Валерий Чумаков - Сорокоумовские. Меховые короли России

И это притом что банковская финансовая система империи еще находилась в самом начале своего формирования. Государственный банк Российской империи был основан особым указом Александра II для «оживления торговых оборотов» и «упрочения денежной кредитной системы» лишь в 1860 году. До этого главным финансовым учреждением страны был Государственный коммерческий банк, имевший две основные конторы – Петербургскую и Московскую. Последняя была учреждена в первопрестольной в 1818 году. Занималась она, как и положено банковскому отделению, учетной и ссудной деятель ностью. Процентная ставка колебалась от 5 до 10 %, что было ниже, чем у частных акционерных банков, но выше, чем у центральных банков Европы. Во главе отделения стоял управляющий, при котором формировался особый комитет, в состав которого входили два директора и представители первой и второй купеческих гильдий города. Все члены комитета, заступая на должность, приносили присягу о верном служении императору и о неразглашении служебной информации. Им также не дозволялось состоять в масонских ложах и иных сектах. Купеческие представители избирались биржевым комитетом и купеческой управой городской думы из числа наиболее уважаемых купеческих семейств. Жалования за работу в комитете они не получали, зато получали нечто значительно более важное – облегченный доступ к государственным чиновникам самого высокого ранга, выход на важнейшие государственные учреждения и, конечно, выгодные кредиты по самым низким ставкам. В состав комитета Московской конторы Государственного коммерческого банка входили владельцы Трехгорной мануфактуры Прохоровы[105], владелец крупнейших шерстопрядильных и суконных фабрик Дмитрий Четвериков[106], чае- и сахароторговец Дмитрий Расторгуев[107].

Вскоре после окончания войны в 1857 году одним из выборных стал Павел Петрович Сорокоумовский. Возможно, это помогло семейной фирме пережить глобальный послевоенный экономический кризис, когда россиянам было не до дорогостоящих мехов. Получив от московского купечества такой «кредит доверия», братья стали все больше ориентироваться на зарубежного покупателя. В Европе спрос на российскую пушнину оставался стабильно высоким, и Сорокоумовские, дабы компенсировать падение внутрироссийского спроса, начали присматривать надежных партнеров в московских представительствах крупных западных фирм.

Представительство в комитете было не единственной и вовсе не первой общественной нагрузкой старшего Сорокоумовского. В апреле 1853 года он был избран почетным блюстителем начальных училищ и пребывал в этой должности ровно два года. В этом качестве он, как уважаемый предприниматель, обязан был заботиться о материальном обеспечении вверенных ему образовательных учреждений, проще говоря, на добровольно-обязательной основе поддерживать их материально. Но просто деньгами дело не исчерпывалось, блюститель должен был также неукоснительно следить за тем, в каком направлении ведет свою работу учебно-воспитательная часть, и в случае необходимости корректировать его. А сразу по оставлении этой должности его назначили на пост бургомистра магистрата. Здесь он три года на общественных началах занимался вопросами городского сословного самоуправления.

Младший Сорокоумовский уже был женат на 20-летней Анне Михайловне, в девичестве Королевой, и у них было двое детей – 3-летний Михаил и 2-летняя Анна. Тесть Дмитрия Михаил Леонтьевич Королев (1807–1876) был московским, приписанным к Конюшенной слободе, купцом первой гильдии. Вместе с братом Федором под брендом «Братья Михаил и Федор Леонтьевы Королевы» он держал на Ильинке торговлю кожей и обувью, которую купцы производили в собственных мастерских. Торговый дом Королевых его отец Леонтий Кириллович основал в 1840 году. Дело, в котором ему помогали брат Иван и взрослые уже сыновья Михаил, Василий и Федор, пошло замечательно, чему весьма способствовали связи с семьями Бахрушиных[108] и Боткиных[109]. За крупные пожертвования на развитие Андреевской богадельни и за активное участие в работе высочайше утвержденного благотворительного «Московского общества 1837 года» Леонтий уже в начале 1840-х годов получил личное почетное гражданство. Михаил, возглавивший после смерти отца семейное дело, сумел развить его так мощно, что уже к середине 1850-х годов стал одним из ведущих московских обувщиков. Его семья владела двумя большими домами на Лужнецкой улице (ныне улица Бахрушина). За свою предпринимательскую и общественную деятельность его неоднократно награждали светскими и церковными орденами и медалями, в том числе орденами Святого Станислава 2-й степени, Святой Анны, Святого Владимира 4-й степени, получил, как и отец, личное потомственное гражданство, звание коммерции советника, а с 1861 по 1863 год избирался московским городским головой.

