Марк Котлярский - Еврейская Атлантида: тайна потерянных колен

Освобождение негров и обретение ими гражданских свобод не повлияли на настрой чернокожих потомков Моисея. Свою тайну они пестовали с непоколебимым упорством потомков марранов, уже после отмены инквизиции спускавшихся в известные только им подвалы, чтобы прочесть «Шма, Исраэль». Так продолжалось до тех пор, пока не прозвучал призыв Бен-Ами – своего рода Теодора Герцля Иври, американского провозвестника возвращения в Сион всех чернокожих евреев, разбросанных по миру – от тропической Африки до США и Ямайки.

Образы Бен-Ами, поднимающегося в виде солнца над обретающим жизнь Черным континентом, запечатлены в художественной мифологии Иври и столь же распространены, как образы Бен-Гуриона и его сподвижников в мифологии израильской.

«Черный сионизм» возник более сорока лет назад, в 1966 году, когда Бен-Ами и несколько сотен его сподвижников объявили о начале «черного Исхода» из Америки.

По словам Бен-Ами, в среде американских негров живут тысячи чернокожих евреев, которые знают о своем происхождении, но скрывают его. Их сходство с остальными афро-американцами, утверждал он, столь же естественно и объяснимо, как сходство между шведами и шведскими евреями.

Бен-Ами призвал своих собратьев «перестать бояться собственной тени», объединиться и начать возвращение на родину – в Израиль. То же самое, подчеркнул он, должны сделать все африканские евреи, живущие к югу от Сахары.

По признанию Бен-Ами, в прошлом чикагского бизнесмена, он знал о своих еврейских корнях от родителей, но никогда не задумывался об этом и вообще не был религиозным человеком. Решение вернуться в Сион было принято им после видения, в котором Бог благословлял всех чернокожих евреев и призывал их «проявить свою веру».

Бен-Ами (сегодня он живет в деревне Иври в Димоне) и его приверженцы не ограничились призывами. От слов они перешли к делу и заявили, что возвращаются в Сион – на родину своих предков. Движимые религиозным вдохновением, чернокожие сионисты покинули Америку и оказались… в Западной Африке. Там они сменили европейские платья, рубашки и костюмы на традиционные африканские одежды и поселились в местных деревнях, разыскивая следы еврейского присутствия на огромной территории – от Зеленого Мыса до истоков Нила. По утверждению Бен-Ами, воплощение пророчеств о возвращении на землю предков не могло произойти без предварительного освобождения от цепей духовного рабства, и Бен-Ами вместе со «своим народом» отправился в скитание. Правда, не в Синай, а в Гану. И не на сорок лет, а всего на четыре года. «Перед возвращением в Израиль мы должны были прожить какое-то время в Западной Африке и очиститься от миазмов рабства, впитываемых каждым новым поколением афро-американцев. Бен-Ами считал, что человек, выросший в атмосфере застарелых страхов и предубеждений, не может обрести духовную свободу, едва ступив на Святую Землю. Он должен повторить путь своих предков – но уже в обратной последовательности…

Бен-Ами, отец «черного сионизма» и организатор «черного Исхода» из Америки

Еще три года спустя словно материализовавшиеся из небытия чернокожие адепты Моисеевой веры предстали перед пораженными израильскими чиновниками в аэропорту Лода, требуя предоставить им право остаться на Святой Земле. Пусть даже по туристической визе. Такое согласие они получили и отправились в Димону, где поселились в заброшенном старом здании на центральной автобусной станции. Так началась эпопея возвращения «африканских сионистов», истоки которой берут начало в событиях далекого прошлого…

Тому, кто хочет увидеть африканскую деревню в ее первозданном виде, нет нужды отправляться на Черный континент. Достаточно сесть на рейсовый автобус, идущий в Димону и добраться до поселка, где живут Иври. Там, среди провинциального городского ландшафта с сонными улицами, пыльными скверами и неказистыми двухэтажными домами, облепленными, как пластырем, сохнущим бельем, находится деревня, точь-в-точь копирующая поселок где-нибудь в Гане, Либерии или Центрально-Африканской республике.

Между пальмами по ярко-зеленой траве бегают куры и кролики. Среди беспорядочно разбросанных приземистых домов неторопливо передвигаются чернокожие люди с типично африканскими чертами лица в разноцветных, долгополых платьях или свободных, широких кафтанах. Почти все они высокого роста и крепкого телосложения. Даже у пожилых нет и намека на ожирение, дряхлость и беспомощность. Дети необычайно подвижны и развиты, а женщины явно не сталкиваются с проблемами избыточного веса.

