Игорь Скорин - Я отвечаю за свою страну

Шумела в то время Сухаревка. Было здесь и ворье разного калибра, и всякие перекупщики, и мошенники. Любил Астафьев с утра, до работы, пройтись по рынку, посмотреть в рыночном отделении на задержанных, поговорить с ребятами, которые следили за этим людским скопищем, поискать в делах случайных задержанных то, что на первый взгляд может показаться мелочью.

Войдя однажды в отделение милиции, Астафьев заметил на столе у оперативного работника две плоские небольшие коробки, обтянутые кожей. Каждая запиралась на специальную металлическую застежку. Открыв одну из них, Астафьев увидел на подушке из черного бархата металлический прибор — плоский, чем-то напоминавший серп, на ручке которого нанесены деления и цифры. Концы серпа соединяли два стержня. Если покрутить ручку, то эти стержни сходились и расходились.

— Что это такое?

— Не знаю, — пожал плечами работник отделения. — Задержали одного старика — он на рынке постоянно болтается. Раньше фабрикантом каким-то был. Ну, фабрику в свое время национализировали, он продает теперь инструмент, который у него остался. Третий раз его с этими штуками задерживаем. Говорит, никто не покупает, а ему жить не на что. Да, вспомнил — микрометры называются.

Астафьев покрутил микрометр, по слогам прочел надпись на английском языке: «Сделано в Швеции», на секунду задумался.

— Где этот фабрикант?

— У дежурного, за перегородкой. Оштрафуем сейчас на трешку и выгоним.

— А микрометры?

— Придется вернуть.

— Тогда так: ты это все быстро проверни и выйди из отделения вместе с фабрикантом, а я со стороны понаблюдаю, — попросил Астафьев.

— И хочется тебе со стариком возиться или делать нечего?

— Ладно, там будет видно. Где он живет-то?

— На Маросейке, я у него прошлый раз дома был. Ничего там нет.

Вскоре Астафьев увидел, как работник отделения вышел на улицу вместе с благообразным старичком — высоким, хорошо одетым, с холеной, пышущей здоровьем физиономией. Старик подчеркнуто вежливо, даже подобострастно, попрощался и поспешил прочь от отделения милиции. Пройдя сотню шагов, остановился возле витрины кондитерского магазина, постоял немного, делая вид, будто рассматривает сладости, а сам воровато осмотрелся. Но на Астафьева, который с безразличным видом читал афиши, расклеенные на тумбе, не обратил никакого внимания и поспешил дальше по Садовому кольцу. Метров через триста снова остановился у магазина и опять принялся тайком озираться. Зашел в гастроном и через стекло витрины внимательно осмотрел улицу. Потом что-то купил, вышел и, не торопясь, направился на Садово-Каретную. Возле дома № 25 еще раз огляделся и, не заметив Астафьева, юркнувшего в подъезд, вошел во двор.

Александр перебежал на противоположную сторону улицы и увидел, как «фабрикант» достал из кармана ключ и открыл им входную дверь квартиры. Астафьев бросился к телефону. Дозвонился до своего начальника, назвал адрес и попросил подъехать. Потом пригласил дворника и вместе с ним направился к «фабриканту». По дороге выяснил, что в квартире, куда вошел старик, живет женщина средних лет, служащая какого-то треста, и к ней довольно часто приходит ее дядя. «Племянница» предупредила дворника, что дала дяде ключ и он иногда остается у нее ночевать, когда приезжает в Москву по делам. А живет он за городом.

«Фабрикант» увидел в окне дворника и открыл дверь. А когда прочитал удостоверение Астафьева, растерялся. Квартира была небольшая, и Астафьев при беглом осмотре сразу же отыскал чемодан, в котором было полно таких же коробочек с микрометрами.

Вскоре появился начальник, тут же написал постановление на обыск — закон допускал это в экстренных случаях, а Астафьева отправил за понятыми. При обыске нашлись и другие инструменты. Кроме микрометров, у старика оказалось около сотни штангенциркулей и несколько сотен маленьких напильников-надфилей.

Начальник уехал с «фабрикантом», забрав все изъятые инструменты, а Астафьев остался вместе с хозяйкой, довольно миловидной женщиной. Вскоре к нему присоединились еще двое сотрудников. Они сидели в квартире и ждали.

К полуночи маленькая квартирка переполнилась людьми. В ней собрались девять посетителей, и все они пришли не с пустыми руками. У каждого были механические инструменты всевозможного калибра и разного назначения, но все иностранного производства.

