Дмитрий Хмельницкий - Запретная правда Виктора Суворова

Но ни один член Политбюро об этом не вспомнил.

И Молотов, и Каганович дожили почти до ста лет. До конца своих дней они восхваляли Сталина, но о его предупреждениях в мае 1941 года припомнить не смогли.

Непонятна позиция Жукова.

В мае 1941 года он все ясно понимал, готовил страну к обороне, недальновидные политиканы Молотовы-Ворошиловы пытались вменить ему в вину неготовность Красной Армии к войне, но на защиту Жукова поднялся сам Сталин и объяснил, что Жуков ни в чем не виноват.

Вот бы Жукову об этом вспомнить после войны!

Вы будете смеяться — Жуков о том заседании Политбюро не вспомнил ни разу.

Но странное дело: текст выступления Жукова в мае 1941 года, который сохранил и опубликовал Жухрай, дьявольски совпадает с текстом «Воспоминаний и размышлений».

Сравним.

Жуков в конце мая 1941 года на совершенно секретном заседании Политбюро:

«С 1 января 1939 года по настоящее время Красная Армия получила 29 637 полевых орудий, 52 407 минометов, а всего орудий и минометов с учетом танковых пушек 92 578… Главное артиллерийское управление недооценивает такое мощное реактивное оружие, как БМ-13 («Катюши»). Необходимо, товарищ Сталин, немедленно принять решение об их срочном серийном производстве… С 1 января 1939 года по настоящее время Красная Армия получила от промышленности 17 745 боевых самолетов, из них 3719 самолетов новых типов… Однако в количественном отношении в ВВС преобладают машины старых конструкций… Примерно 75–80 процентов общего числа машин по своим летно-техническим данным уступают однотипным самолетам фашистской Германии… О том, сколь велики мероприятия, осуществленные партией и правительством по укреплению обороны страны в 1939–1941 годах, говорит рост численности наших вооруженных сил. Они выросли за это время в 2,8 раза, было сформировано 125 новых дивизий… По директивам Генерального штаба от 13 мая 1941 года на рубежи Западная Двина — Днепр перебазировались: 22-я армия из Уральского военного округа, 21-я из Приволжского, 19-я из Северо-Кавказского… Учащимся военных академий прививается мысль, что войны в нынешнюю эпоху не объявляются, что агрессор стремится иметь на своей стороне все преимущества внезапного нападения…»

А вот тот же Жуков через 28 лет:

«С 1 января 1939 года по 22 июня 1941 года Красная Армия получила 29 637 полевых орудий, 52 407 минометов, а всего орудий и минометов с учетом танковых пушек 92 578… Главное артиллерийское управление не оценило полностью такое мощное реактивное оружие, как БМ-13 («Катюши»)… С 1 января 1939 года по 22 июня 1941 года Красная Армия получила от промышленности 17 745 боевых самолетов, из них 3719 самолетов новых типов… Однако в количественном отношении в ВВС преобладают машины старых конструкций… Примерно 75–80 процентов общего числа машин по своим летно-техническим данным уступают однотипным самолетам фашистской Германии… О том, сколь велики были мероприятия, осуществленные партией и правительством по укреплению обороны страны в 1939–1941 годах, говорит и рост численности наших вооруженных сил. Они выросли за это время в 2,8 раза, было сформировано 125 новых дивизий… 13 мая Генеральный пггаб дал директиву округам выдвигать войска на запад… С Урала шла 22-я армия, 21-я из Приволжского, 19-я из Северо-Кавказского… Учащимся прививалась мысль, что войны в нынешнюю эпоху не объявляются, что агрессор стремится иметь на своей стороне все преимущества внезапного нападения…» (Воспоминания и размышления. Москва: АПН, 1969. С. 206–228.)

Невероятно! Через 28 лет Жуков помнит слово в слово текст своего выступления на заседании Политбюро и его повторяет, но не помнит про само заседание, на котором он был главным докладчиком. Позабыв начисто о заседании Политбюро, Жуков через 28 лет в своих мемуарах привел те самые слова, цифры и доводы, которые произносил на заседании Политбюро в конце мая 1941 года.

Непонятно поведение генерала армии Гареева, Академии военных наук, всех вышестоящих научных, политических, идеологических инстанций.

Сын Сталина генерал-полковник Жухрай сохранил один-единственный документ, который свидетельствует о том, что Советский Союз готовился к обороне и только к обороне. Так надо же этот документ выставить на Поклонной горе в золотой рамке на всеобщее обозрение!

Граждане ученые, стенограмма заседания Политбюро в конце мая 1941 года является не только историческим документом чрезвычайной важности, но еще и святой реликвией. Судите сами: весь мир смеется над глупеньким, близоруким и доверчивым Сталиным, его соратниками и полководцами, а Жухрай нашел документ о том, что высшее руководство Советского Союза и Красной Армии считало нападение Германии вероятным и возможным, принимало меры по подготовке отражения вражеского нашествия. Отчего же никто из вас, товарищи ученые, не требует чтобы Жухрай отдал народу национальное достояние? Или хотя бы копию! А вдруг Жухрай неточно цитирует? А вдруг запятую где пропустил? Или целое слово? Давайте же тот папирус для потомства сохраним! Надо срочно купить документ у Жухрая. Разве на такое дело можно деньги жалеть? Дайте Жухраю миллион долларов! Два! Пять! Десять! Дайте сто миллионов! Дайте миллиард! России ведь все равно этих миллиардов девать некуда, вывозить в Америку приходится контейнерами и пароходами. А то ведь случись пожар, сгорит как «Слово о полку Игореве». С чем останемся? Чем миролюбие докажем?

Удивительная вещь — ни национальные лидеры Государства Российского, ни Министерство обороны, ни Академия наук, ни всякие прочие научные учреждения не проявили ни малейшего интереса к документу Жухрая как к единице хранения. А ведь этот документ является единственной опорой казенной идеологии. Система идеалов страны (после бабок, понятно) — это набор легенд о миролюбивом товарище Сталине, который страшно боялся Гитлера и думал только о том, как бы оттянуть войну да как бы не дать Гитлеру повода для нападения. Но подтверждается вся масса героических сказаний одной только стенограммой. Но никто (кроме Жухрая) ту стенограмму своими глазами не видел и в руках не держал. И не собирается держать. Опубликовал Жухрай текст, Академия военных наук в полном составе верит. Верит и цитирует! Верит и повторяет! Жухраевской находкой, словно дубиной народной войны, академики гвоздят по головам тех, кто посмел усомниться в сталинском миролюбии.

Но дубина-то — виртуальная. Никто не удосужился пощупать дубину собственной рукой. Никто не узаботился о ее сохранении для потомков.

Непонятна позиция и самого генерал-полковника Жухрая.

Почему после смерти Сталина он так долго не публиковал документ? Льзя ли, граждане, так к истории своей Родины относиться? Ведь мог Жухрай помереть невзначай. А соседи сдали бы бумаги в макулатуру, чтобы получить взамен шедевры какого-нибудь Пикуля. И что было бы? Осталась бы Родина без единственного документа, удостоверяющего стремление товарища Сталина к миру и братской дружбе с Гитлером!

И ведь сколько было возможностей предъявить на суд истории бумагу величайшей ценности!

После смерти Сталина маршал Жуков стремительно пошел в гору: с командующего заштатным Уральским военным округом — на должность первого заместителя министра обороны. Не прошло двух лет — Жуков становится министром обороны, затем — членом Президиума ЦК, наконец, — чуть ли не полновластным, на пару с Хрущевым, Хозяином Земли Русской, без пяти минут Самодержцем. И уж как он ценил свои заслуги! Вот бы в те времена генерал-полковнику Жухраю и объявить на весь мир: скромен Георгий Константинович, а у меня про него — во какой документ! В мае 1941 года он только об обороне думал, предлагал войска в готовность привести, требовал «Катюши» в серию пустить.

Но промолчал Жухрай. Документ не показал ни Жукову, ни народу.

После свержения Хрущева по приказу Брежнева военные историки засели сочинять официальную двенадцатитомную историю войны. Главное содержание: генералиссимус Сталин и маршал Жуков — герои, которые спасли Родину от врагов, а мир — от коричневой чумы, но был еще и третий герой — политкомиссар Брежнев Леонид Ильич. Такой триумвират выдающихся полководцев вырисовался: Сталин-Жуков-Брежнев. Брежнев возрождал и восстанавливал культ Сталина, раздувал культ Жукова, которого раньше не было. А под этот победный звон и сам себе присвоил маршальское звание и орден «Победа», нарушив статут.

Культ Жукова родился и окреп во времена Брежнева. Вот бы Жухраю и предъявить документ! Вы Жукова чуть ли не полководцем объявили. А у меня — документальное тому подтверждение! Вот бы и вписать документ в историю. Тем более, что сам Жухрай — советник Брежнева!

Но Жухрай скромно отмалчивался.

В 1969 году вышли мемуары Жукова. Совсем уж великолепный повод. Вот бы Жухраю и заявить городу и миру: граждане, наш полководец гениален. Все, что в мемуарах записано, чистая правда. Я документ сохранил! Текст мемуаров слово в слово, цифра в цифру совпадает со стенограммой предвоенного заседания Политбюро! 28 лет назад великий Жуков на совершенно секретном заседании Политбюро произносил именно эти слова, а Сталин его поддерживал!