Все мужчины – в головных уборах: белых, черных, синих трапециевидных шапочках, облегающих лоб и затылок. Большинство носят густые бороды. Некоторые подпоясаны широкими ремнями. На ногах – мягкие, искусно сплетенные сандалии явно не фабричного производства. У женщин волосы заплетены в бесчисленные мелкие косички и собраны в пучок. В волосах – изящные украшения, золотые или позолоченные.

Одежда у всех – и у мужчин, и у женщин – украшена богатой вышивкой, необычайно разнообразной по цвету и форме. Так же разнообразна и мебель, стоящая возле входа в жилища. Сделанная исключительно из дерева, она покрыта тонкой витиеватой резьбой. Здесь не увидишь и столь привычных нам полиэтиленовых пакетов – местные жители пользуются плетеными корзинами и сумками.

Поселок Иври в значительной степени автономен. Как автономна и любая африканская деревня, жители которой из поколения в поколение привыкли полагаться исключительно на собственные силы и природу, довольствуясь самым необходимым и не связывая себя обременительной зависимостью от достижений цивилизации. В поселке – свой магазин, продуктовая лавка, своя крохотная больница с отделением для рожениц, столовая, ткацкая мастерская, клуб, детский сад, школа, бар и даже спортивный клуб. На обочине – поле с возделанными грядками.

Иври не употребляют мясной пищи, даже рыбу и яйца. Куры, чинно вышагивающие в траве, и кролики – отнюдь не «живое мясо», а домашние животные и любимцы детворы. Точно такие же, как для их израильских соседей – кошки, собаки и волнистые попугайчики.

Один из обитателей поселка Иври

Иври не пользуются одеждой и обувью из кожи животных. Они не употребляют спиртного, не курят и не применяют галлюциногенные средства, которые столь популярны среди их африканских собратьев. Их жилища необычайно ухожены, а одежда, несмотря на свою красочность, очень скромна. Дети в пять-шесть лет уже носят брючные костюмчики с длинными рукавами. На головах у девочек – белые платки, отдаленно напоминающие арабские куфии.

Говорят между собой они на американском английском. У них нет ни священнослужителей, ни жрецов, нет и культовых сооружений – церквей, мечетей или языческих капищ. Им чужды ритуалы и обряды. В их украшениях нет и намека на какую-нибудь религиозную символику.

Носят белые и голубые нити на полах рубах и халатов у мужчин – цицит, образное напоминание евреям о заповедях, данных им Богом. Это – единственное формальное свидетельство принадлежности этих людей к еврейству. Ибо, считая себя евреями, Иври столь же далеки от ортодоксального иудаизма, как древние египтяне – от современных граждан Арабской Республики Египет.

Мировоззрение Иври так же отличается по своей сути от талмудического иудаизма, как детский рисунок – от сюрреализма. Подобно сюрреалистическому художнику, классическая религия «выворачивает наизнанку» мир вещей, через абстрактные и порой нелепые формы, стремясь показать тайный смысл бытия, установить связь между зримым и сокровенным, жизнью и смертью, душой и плотью. Но подобно тому, как чрезмерное увлечение символами обесценивает замысел художника, бесчисленные догмы и запреты выхолащивают духовно-гуманистическую суть религии.

В отличие от ортодоксального иудаизма (как и от христианства и ислама) представления Иври – не более чем чистая проекция библейского идеала на повседневную жизнь. И потому они столь же просты и трогательно невзыскательны, как контуры фигурки на бумаге, обведенные рукой ребенка.

«Бог поселил человека в рай Эдема, дабы он возделывал его и хранил». В этой строчке Книги Бытия заключена вся теология «чернокожих евреев»: их отношение к Богу, миру и себе подобным. Не дожидаясь прихода Мессии и воскрешения из мертвых, они создали свой рай и поселились в нем. В этом раю нет места духовным изысканиям, религиозным толкованиям и философским построениям. Ибо они, с точки зрения иври, – интеллектуальное искушение, не менее опасное, чем соблазны материального мира. Плоды древа познания добра и зла, безобидные и привлекательные на первый взгляд, таят в себе духовный яд.

«Черные евреи» не принимают никаких религиозных текстов, кроме ТАНАХа, – в том числе и Талмуд. У них нет свода религиозных законов, комментариев к святым книгам, догматов веры, картины мироздания с раем и адом, воскрешением душ, ангелами, божественным прощением и божественным наказанием – всего того, что составляет основу каждого из монотеистических учений. У них нет религиозной доктрины в жестком смысле этого слова: они считают, что любая доктрина деспотична и лицемерна. Она подавляет человека, ограничивает его восприятие, порождает страх, гордыню, непримиримость к другим. И вовсе не способствует улучшению человеческой природы. Разве все жестокости и беззакония, спрашивают они, не совершались «именем Бога»?