Михаил Толкач - На сопках Маньчжурии

«В случае освобождения территории Сибири от большевиков Япония получает в Сибири полное господство. Русское административное управление будет находится под японским надзором. Все концессии принадлежат японцам. В пунктах, имеющих для японцев стратегическое значение, японское императорское правительство имеет право держать военные силы в количестве, признаваемом им необходимым».

Меморандум от 12 марта 1921 года».

Из обвинительного заключения по делу атамана Анненкова Б. В.

г. Москва 23 мая 1927 года.

«…Сторонники атамана Анненкова Б. В., учинили налёт на Войсковой казачий собор в Омске и похитили казачье знамя Ермака и «Войсковое казачье знамя трёхсотлетия дома Романовых». Окружённый девятью преданными ему «партизанами», атаман ускакал в сторону Кокчетава. Среди участников ограбления замечен урядник Синегузкин Харитон Пантелеевич.

…В кругу атаманцев Анненкова Б. В. было принято обращение «брат». На чёрном знамени «партизанского отряда имени Анненкова» был вышит девиз: «С нами Бог». И эмблема: перекрещенные человеческие кости под белым черепом. Рядом с этим знаменем хранился андреевский бело-сине-красный стяг.

…Отличившиеся в зверствах и верные атаману казаки были сведены в отряды голубых и чёрных гусар. Их пометили особой татуировкой: на груди — крест. Под ним череп, две скрещенные кости. Змея, извивающаяся на теле. Особо доверенные лица имели наколку «С нами Бог и атаман Анненков!».

…11 сентября 1918 года Анненков захватил Славгород. Напротив Народного дома «партизаны» изрубили шашками 500 делегатов Крестьянского съезда. Выделялся беспощадностью урядник Синегузкин, за что был отмечен атаманом.

…В городе Сергиополе (Аягузе) изрублены и повешены 80 человек. Сожжено село Троицкое. В селе Шмидовке (Никольское) выпороты 300 жителей. Расстреляны 30. Повешены — 5 человек. Запомнился жестокостью урядник Зверев (за псевдонимом скрылся Синегузкин Х. П.).

…Приказ атамана Анненкова Б. В., гласил: «Всякий партизан имеет право расстреливать каждого не служащего в моих частях без суда и следствия».

…«В конце 1922 года в пакгаузе транспортной фирмы «Кикути унсотан», подле вокзала Уцуномия, солдаты микадо охраняли золото, тайно доставленное сюда с Дальнего Востока России. Его захватил командир 14-й дивизии императорских войск, участвовавший в интервенции в Сибири. Часть золота впоследствии была использована на создание марионеточного государства Маньчжоу-Ди-Го. Другая часть перешла в ведение военной разведки для формирования за счёт этого опорных пунктов и резидентур в Китае и Советском Союзе.

В распоряжении Министерства иностранных дел Союза ССР имеется весьма достоверная расписка, свидетельствующая о том, что часть российского золота была действительно передана японскому военному командованию «на хранение» на железнодорожной станции «Маньчжурия».

…После оккупации японцами Маньчжурии в 1931 году руководство остатками армии атамана Семёнова Г. М. принял на себя Второй отдел штаба войск Квантунской армии. Исходя из его директив, офицеры и генералы атамана готовили вооружённые отряды против Советской России. Во Втором отделе штаба сосредоточивалась информация, собранная белой эмиграцией о Советском Союзе. Все расходы по организации шпионажа, диверсий и террора против СССР погашались за счёт средств Квантунской армии, командованию которой была выделена часть золотого запаса бывшей Российской империи, захваченного в годы Гражданской войны в Сибири и укрытого от советского правительства.

…В 1938 году на станции «Оунгари-два» подручные атамана Семёнова Г. М., выполняя указание командиров Квантунской армии, сформировали из русских эмигрантов отряд «Асано» — по имени японского полковника, ведающего в Харбине наёмниками. В годы Второй мировой войны по распоряжению японцев подразделение отщепенцев было развёрнуто в «Русский воинский отряд армии Маньчжоу-Ди-Го»

…По требованию штаба войск Квантунской армии атаман Семёнов Г. М. сформировал Захинганский казачий корпус: пять полков, два отдельных дивизиона, отдельная сотня. Под ружьё были поставлены около шести тысяч казаков, пластунов, артиллеристов. После муштры бывшие белогвардейцы зачислялись в специальные отряды резервистов и получали пособие из японской кассы.

«Бюро по делам русских эмигрантов» в Харбине, кураторство над которым держала японская спецслужба в Маньчжоу-Ди-Го, распорядилось: «Все молодые мужчины из русских эмигрантов в возрасте от 17 до 30 лет должны стать на учёт как военнообязанные».

…Захваченные и обезвреженные агенты харбинского центра дали показания об активном сотрудничестве генералов Семёнова Г. М., Власьевского Л. Ф., Бакшеева А. П., а также главарей враждебной эмиграции Родзаевского К. В., Шепунова Б. Н., Михайлова И. А. и их постоянных пособников Охотина и Ухтомского с японскими спецслужбами.

…В газете «Голос эмигранта» атаман Семёнов Г. М. утверждает: «Нам, русским националистам, нужно проникнуться сознанием ответственности момента и не закрывать глаза на тот факт, что у нас нет другого правильного пути, как только честно и открыто идти с передовыми державами «оси» — Японией и Германией.

…Семёнов Г. М. в кругу близких сослуживцев признавался:

«От японцев в период гражданской войны мною было получено 4 миллиона иен, которые я использовал на нужды белой армии.

В 1931 году, после перехода штаба Квантунской армии из Мукдена в Чаньчунь, я имел беседу с полковником Исимура — начальником разведывательного отдела штаба Квантунской армии — и договорились с ним, что буду поставлять японцам сведения о Советском Союзе. Эта договоренность послужила началом моей разведывательной деятельности в пользу императора Японии.

…С 1942 года, когда связь со штабом Квантунской армии я стал поддерживать через посредство дайренской военной миссии, японцы выплачивали мне регулярно каждый месяц по 1000 иен».

Начальник казачьего отдела штаба атамана Семёнова Г. М. генерал-майор Власьевский Л. Ф. признавался:

«Семёнов и его войска почти полностью финансируются японцами, и мы во всем от них зависимы.

…Я также контактировал с японцами по поводу получения материальной помощи, средств на содержание атаманского двора и личные расходы Семёнова. На эти нужды японцы отпускают ежемесячно 10—15 тысяч золотых иен».

Начальник военной миссии в Дайрене Ясуе Норихиро доносил в штаб:

«Бывшего атамана Семёнова Г. М. я знаю с 1920 года. Ближе познакомился с ним почти двадцать лет спустя, в Дайрене, в японской миссии, куда Семёнов приносил различную информацию. А официально для сотрудничества с миссией Семёнов был привлечён мною в 1939 году. Тогда же Семёнов представил донесение о состоянии подводного флота в районе Владивостока. Было указано количество подводных лодок, их устройство и вооружение…»

Генерал Чугунов закрыл синюю папку. Записки лейтенанта Сидорина показались ему беглыми. Общее направление мысли одобрил. Молодой офицер сосредоточил своё внимание на корыстных побуждениях японцев — ущемить русские интересы в Сибири и на Дальнем Востоке.

— На троечку с плюсом наработал, лейтенант! — Чугунов посчитал возможным назначить Сидорина стажёром.

23 мая 1898 года к правому берегу реки Сунгари, напротив маньчжурского поселения Хао-бин, причалил пароход «Благовещенск». Другое русское судно — «Святой Иннокентий» — бросило якорь в соседстве с деревушкой Ченхэ.

Бородатые люди кинули на песчаный откос сходни. С палубы «Благовещенска» спустился священник, окрестил пристань, благословил прибывших с благополучным началом экспедиции.

По шатким мосткам потянулись телеги, крытые фуры с красными крестами на брезенте, лохматые лошадки. Со «Святого Иннокентия» выгружали доски, полотняные палатки, бочки с известкой, цементом, мешки с солью, мукой, крупой…

Большинство прибывших были в чёрных куртках, синих рейтузах. Выделялись жёлтые лампасы и жёлтые же тульи картузов. Шашки в ножнах да за плечами короткие ружья.

Ветер с запада гнал жёлтую пыль. Она оседала на траве, кустарниках, застила небо, хрустела на зубах. Вода в Сунгари была мутно-бурой. Со староречья, с ближних болотец и мочажин, поднимались тучи диких уток и куликов. В вышине кувыркались со стоном чибисы. Вдали от причала темнела вязовая роща с кумирней. Там паслись коровы и козы.

В лесных зарослях на возвышенности, за полоской зеленоватой от ряски воды, таились местные аборигены. Со страхом и удивлением смотрели они на диковинных бледнолицых пришельцев.

Воинский и строительный скарб к вечеру сгрудили на крутом уречье. Выставили караулы. Офицеры увели солдат и казаков версты за три от временного бивака, на сухую равнину, в палаточный городок. Позднее на том месте был заложен посёлок Алексеевка.