Э. Вагнер - Шерлок Холмс: наука и техника

XIX век еще не успел закончиться, как ученые начали в огромных количествах публиковать свои находки, газеты были переполнены сообщениями о сенсационных преступлениях, а спрос публики на захватывающие, детективные истории стремительно вырос. Несмотря на то что некоторые пессимистично настроенные обозреватели предупреждали, что доступ к подобному материалу обеспечит злодеев новыми и опасными идеями и усложнит борьбу с преступлениями, более оптимистичные люди считали это маловероятным — большая часть издаваемых романов была чудовищно неточной, а газетная информация еще более нереальной. А действительность состояла в том, что сложность расследования дел об отравлениях увеличивалась с появлением новых и весьма опасных лекарств.

В Нью-Йорке в 1891 г. юный студент-медик по имени Карлайл Харрис тайно женился на ученице Комстокской женской школы Хелен Поттс. Остальным девушкам из Комстока говорили, что он жених Хелен. Харрис утверждал, что их свадьба должна оставаться тайной, потому что его семья перестанет оплачивать его учебу, если кто-нибудь узнает, что он женился, будучи студентом.

Однако мать Хелен настаивала на оглашении свадьбы. Неудивительно, что из-за постоянного стресса у Хелен развилась бессонница, для борьбы с которой Харрис прописал шесть капсул с небольшими дозами хинина и морфия. (В те мирные дни студентам-медикам разрешалось выписывать лекарства.) Тогда подобная смесь была распространенным снотворным, а заказ был сделан в уважаемой нью-йоркской аптеке «Макинтайр и сын».

Харрис забрал капсулы и отдал Хелен только четыре из шести. Ей было предписано принимать по одной капсуле на ночь, что она и делала три небогатых событиями ночи. На четвертую она проснулась от галлюцинаций, тяжело дыша, ее зрачки были сильно сужены. Отчаянные попытки местного врача спасти девушку не увенчались успехом.

Харрис предъявил две утаенные им капсулы, которые, как выяснилось после исследования, содержали только малую дозу морфия. Хелен похоронили, но в газетах поднялось столько шума вокруг этого дела, что была произведена эксгумация тела. Нью-йоркский токсиколог Рудольф Виттхаус обнаружил морфий во всех органах девушки, но не нашел никаких следов хинина. Тогда он сделал заключение, что последняя принятая Хелен капсула содержала чистый морфий. Учитывая размер капсулы, могла возникнуть передозировка. Фармацевты настаивали на том, что они могут отчитаться за все проданные лекарства, и что ошибка со стороны аптеки исключена.

Харрис был арестован и обвинен вубийстве. Следователи пришли к выводу, что Харрис наполнил одну из четырех капсул смертельной дозой морфия, который он мог легко достать в медицинском колледже. Он спрятал две капсулы, чтобы позднее продемонстрировать их безвредность, если Хелен примет роковую капсулу последней. Вина Харриса была доказана, и в 1893 г. его казнили.

Сюжет этой истории был достаточно запутан, и можно предположить, что преступление было совершено «по мотивам» рассказов о Шерлоке Холмсе. Стоит заметить, что первая повесть, в которой появляется Великий Детектив, «Этюд в багровых тонах», была издана в Соединенных Штатах в 1890 г., как раз за год до дела Харриса. Книга привлекла огромное внимание общественности и завоевала даже большую популярность, чем в родной Британии. Особенно знаменитой была сцена, в которой персонаж Джефферсон Хоуп рассказывает, как он планировал убийство, говоря:

Там однажды профессор читал лекцию о ядах и показал студентам алкалоид — так он это назвал, — добытый им из яда, которым в Южной Америке отравляют стрелы. Этот алкалоид такой сильный, говорил он, что одна крупица его убивает мгновенно. Я приметил склянку, в которой содержался препарат, и, когда все разошлись, взял немножко себе. Я неплохо знал аптекарское дело и сумел приготовить две маленькие растворимые пилюли с этим алкалоидом и каждую положил в коробочку рядом с такой же по виду, но совсем безвредной.

Название яда не указывалось, но порядок действий был перечислен. Прочел ли Карлайл Харрис «Этюд в багровых тонах» и усмотрел там решение своих проблем? А может быть, один из следователей читал повесть Конан Дойля и смог понять, как было совершено убийство Хелен Поттс?

Как замечает Шерлок Холмс в рассказе «Пляшущие человечки», «то, что изобретено одним человеком, может быть понято другим».

♦ Шприц для подкожных впрыскиваний был изобретен в 1853 г. Чарльзом Правецом и Александром Вудом, работавшими над этим изобретением в одно и то же время, но независимо друг от друга. Крошечные следы уколов служили важными уликами во многих расследованиях убийств, совершенных с применением медицинских средств и препаратов.

♦ В 1965 г. доктор Кармела Копполино умерла от смертельной инъекции сукцинилхолина, нервно-мышечного релаксанта, использующегося при анестезии. В убийстве был обвинен ее муж, доктор Карл Копполино.

♦ В 1975 г. доктор Чарльз Фрайдгуд был признан виновным в убийстве своей жены путем инъекции демеро- ла. Как ни странно, убийства подобного рода часто совершают образованные профессионалы в сфере здравоохранения в уединенной тишине своих собственных домов.

♦ Заключение, предоставленное судьей Фицджеймсом Стефаном по делу Флоранс Мейбрик в 1889 г., длилось два полных дня и изобиловало ошибочным истолкованием фактов. По старой традиции судьи тех времен редко подвергались цензуре и обладали неограниченной властью над присяжными. В начале Викторианской эпохи присяжных могли держать в закрытой комнате без еды и света до тех пор, пока они не вынесут приговор. Понятно, что из-за такого драконовского правила присяжные редко медлили. Позднее, в более просвещенное время, уединившимся присяжным предоставлялись напитки, еда и тепло. По прихоти судей судебные заседания часто длились часами без перерыва на естественные нужды. Судьям предусмотрительно предоставлялись горшки, укромно спрятанные за высокой скамьей, но несчастные присяжные были менее привилегированными.

♦ В истории судебной медицины известны два эксперта по имени Генри Литтлджон, отец и сын. Они оба были посвящены в рыцари, и оба преподавали в медицинском колледже Эдинбурга. Отец, сэр Генри Дункан Литтлджон, имел официальное звание профессора медицинской юриспруденции. Его сыну, сэру Генри Харви Литтлджону, было присвоено звание профессора судебной медицины. Одинаковые имена приводили к частой путанице среди историков. Можно предположить, что подобная путаница происходила в семье Литтлджонов и в обществе, и поэтому вскоре младшего Литтлджона стали неофициально называть «Харви».

В остроумной и популярной оперетте «Фрегат его величества „Пинафор“», имевшей оглушительный успех в английских театрах в 1878 г., ее авторы Гилберт и Салливен предупреждают нас: «Ведь вещи редко таковы, какими видишь их. Пенку за сливки примешь ты, не разбираясь в них». Это наблюдение как нельзя более точно подходит для описания жизни Холмса и Ватсона, проживающих по адресу Бейкер-стрит, 221-6.

Шерлок Холмс — непревзойденный мастер перевоплощения и театрального искусства, который часто использует свои способности для сбора информации в погоне за справедливостью. Холмс искушен в гриме, сведущ в костюмах и талантлив в изменении своих манер. В рассказе «Скандал в Богемии» Ватсон так описывает дар своего друга полностью перевоплощаться:

Было около четырех часов, когда дверь отворилась, и в комнату вошел подвыпивший грум, с бакенбардами, с растрепанной шевелюрой, с воспаленным лицом, одетый бедно и вульгарно. Как ни привык/I к удивительной способности моего друга менять свой об лик, мне пришлось трижды вглядеться, прежде чем я удостоверился, что это действительно Холмс.

Но Холмс способен изменять не только свою внешность. Как повествует Ватсон далее в том же рассказе, у Холмса был дар полностью скрывать свою индивидуальность, растворяясь в выбранной роли:

Дело не только в том, что Холмс переменил костюм. Выражение его лица, манеры, самая душа, казалось, изменялись при каждой новой роли, которую ему приходилось играть.

Подобное описание сразу ставит Великого Детектива в авангард театрального искусства. В XIX и начале XX века актерская игра в основном была чрезвычайно ненатуральной и напыщенной. В поддержание традиций игры, исповедуемых знаменитой французской актрисой Сарой Бернар, сценические движения были стремительными, а позы — статичными (они удерживались по тридцать секунд). Роли декламировались громко и скорее ритмично, чем естественно. Грим был довольно сложным и излишне искусственным. Причиной таких преувеличений изначально были неправильное освещение и плохая акустика, но они оставались в моде просто потому, что и артисты, и публика к ним привыкли.