и покинул Белый дом в установленный им срок — 29 января. Тед Рирдон, помощник президента по кабинету министров, распрощался с Джонсоном 5 февраля. Не прошло и месяца, как сам Сэлинджер пожал руку Джонсону и вступил в борьбу за место в сенате. Вместе с ним в Калифорнию уехал второй помощник по печати Энди Хэтчер. Годфри Макхью, бригадный генерал, адъютант президента по ВВС, прервал свою службу в авиации и подал в отставку. Адъютант президента по ВМС Тэз Шепард перешел на службу в военный флот, а Ральф Данген, помощник Кеннеди, был назначен послом в Чили.

Линдон Джонсон удержал при себе на время избирательной кампании наиболее известных соратников Кеннеди: Шривера, Банди и руководителей «мафии». Помощь Шривера и ирландцев была совершенно неоценимой, так как она позволяла сохранять видимость единства. Конечно, шурин Кеннеди правил в своем королевстве: он не был сотрудником Белого дома. В отличие от него Кен О’Доннел и Лэрри О’Браен были помощниками президента, хотя поведение Кена во время полета из Техаса в Вашингтон едва ли оставляло у кого-нибудь сомнение в том, что он задержится в Белом доме всего лишь несколько дней. Его решение продолжать свою работу при Джонсоне изумило почти всех, в том числе и самого президента, хотя тот и не показывал вида.

19 июня Тед Кеннеди был тяжело ранен во время авиационной катастрофы.

Всю избирательную кампанию от его имени провела его жена Джоан. Ей надо было только хорошо выглядеть, и этого было вполне достаточно. В том году даже сам святой Патрик не мог бы победить члена семьи Кеннеди на выборах в штате Массачусетс. Республиканцы сопротивлялись только для видимости, и Тед был переизбран потрясающим большинством. Сэлинджер провалился, но зато два брата покойного президента образовали в Капитолии ядро своеобразного «правительства в эмиграции».

Джонсон, выступавший на президентских выборах в ноябре 1964 года против самого неудачного кандидата от республиканской партии, какого только можно было себе представить, — Барри Голдуотера, — одержал наиболее внушительную победу, выиграв самое большое число голосов рядовых избирателей (61,3 процента) за всю историю Соединенных Штатов.

В ночь на третье ноября 1964 года мечтам ультра о власти был нанесен сокрушительный удар. Джонсон истолковал результаты выборов как выражение доверия к нему лично. Его президентство вступило в совершенно новую фазу, или, говоря словами одного из его помощников, начался «совершенно новый матч». Первым таймом в этом матче была торжественная церемония вступления Джонсона в должность президента. Председателем комиссии по проведению этой церемонии был вашингтонский представитель Торговой палаты города Далласа. Торжества 20 января 1964 года были заранее разрекламированы как представление «в лучшем техасском стиле». Оркестры из Техаса маршировали впереди праздничных колонн по Пенсильвания-авеню. Девизом парада были слова: «Приходите и полюбуйтесь на нас!» Этому призыву последовало такое множество людей, что на торжественном балу из-за толкучки не оставалось места для танцев. Исключение было сделано для сияющего президента, выглядевшего так, словно он собирался плясать всю ночь напролет, что, впрочем, он, в сущности, и сделал.

Перемена настроения в Вашингтоне была просто поразительной. Армия ученых мужей из «Айви лиг», оккупировавшая столицу четыре года назад, быстро распадалась. Один за другим ее фельдмаршалы и солдаты дезертировали или переходили на службу под другие знамена. Когда-то они были постоянными посетителями в вестибюле западного крыла президентской резиденции. Теперь они принадлежали только истории. Лэрри О’Брайен получил назначение на должность министра почт и связи. Кен О’Доннел попытал счастья на выборах в Массачусетсе и потерпел поражение Макджорж Банди стал президентом Фонда Форда. Из всех специальных помощник ков Кеннеди он ушел последним. В кабинете министров продолжал оставаться лишь один человек, близкий покойному, — это Роберт Макнамара. По мере того как тень Вьетнама становилась все больше и приобретала все более кровавый оттенок, вес министра обороны возрастал, пока он не достиг положения человека № 2 в Вашингтоне или, говоря на техасском жаргоне, лицом «нумеро дое». Как «нумеро уно», так и «нумеро дос» были полны энергии. Однако они правили городом, где у жителей появилась привычка оглядываться через плечо, как бы вглядываясь в тени прошлого. В течение двух веков американская столица цинически воспринимала перемены в правительстве. Но на этот раз все обстояло по-иному.

Выстрел, раздавшийся из окна на шестом этаже склада школьных учебников Роя Трули, повернул назад стрелку часов. Новые люди пришли в Вашингтон в самый разгар «нового курса». Теперь во время прощального обеда на вилле Хиккори Хилл в честь отъезда двух рыцарей «новых рубежей» один из гостей задумчиво сказал: