Джозеф Гамильтон - Оружие и правила дуэлей

Мистер К. был также приятелем мистера Роберта Хиксона. Когда тот получил вызов от мистера Прендергаста и обговаривалась дистанция, он предложил двенадцать шагов. Друг мистера П. настоял, чтобы противники двигались навстречу друг другу и чтобы каждый сам выбирал момент выстрела. Мистер К. не смог отговорить противную сторону от столь кровавого образа действий и при полном одобрении присутствующих лиц увел своего друга.

Учитывая, что дуэль между лордом Камелфордом и капитаном Бестом, стрелявшимися на тридцати шагах, кончилась гибельным исходом, а пистолет бьет на гораздо большее расстояние, излишне спорить, чьему существованию угрожает дистанция в десять или двенадцать шагов.

Несколько лет назад английский баронет отказался от встречи с джентльменом,

...чей ранг

был невысок, но благородна душа,

сиявшая как щит с гербом.

Друзья этого отвергнутого джентльмена опубликовали свои мнения о его личности – и общественное мнение так решительно осудило баронета, что он передумал и выразил желание драться, но выяснил, что уже слишком поздно, потому что друзья отвергнутого решительно отказались допускать его до встречи с баронетом. Баронет ни в коем случае не напоминал Баярда (Пьер Террайль де Баярд (1473 – 1524), пал в бою), «рыцаря без страха и упрека», хотя его противник никоим образом не пытался убедить общество, что уж он-то настоящий джентльмен.

Лейтенанту Джонстону не столь уж повезло в Юэлле, где, совершенно беспричинно оскорбив мистера Томаса Барри, он отказался встретиться с ним или извиниться, потому что тот был сыном аптекаря. Когда об этом рассказали герцогу Шаннону, тот заявил, что, будь он вызван мистером Барри-младшим, он бы не имел возражений против вызова. Стороны сошлись, и Джонстон пал жертвой своей грубости и глупости.

Мистер Хевисайд, хирург, был приговорен судьей Фордом к заключению в Ньюгейте по делу об убийстве, хотя хирург присутствовал на месте дуэли лишь в силу своих профессиональных обязанностей. За хирурга был предложен большой залог, но мистер Форд отказал в нем, заявив, что и дальше будет осуждать тех, кто присутствовал на месте дуэли со смертельным исходом. Когда хирурга или других присутствующих ждет такая нелегкая судьба, кто усомнится в его праве предложить мирный исход, пусть даже его о нем не просят.

Если на присутствующих при дуэли лежит такая большая ответственность, то закон дарует им и властные полномочия. Блэкстоун говорит: «Скандал или драка между двумя и более лицами в публичном месте могут быть пресечены любым из присутствующих лиц; разводя участников конфликта, такой человек действует вполне оправданно и похвально, невзирая на последствия. Обычный скандал наказывается штрафом и тюремным заключением, продолжительность которого зависит от обстоятельств данного случая, а если есть какие-то отягчающие обстоятельства, то наказание, соответственно, отягчается. Если два лица обдуманно и сознательно договорились о дуэли, что связано с опасностью убийства, то это является подчеркнутым пренебрежением к законам страны и серьезно отягчает факт конфликта, пусть даже он и не завершился печальным исходом».

Будет только справедливо упомянуть, что чрезмерная фамильярность ведет к охлаждению отношений и порой даже к враждебности; и джентльмены должны очень тщательно блюсти достоинство языка и поведения и в самых близких дружеских отношениях.

В 429-м номере «Спектейтора» есть прекрасная статья о неуместности слишком большой фамильярности между знакомыми – эту статью мы рекомендовали бы для тщательного обдумывания.

У Харви Астона было много хороших качеств, но ему была свойственна большая склонность к насмешкам. Из-за этого он не раз вступал в конфликты и столкновения, обрел репутацию профессионального дуэлянта, но несколько лет назад пал жертвой своего поведения.

Среди интересных случаев, которые мы собрали, есть грустная история о том, что случилось между господами Френчем и Диллоном, двумя молодыми людьми, которые вместе с другими веселились, играя в чехарду на лужайке перед гостеприимной ирландской усадьбой мистера Планкета, что рядом с Роскоммоном.

