Сергей Зверев - «За други своя…». Хрестоматия православного воина. Книга о воинской нравственности

А также клятвенно отрекаться от отца и матери, и всех близких[9], которых даже закон предписывает чтить и любить во вторую очередь после Бога (Исх. 20; Лев. 19), и которых даже Евангелие также уважило (Мф. 26:11), только Христу воздав большие [почести] (1 Кор. 6, 8; Мф. 5)?

Допустимо ли вести жизнь меченосца, в то время как Бог возвещает, что тот, кто воспользуется мечом, от меча и погибнет? И может ли сын мира участвовать в битве, если ему не положено [даже] ссориться? И [как] он будет ввергать в узы и в тюрьму, пытать и приводить в действия наказания, когда он не [должен] сам мстить за нанесенные ему обиды? Может ли он стоять в карауле и охранять других, больше чем Христа, или делать это в День Господень [т. е. воскресенье], когда он даже для Христа этого не делает? И будет ли бодрствовать перед храмами, от которых отрекся? И обедать там, где неугодно апостолу (1 Кор. 8:10)? И будет ли защищать по ночам тех [демонов], кого днем изгонял с помощью молитв, и засыпать, опираясь на копье, которым был пронзен бок Христа (Ин. 19:34)? Понесет ли он также военное знамя, соперничающее с Христовым? И потребует ли приказа от своего командира тот, кто уже получил его от Бога? Когда же он умрет, будет ли потревожен трубой горниста тот, кто ожидает, что будет разбужен трубой ангельской? И будет ли предан огню согласно воинскому обычаю [умерший] христианин, тот, кому [и живому] не разрешалось возжигать [жертвоприношения], и ради кого Христос принял на себя огненное наказание? Сколь же много иных обязанностей, связанных с воинской службой, которые можно счесть за правонарушения, следует признать преступлениями [с точки зрения христиа нина]? Переносить само почетное имя [христианина] из крепости света в крепость тьмы является преступлением.

Безусловно, те, кого вера нашла после их вступления в воинское звание, находятся в ином положении, похожем на то, в каком были те [воины], которых Иоанн допускал к крещению (Лк. 3:3), и один из наиболее верных сотников, о котором одобрительно отзывается Христос (Мф. 8), и которого наставляет в вере Петр (Деян. 10). Но в тоже время после принятия веры и ее запечатления [божественной крещальной] печатью следует либо немедленно оставить [военное дело], как многие и сделали, либо [продолжая им дальше заниматься] всеми возможными способами изворачиваться, чтобы не совершить что-либо противное Богу, – то, что не разрешается и за пределами воинской службы, – либо, наконец, стоит ради Бога твердо сносить то, что беспристрастно назначила ему языческая вера [в качестве наказания]. Потому что нахождение на военной службе не гарантирует ни ненаказуемости за преступления, ни освобождения от мученичества.

Никоим образом христианин не меняет своей сущности. Одно Евангелие и один и тот же Иисус, Который отречется от всякого, кто отречется [от Него], и Который исповедает всякого, кто исповедует Бога, и Который спасет душу, отданную за Его имя; и напротив, Он погубит ту [душу], которая была сохранена ради выгоды, но [выступала] против Его имени (Мф. 10:39). Для Него воин настолько является верным мирным жителем, насколько мирный житель является верным воином[10]. He существует необходимости или принуждения к совершению проступка – существует одна необходимость: не совершать проступков. [Возможно] кто-либо принуждаем под давлением, с помощью пыток или [иных] мучений, к совершению жертвоприношения и непосредственному отречению. Однако [наше] учение не проявляет снисхождения к такого рода принуждению, потому что существует необходимость еще более могущественная, чем [кажущееся неизбежным] намерение избежать страданий и исполнить долг, – необходимость страшиться отречения и пройти [путь] мученичества. Как бы то ни было, такого рода отговорка уничтожает саму суть [нашего] таинства тем, что ослабляет узду, сдерживающую от совершения грехов по своей собственной воле. Ведь тогда можно будет поставить в один ряд желание и необходимость, когда, надо полагать, имеется какое-либо принуждение.

В лучшем случае считай, что заниматься военным делом позволительно, но только пока не дойдет до необходимости ношения венка[11].

Но прежде всего скажем кое-что о самом венце. Лавровый венок посвящен Аполлону и Вакху – первому как богу оружия, а второму – как богу триумфальных шествий. Когда же войска увенчивают себя масличными ветвями, это – идолопоклонство в честь Минервы, также богини оружия, которая, однако, была увенчана [ветвями] этого дерева по случаю заключения мира с Нептуном. В таком [ракурсе] суеверное почитание солдатского плетеного венка – [это практика] полностью порочная и все порочащая, так как все [, что соприкасается с этой практикой] уже по этой причине бесчестится.

Тот же лавровый венок предписано надевать во время раздачи денежных подарков [, которые иногда даются воинам от имени цезаря, откуда] становится очевидным, что идолопоклонничество не бескорыстно – оно предлагает продать Христа за несколько золотых монет, как Иуда – за несколько серебряных (Мф. 26). И тогда получится, что [поскольку написано: ] «Не можете служить Богу и маммоне» (Мф. 6:24), маммоне протягивают руку, а от Бога отступают? И не получится ли, [посколь ку написано: ] «Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мф. 22:21), что и человека Богу не посвящают, и у цезаря динарий отбирают? Разве тот, кто надел на свою голову этот предмет, не обвиняет сам себя? [Христианину] настолько чуждо взгромождать на свою голову – даже, можно сказать, на самого Христа, так как «всякому мужу глава Христос» (1 Кор. 11:3) – предмет, служащий делу идолопоклонничества!

Так что, если это возможно, отплати Ему соответствующим образом, поскольку Он отдал Свою голову за твою, или не украшай свою голову венком из цветов, если не можешь [принять венок] из шипов[12]. Служи Богу [так, чтобы] то, что принадлежит Ему осталось незапятнанным. Он Сам, если пожелает, наградит его венцом. Более того, этого Он и желает, и к этому призывает, говоря: «Побеждающему дам венец жизни», так что ты «будь верен до смерти» (Откр. 2:7, 10). Ты же хорошо сражайся в бою, наградой в котором будет тот венец, который по заслугам твердо надеялся получить апостол [Павел] (2 Тим. 4:7-8).

На Него смотри, Его чти. Ведь Христос Иисус сделал нас царями для Бога и Отца Своего. Что общего у тебя с цветком, которому надлежит умереть? У тебя же есть Цветок из корня Иессеева[13], на Котором покоится вся полнота благодати Божьего Духа, цветок безупречный, неувядающий, вечный. Выбирая Его, хороший воин [, о котором мы говорили в самом начале,] успешно продвигается по небесной [военной] иерархии. Поэтому да уразумеем же мы выдумки дьявола, которые принимают вид некоторых Божьих [творений] для того, чтобы привести нас в замешательство, сбив [с пути] нашей веры, и осудить.

«Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч» (Мф. 10:34).

Толкование святителя Иоанна Златоуста

Тогда особенно и водворяется мир, когда зараженное болезнью отсекается, когда враждебное отделяется. Только таким образом возможно небу соединиться с землею. Ведь и врач тогда спасает прочие части тела, когда отсекает от них неизлечимый член; равно и военачальник восстановляет спокойствие, когда разрушает согласие между заговорщиками.

Единомыслие не всегда бывает хорошо: и разбойники бывают согласны [между собой]. Итак, брань была следствием не Христова определения, а делом воли самих людей. Сам Христос хотел, чтобы все были единомысленны в деле благочестия; но как люди разделились между собою, то и произошла брань. Впрочем, Он не так сказал. А что же говорит? «Не мир пришел Я принести», – чем самым утешает их. Не думайте, говорит, что вы виноваты в этом: Я это делаю, потому что люди имеют такие расположения. Итак, не смущайтесь, как будто эта брань возникла сверх чаяния. Для того Я и пришел, чтобы произвести брань; такова именно Моя воля.

Итак, не смущайтесь тем, что на земле будут брани и злоумышления. Когда худшее будет отсечено, тогда с лучшим соединится небо. Так Христос говорит для того, чтобы укрепить учеников против худого мнения о них в народе. Притом, не сказал: войну, но, что гораздо ужаснее – меч. Если сказанное слишком тяжко и грозно, то не дивитесь. Он хотел приучить слух их к жестоким словам, чтобы они в трудных обстоятельствах не колебались. Поэтому и употребил такой образ речи, чтобы кто не сказал, что Он убеждал их лестью, скрывая от них трудности. По этой причине даже и то, что можно было бы выразить мягче, Христос представлял более страшным и грозным.

«Также услышите о войнах и о военных слухах. Смотрите, не ужасайтесь, ибо надлежит всему тому быть, но это еще не конец: ибо восстанет народ на народ, и царство на царство; и будут глады, моры и землетрясения по местам; все же это – начало болезней. Тогда будут предавать вас на мучения и убивать вас; и вы будете ненавидимы всеми народами за имя Мое; и тогда соблазнятся многие, и друг друга будут предавать, и возненавидят друг друга; и многие лжепророки восстанут, и прельстят многих; и, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь; претерпевший же до конца спасется» (Мф. 24:6-13).