В первую пятилетку наше государство на золото приобретало за границей многие измерительные приборы и инструменты, а жулики, учитывая имевшийся дефицит, крали их. Группа «фабриканта» нанесла стране серьезный материальный ущерб и, естественно, получила по заслугам.

За инициативу, находчивость и правильно принятое решение начальник МУРа объявил Астафьеву благодарность и выдал денежную премию. Сослуживцы потом говорили: «Везет же Сашке Астафьеву. То там, то тут случай помогает». И немногие понимали, что «везение» это закономерно.

Быстро пролетели еще пять с лишним лет. Астафьев перешел работать во вновь созданное Московское областное управление милиции. Теперь Александр стал колесить по дорогам Подмосковья: сегодня в одном районе, завтра в другом.

В 1936 году техническое оснащение милиции было скудным, не было достаточно транспорта, не хватало криминалистической техники. Иной раз, чтобы добраться из одного села в другое, приходилось подолгу дожидаться попутной машины, а если ее не было, идти пешком. Правда, у участковых инспекторов были лошади, но не всегда они оказывались под рукой.

Во время Великой Отечественной войны, когда фашистские полчища рвались к Москве, сотрудники уголовного розыска Подмосковья помогали эвакуировать население. Астафьев во главе оперативной группы в Малом Ярославце отправлял в тыл людей, технику, ценности. Милицейская группа покинула город последней.

Астафьев вернулся в управление и получил новое задание. Стало известно, что сброшенная врагом диверсионная группа готовит взрыв моста через Оку в районе Каширы. Пятеро суток Александр с товарищами просидел в засаде. На шестые сутки они арестовали двоих, нашли у них оружие и взрывчатку…

Когда наши войска погнали фашистов от столицы и стали освобождать один за другим города и населенные пункты Подмосковья, работники областной милиции следовали за передовыми частями Красной Армии. Вылавливали фашистских прихвостней, организовывали работу местной милиции.

За долгие годы самоотверженной и добросовестной работы в уголовном розыске майор милиции Александр Михайлович Астафьев награжден орденом Ленина, боевым орденом Красного Знамени и многими медалями, в том числе «За отвагу».

Я не дорожу фотографиями, снятыми во время очередного отпуска; их слишком много, и они все одинаковы, как и люди на отдыхе. Однако эту постараюсь сохранить, хотя на ней я не в фокусе. Все, кто был в Сочи в октябре 1970 года, помнят неподдельный энтузиазм отдыхающих, которые после небывалых ураганных ветров и холода, свирепствовавших там все лето и сентябрь, вначале осторожно, а потом лавиной хлынули на юг. Во второй волне оказался и я со знакомой супружеской парой из Москвы. Город, совсем недавно пугавший местных жителей своей «нелюдимостью», ожил словно по волшебству. Улицы захлестнула толпа — любопытная, разноцветная, шумная. Все было переполнено: пляжи, рестораны, кинотеатры, магазины.

В гостинице «Ленинград», где мы остановились, администраторы снова стали самыми важными людьми; перед ними оправдывались, им льстили, одаривали конфетами, шоколадом, сигаретами, хвалили внешность, ужасались нечеловеческим нагрузкам, радовались их семейным радостям, беспокоились о здоровье. Только ночью, когда администраторы оставались одни, им снились тяжелые сны: что может снова вернуться страшный сентябрь, и они снова станут никому не нужными, и снова придется печатать в газетах объявления с приглашением селиться в гостиницах.

Стеклянная громада «Ленинграда» снизу до крыши светилась огнями и звенела от возбужденных голосов. Среди постояльцев было много людей незаурядных: популярный московский конферансье, менявший на дню по десять галстуков; знаменитые спортивные комментаторы, выступившие на пару с лекцией «Все о футболе и хоккее»; известный московский журналист в шапочке для гольфа и с бородкой а-ля Фош, скромно грызший по углам орешки; восходящая «звезда» московского радио, выделявшийся полнотой и щедростью… Всех не перечислишь. Много было также крепких жителей гор из соседней солнечной республики, поражавших орлиными носами, усами и нескрываемым желанием как можно быстрее прийти на помощь бледным северным женщинам. Вечерами многие отдыхающие смотрели в холлах по телевизору последние футбольные матчи, пили в барах марочное вино, шампанское или двойной черный кофе в маленьких чашечках.