В мае 1760 года майор Гловер из милиционной армии Линкольншира был на репетиции пьесы в манчестерском театре. За ним шел мистер Джексон, аптекарь, и он явно в шутку толкнул майора; тот обернулся и ударил Джексона стеком, тоже пошутив: «Как, Джексон, это вы?» – на что Джексон с жаром выпалил: «Сэр, хоть вы и майор, но я не потерплю от вас такого обращения!» Удивленный майор ответил: «Господи, что вы имеете в виду? Я так же, как и вы, всего лишь пошутил». Джексон продолжал настаивать на встрече и никак не мог успокоиться. Они пошли в отдельную комнату в кофейне. Джексон получил смертельное ранение, после чего майор Гловер вынес его в зал, прося о помощи, а мистер Джексон успел признать, что вина лежит только на нем.

В случае с Кифом и Фицджеральдом в Ати первый получил удар хлыстом, но было достигнуто примирение. Но к сожалению, Фицджеральд, развлекаясь, кинул через стол несколько орешков в мистера Кифа, у которого такое поведение вызвало воспоминание о прошлой ссоре, что привело к смерти мистера Фицджеральда от первого же выстрела. Еще один пример гибельных последствий грубых шуток.

Джентльмены не должны располагаться на месте дуэли при ветре, пыли, дожде со снегом, снегопаде, ливне, граде или так, чтобы солнце светило кому-то в лицо.

Когда господа Джон Кембл и Айкин дрались на дуэли, у них обоих единственным секундантом был старший мистер Баннистер, что само по себе было довольно опасно.

Вне всяких сомнений, им надо отдать предпочтение перед шпагами. «Я часто благословлял Бо Нэша, – в своих «Воспоминаниях» говорит О’Киф, – на отмену шпаг. Дуэли на пистолетах достаточно опасны, но и тогда даже у самого разъяренного человека есть шанс, что всевидящее Провидение не позволит, чтобы гнев застил ему глаза».

Всегда необходимо отказываться от пистолетов с длинным, как у карабинов, стволом. Заряжать пистолеты должен один из секундантов в присутствии другого, и, поскольку оба выбраны сторонами, как люди с высоким чувством чести и порядочности, каждый секундант может зарядить пистолет противостоящего дуэлянта. Секунданты лордов Веллингтона и Уинчелси доверили заряжать пистолеты присутствующему хирургу. Ни один из пистолетов не должен содержать две пули, ибо такой заряд может без необходимости причинить тяжелое ранение. Пыж должен быть таким, чтобы он не следовал за пулей, ибо мельчайшая часть посторонней материи, если хирург ее не заметит и не извлечет, может повлечь за собой гангрену и смерть. Пистолеты не должны быть взведены, когда их вручают участникам дуэли, кроме того, они должны быть вручены дуэлянтам одновременно, а не по очереди.

Никому из джентльменов не позволяется драться с двумя разными противниками за одно и то же оскорбление. Когда мистер Лонг Уэлсли дрался в Кале с мистером Креспиньи из-за оскорбления, нанесенного его отцу, брат дуэлянта заявил, что он тоже хочет получить такое же удовлетворение, на что мистер Уэлсли дал согласие; но секунданты, полковник Фримантл и капитан Брук из гвардии, заявили, что мистер У. сделал все, что от него ожидалось, и не должен драться с братом своего противника, после чего все покинули место дуэли.

Подлинная причина ссоры должна быть исчерпывающе изложена вместе с вызовом и ответом на него. Описание дуэли должно быть скреплено подписями обоих секундантов. Тем не менее, если секунданты не могут выработать общую точку зрения, они, посоветовавшись с теми, кто присутствовал на месте дуэли, могут высказать свое личное впечатление, которое не должно быть оскорбительным для другой стороны, поскольку два свидетеля одного и того же события могут расходиться в его описании.

Мистер Клайв, впоследствии лорд Клайв, будучи в Индии, поссорился из-за карточного долга. За его противником осталось право на выстрел. Тот подошел к нему и сказал: «Подумай о своей жизни, возьми назад свои слова и уплати деньги». – «Стреляй и провались ко всем чертям!» – ответил Клайв, на что его соперник сказал, что он слишком храбрый человек, чтобы погибнуть от выстрела.

Когда дуэлянты господа Маклохлин и О’Меара оба получили достаточно тяжелые ранения, Маклохлин первым делом поинтересовался судьбой свого противника, выразив надежду, что тот не так страдает, как он сам.

Когда член американского конгресса стрелялся с доктором Карсоном, тот выразил большое удовлетворение, узнав, что его противник избежал ран.

Харви Астон, получив смертельное ранение от полковника Аллена, взял его на прицел, но затем опустил пистолет и сказал: «Я могу убить его, но не хочу, чтобы последнее действие в моей жизни было бы актом мести».