Хотя среди московских предпринимателей Сорокоумовские и пользовались уважением, все-таки их масштаб был пока несопоставим с масштабами Королевых. Да и само меховое дело, несмотря на все старания, в послевоенное время шло туго. Тесть же, как раз сильно поднявшийся на военных поставках, постоянно подзуживал молодого Дмитрия, заверяя его, что «без меха-то ходить можно, а вот ты-ка попробуй без обувки справиться». Наконец в 1859 году «потомственный почетный гражданин, временно купец второй гильдии Дмитрий Петров Сорокоумовский» не выдержал и потребовал у старшего брата отдать ему его долю в компании в наличном виде. Павел давно ждал этого, поэтому раздел отцовской фирмы прошел без эксцессов, мирно и спокойно. У старшего брата осталась почти вся недвижимость: магазины, мастерские, склады и прочее хозяйство, младший же взял свою часть в основном деньгами.

Тогда же в 1859 году из-за границы вернулся старший сын Павла, 17-летний Петр Сорокоумовский.

Авторитет Михаила Леонтьевича Королева не только среди предпринимателей, но и среди аристократии был так высок, что в 1862 году к нему в гости приехал сам император. об этом потом написали все газеты империи.

Когда Александр II в ноябре прибыл в первопрестольную, в Большом Кремлевском дворце его встречали виднейшие представители всех высших сословий. для того чтобы как-то систематизировать процесс, соблюсти субординацию и не смешать все в кучу, встречающих развели по разным залам. В Андреевском зале собрали дворян, в Георгиевском – военных, а купцов определили во Владимирский. Когда Александр дошел до представителей российского бизнеса, его от лица всех собравшихся приветствовал городской голова. Михаил Леонтьевич поднес царю хлеб-соль, уложенный на серебряное блюдо работы известного ювелира Саликова. царь принял хлеб вместе с блюдом, передал его адъютанту и спросил Михаила:

– Как твоя фамилия?

И вот тут 55-летний купец оплошал. Видимо, он не ожидал, что с ним вот так запросто заговорит сам император. Поэтому он не сразу сообразил, о чем именно его спрашивают. Но мешкать было нельзя, и он почти невпопад ответил:

– Благодарение Господу, благополучно, Ваше величество, только хозяйка малость занедужила.

В зале повисла напряженная тишина. однако царь быстро догадался, что купец воспринял слово «фамилия» как «семья», и для того, чтобы разрядить обстановку, сказал:

– Ну кланяйся ей.

Присутствовавшие при этом купцы и члены свиты облегченно заулыбались, но царь совершенно неожиданно добавил:

– Да скажи, что я со своей хозяйкой приеду ее проведать…

Такого подарка Королев никак не ждал. Не каждый граф и даже не каждый князь мог похвастать тем, что к нему в гости обещал прийти глава Российской империи, а уж про купцов и говорить нечего. Времена Петра, запросто навещавшего любых своих подданных, невзирая на сословную разницу, уже полтора столетия как прошли, и заходить в дом хоть и первогильдейного, но купца для представителей высшей аристократии было почти неприлично. однако царь сдержал свое слово, и 4 декабря к подъезду дома Королева на Лужнецкой подкатил царский санный поезд, из карет которого вышли император с супругой Марией Александровной[110] и царская свита. В доме их уже ждал весь цвет московского купечества. А пока царь беседовал с бизнесменами, жена Михаила Леонтьевича Татьяна Андреевна в гостиной пила чай с императрицей.

Летом следующего года московская купеческая управа постановила в честь посещения дома купца Королева императором Александром II и императрицей Марией «открыть за Москвою-рекою училище для бедных детей обоего пола. Присвоить училищу название “Александро-Мариинское Замоскворецкое”, выделить необходимые деньги на приобретение и содержание училища». В протоколе заседания было сказано: