Разгром линии Маннергейма - Сергей Степанов

отправил в штаб дивизии документы, найденные в офицерских сумках, а сам со своей группой расположился в занятой траншее. Стали собирать брошенное финнами оружие. Здесь были целые горы винтовок, автоматов, револьверов, ручных гранат, два станковых пулемета. Мы их сразу повернули стволами в сторону финнов. Возле них были ящики лент с тысячами патронов.

Между тем к нам стали подходить через овраг бойцы. Теперь под моей командой было уже человек шестьдесят. Я этому очень обрадовался, так как с минуты на минуту ожидал контратаки.

Но финны предприняли первую контратаку только вечером. Мы встретили их огнем из их же пулеметов. Лес за траншеей был превращен нашей артиллерией в поле, и им негде было прятаться. Не добежав до траншеи, они обратились в бегство.

Контратака отбита. Но я понимал, что неизбежна вторая и что они ее предпримут с гораздо большими силами. Кроме того, в задачу моей группы не входит удержание этой траншеи во что бы то ни стало. Внеся дезорганизацию в ряды противника во время боя, она свое дело сделала.

Однако не хотелось уходить, не причинив врагу возможно больше вреда. И мы остались ждать второй контратаки.

Она последовала глубокой ночью. Мороз, ветер, снег. Финны развили ураганный огонь и ударили на нас с трех сторон. Бойцы мои дрались, как львы. Мне приходилось поспевать и туда и сюда, чтобы объединять действия всей группы и сосредоточивать удар там, где он в данную минуту был наиболее необходим.

Вскоре я обнаружил, что финны основным направлением контратаки избрали зигзагообразный ход сообщения. Здесь было особенно жарко. Мои бойцы, отстреливаясь, начали отходить.

— Гранаты! — кричу. — Давайте мне сюда побольше гранат!..

Гранатой я умею работать, знаю и люблю это оружие. Еще до Красной Армии, в Азербайджане, я завоевывал на соревнованиях первые места по гранатометанию. Обычная хорошая дистанция для гранатометчика — 45–50 метров. Мой рекорд — 68 метров.

Мне подали связку гранат. Я занял в ходе сообщения позицию и стал швырять гранаты в наступающих финнов, медленно пятясь и прикрывая отход своих бойцов. Когда гранаты кончались, я требовал новых, и бойцы подносили мне их.

А тем временем бойцы мои мало-помалу оставляют траншею. Требую еще гранат, но мне отвечают, что не осталось ни одной. Надо и мне уходить. С последней гранатой в руке стою один в траншее. И сразу передо мной появляются три финна с винтовками, направленными на меня.

Хотел швырнуть гранату, но вдруг почувствовал, что правая рука повисла, как плеть. Схватил в левую руку револьвер и выстрелил. Один финн опрокинулся, другие отпрянули и скрылись за изгибом траншеи.

Зная, что через секунду они вернутся, я стал выползать из траншеи, к своим, не спуская глаз с противника.

За мной бросился финн с автоматом. Я уложил его из револьвера. Еще один сунулся за мной. И этот грохнулся, подбитый пулей.

Но чувствую, в глазах темнеет, дыхание становится частым и прерывистым. Тут только начал я понимать, что ранен не в руку, а в правую половину груди. Сколько ни заберу воздуха, он до легких почти не доходит, а вырывается наружу, и кровь булькает в ране.

Траншея позади меня имела пологий выход на склон горы. Я повернулся к финнам спиной — больше уже все равно не мог сопротивляться — и пополз.

Ползу. Финны ведут сильный огонь. Пули пролетают надо мной.

В сумраке вижу наших. Они мне кричат.

Я теряю сознание.

Очнулся я 15 февраля в госпитале.

В ночь с 16 на 17 февраля стрелковый полк под командованием майора Тованцева с боем продвигался вперед.

К вечеру полк достиг Кангаспелты. Подтянув за два дня свои части, он в ночь на 20-е занял исходное положение в лесу перед укрепленной линией в районе Каяво — Ирьенахо, на берегу озера Муола-ярви. 20 февраля, в 12 часов, по приказанию командира дивизии 3-й батальон был брошен в атаку. Встреченный ураганным огнем противника, он продвигался вперед с громадными трудностями. Преодолев надолбы, батальон был вынужден залечь.

Особенно сильный огонь велся с холма, находившегося в 100–150 метрах. Одной своей стороной холм близко подходил к берегу Муола-ярви. Здесь была совершенно открытая местность. С левой стороны, примерно в полукилометре от холма, находилась небольшая рощица.

По силе и сосредоточенности огня было видно, что полк имеет перед собой не просто оборонительную линию, состоящую из траншей и дерево-земляных пулеметных гнезд, а целую систему укреплений, построенных по последнему слову современной техники.

Высланные к холму разведчики часа через полтора донесли, что это не что иное как дот, который, помимо амбразур, имеет стальную вращающуюся башню кругового обстрела.

Командованию полка стало ясно: дот является преддверием ко всей системе укреплений на данном участке и своим огнем охраняет подступы к укрепленной линии первого пояса.

Дот надо было взорвать. Эта ответственная и сложная задача была поручена командиру 9-й роты младшему лейтенанту Бекетову.

В 14 часов, получив от командира 3-го батальона старшего лейтенанта Смолькова приказание о блокировке и уничтожении дота, Бекетов созвал своих командиров. Он вывел их к опушке леса, откуда были видны дот и все простирающееся перед ним поле, и сказал, обращаясь к командиру 2-го взвода младшему лейтенанту Козлову:

— Вы возьмете из своего взвода двенадцать человек, один станковый и два ручных пулемета и поведете наступление на правый угол дота со стороны рощи. Это нужно для того, чтобы отвлечь огонь противника в вашу сторону. Я же с десятью бойцами 1-го взвода и саперами и с другим станковым пулеметом постараюсь пробраться к доту с левой стороны. Понятно?

— Понятно, товарищ командир, — ответил Козлов.

— По местам!

Через 20 минут группа под командой Козлова стала пробираться к роще. Противник, заметив продвижение взвода, открыл по нему огонь. Сперва он вел стрельбу из нескольких пулеметов, но потом, по мере продвижения взвода вперед, сосредоточил на нем огонь всех своих средств.

— Хорошо! — воскликнул Бекетов, наблюдая за продвижением Козлова. — Люди готовы? — обратился он к командиру 1-го взвода младшему лейтенанту Белову.

— Готовы, товарищ командир.

— За мной! — скомандовал Бекетов и, пригибаясь, побежал вперед. За ним кинулись командир взвода и бойцы.

Пробежав метров сто, Бекетов бросился на снег. Дал группе минутную передышку и поднял людей для второго броска.

Противник, сосредоточив огонь на правом фланге, видимо, не замечал группы Бекетова.

— Хорошо, — вслух подумал Бекетов и, подняв людей в третий раз, увлек их за собой к надолбам. Надолбы совсем уже близко, до них каких-нибудь 20 метров…