Диана Машкова - Караван счастливых историй

Начался разговор со специалистом опеки с вопроса: «А у самих что, никак не получается?» Мы с мужем даже не сразу поняли, о чем речь. «Забеременеть сколько лет уже не можете?» Сотрудница страшно удивилась, когда узнала, что не в этом дело и что кровная дочка у нас уже есть. Если примем такое решение, родим еще. Нам посоветовали заняться именно этим и не морочить людям голову. Поскольку мы все же пытались гнуть свою линию, дальше была лекция о «страшных болезнях» и «дурной наследственности» детей-сирот, а в конце: «Мое дело предупредить. Хотите – идите, собирайте бумаги. Только время зря потеряете».

В общем, наша первая попытка усыновить ребенка так ни к чему не привела. Мы просто были не готовы. Нужно было еще о многом подумать, многое узнать. С мифами о «дурных генах» и «страшных болезнях» тоже пришлось разбираться самостоятельно. Постепенно выяснили, что у подавляющего большинства детей в детских домах и домах ребенка стоит «задержка психического развития». Разобрались, откуда это берется. Оказалось, все очень просто – если младенец лишен привязанности, лежит туго запеленатый все время, его не берут на руки, не выкладывают на животик, не купают в ванной, очень скоро по своим умениям он будет сильно отличаться от малыша, растущего на маминых руках. Депривация в учреждении успешно делает свое дело. И можно спокойно ставить «умственную отсталость», «олигофрению в степени дебильности» и другие диагнозы. Ребенок старшего возраста находится в детском доме в постоянном стрессе, он занят выживанием, поэтому не может сосредоточиться на учебе, на своем развитии и, естественно, отстает. А педагогическая запущенность, в свою очередь, тоже нередко превращается в диагноз. В семье, при индивидуальном внимании к развитию ребенка, и ЗПР, и УО нередко удается снять. Что касается других заболеваний, генетических в том числе, они не реже встречаются и у «домашних» детей. Вопрос здесь только в компетенции и ресурсах родителей. По поводу «дурных генов» мы тоже со временем пришли к простым выводам. В формировании генетического кода нового человека участвуют не только мама-папа, но и бесчисленные родственники с обеих сторон. Предугадать, какая именно информация ляжет в основу личности, невозможно. Гарантировать, что есть семьи, в которых никогда не было алкоголиков, а были сплошь академики, тоже нельзя. Значит, еще большой вопрос, что намешано в каждом из нас.

В 2012 году, после того как был принят «закон Димы Яковлева», мы с мужем наконец «дозрели» и записались в школу приемных родителей. Тот период нашей жизни подробно описан в моей книге «Если б не было тебя». Там и о месяцах учебы, и о сомнениях, и о знакомстве с новыми людьми, и о встрече с ребенком. После курса ШПР, где мы постоянно слышали о том, что «все закладывается до трех лет», решили, что, наверное, нужно усыновлять ребенка помладше. Лет до пяти. И столкнулись с забавной ситуацией – большинство сотрудников органов опеки отвечали на наш запрос коротко и ясно – «детей нет». Там, где удавалось пообщаться, нам объясняли, что в детских домах в основном подростки, и закрывали тему. В Москве мы так и не получили ни одного направления на знакомство с ребенком, поэтому решили поехать в родные края. Объездили несколько городов и поселков, оставили везде копии заключения о возможности быть усыновителями. И спустя месяц, когда уже вернулись в Москву, нам позвонили. Предложили немедленно прилететь, чтобы познакомиться с девочкой. Маленькой Даше, нашей землячке, было всего два месяца.

В тот же вечер мы купили билеты на всю семью и полетели. При первой встрече с будущей дочкой ни у меня, ни у мужа никакой моментальной любви не случилось. Перед нами была крошечная девочка с круглым личиком и опухшими веками, совершенно на нас непохожая. По медицинской части хватало разных вопросов. Из кровных родителей известна была только мама, на месте папы в свидетельстве о рождении стоял прочерк. Нам рассказали, что у мамы уже довольно давно проблемы с алкоголем, Даша ее пятый ребенок, и ни одного она не смогла воспитывать сама – все дети в приемных семьях. Я никак не могла понять, есть у ребенка фетальный алкогольный синдром или мне просто мерещатся некоторые его признаки. Врачи, к которым мы поехали для независимого обследования, тоже ясности не внесли: «Никто не знает, как и что проявится в будущем. Кот в мешке». Сомнения разрешила Нэлла, сказала: «Да классная же девчонка, моя сестренка! Берем и бежим». Так мы и сделали. За что я невероятно благодарна старшей дочери. Кстати, мы никогда не скрывали от нее своих намерений усыновить. Нэлле было 7 лет, когда она впервые услышала о детских домах, детях без родителей. Тогда она сама и предложила: «Давайте всех заберем». Постоянно торопила нас с Денисом, спрашивала, когда же мы перейдем от разговоров к делу. Ей оказалось гораздо легче, чем нам, взрослым, принять идею усыновления. Ребенка не волновали вопросы генетики, наследственности, возможного несовпадения характеров, неизбежных изменений в жизни, ресурсов семьи. Она была любопытна и открыта всему новому. Для нашей дочери, к счастью, оказалось совершенно естественным делиться с другими детьми своими родителями, друзьями, домом и благополучием. Нэлла до сих пор всегда поддерживает нас с мужем в этом вопросе и говорит, что каждый новый ребенок в семье – это интересная и пока не прочитанная книга.

Одним словом, мы подписали согласие на удочерение Даши, и нас отправили в Москву за недостающими документами для суда. Прежде чем улететь, мы попытались разыскать кровную маму Даши. Для себя должны были убедиться, что ситуация и правда безнадежна, что даже при помощи со стороны, которую мы могли оказать, она не сумеет воспитывать своих детей сама. Кроме того, хотели собрать хотя бы минимальную информацию – понимали, что, когда Даша подрастет, она обязательно задаст нам вопрос о своих кровных родителях. К сожалению, встретиться нам не удалось. По адресу, где мама Даши была прописана, никто не знал, где ее искать. У нас остались в итоге только ее фамилия-имя-отчество, дата рождения и тот самый адрес.

17 сентября 2013-го состоялся суд – этот день стал одним из самых важных в жизни нашей семьи. Сразу после заседания суда мы забрали Дашу, сели в поезд и поехали домой, в Москву. Так у нас и появилась потрясающая младшая дочка. Теперь отмечаем эту дату как семейный праздник, второй день рождения Даши.

С приходом маленького ребенка в семью моя жизнь перевернулась с ног на голову. За 14 лет я успела забыть, как общаться с младенцами, не спать ночами, переживать насморки и колики, радоваться и огорчаться простым вещам (покушали и наоборот), а главное – безраздельно принадлежать ребенку. Пришлось отложить все дела, включая новую книгу, которую я уже начала писать. Полгода после появлении Даши занималась только ею. За первые 4 недели дома удалось многому научиться: Даша стала держать головку, пить из чайной ложечки, гулить, проситься на ручки, стала кричать и требовать своего, хотя поначалу вообще не обнаруживала никакого голоса. Все вопросы, которые были связаны со здоровьем, мы постепенно снимали – делали массажи, корректировали питание, уход, наблюдались у специалистов. Первый год, нужно сказать, был волнительным. Постоянно мучили сомнения – научится ли дочка переворачиваться, ползать, встанет ли на ноги, сможет ли ходить? К счастью, все удалось. И каждый маленький шажок вперед приносит громадную радость. Даша невероятно сообразительная, лучше всех знает, что и где в доме лежит, любит помогать по дому – то она с тряпкой, то посуду пытается мыть, то пылесосить. Я стараюсь поощрять ее природное любопытство и желание помочь. Раньше сама не подозревала, какое это счастье – наблюдать за развитием маленького ребенка. Когда Нэлла была маленькой, мы как родители были еще совсем «зеленые», почти не умели наслаждаться общением с младенцем, да и материальные проблемы выбивали из колеи. С Дашей уже все иначе – нам как будто подарили вторую юность, только уже осознанную, зрелую. А любовь, о которой поначалу не было речи, постепенно пришла и стала невероятно сильной, крепкой. Сегодня я лично не представляю себе жизни без Даши, считаю ее абсолютно «своей», а временами совершенно забываю о том, что не сама ее родила.

Когда Даша немного подросла и у меня стало появляться свободное время, я наконец дописала книгу «Если б не было тебя». Мы с редактором Ольгой Аминовой долго мучились с обложкой – никак не могли найти подходящую фотографию или рисунок на тему усыновления. Тогда Ольга предложила обратиться к известному фотографу Елене Мартынюк, и благодаря ей на обложке появились мы с маленькой Дашей. Пока книга готовилась к изданию, мне в голову пришла мысль выпустить еще и специальный подарочный тираж для потенциальных усыновителей и передать его в школы приемных родителей. Впервые в жизни я занялась краудфайндингом, благодаря которому познакомилась со многими замечательными людьми. И тираж в подарок будущим приемным родителям удалось выпустить, и новые мысли возникли о том, как дальше продвигать идеи усыновления, и множество единомышленников нашлось. Некоторые из них сегодня – близкие друзья нашей семьи.