Николай Яременко - Футбол убьет Россию. Народная игра в рублях, договорняках и взятках

Увы, в российских условиях можно долго выбирать между Магатом и Клинсманом, но в итоге на полгода в команде окажется Силкин или Кобелев. Можно всерьез рассматривать Раньери или Ван Галла. А вернется опять Карпин. Потому что реальность такова: те, кто едут сюда играть (и тренировать) – едут за деньгами. И очень быстро деградируют. А те, кто хотят играть по-настоящему и завоевывать тренерскую славу по-настоящему, здесь не смогут играть. И славу себе уж точно не завоюют. Поэтому Магат не меняет два с половиной миллиона евро (с немалыми немецкими налогами) ни на три, ни на четыре миллиона (с налогами, которые в России, как известно, куда как меньшие).

Когда Карпин снова окажется в «Сельте» (или куда его еще сватают сейчас в Испанию?), возможно, мы и узнаем со временем какие-то пикантные подробности о буднях в «Спартаке». А может, и не узнаем. Смотря как уйдет. «Сливают» подробности, как правило, те, кто ушел плохо, кто обижен. И поэтому на эмоциях, может быть потом жалея об этом, но такие люди говорят много правды. Не обходя острых углов. Такой правдой поделился теперь уже бывший тренер спартаковских защитников Борис Поздняков. И даже там, где экс-тренер обошел углы, многого додумывать не приходится. Сказанного и так достаточно, чтобы понять, что за бардак внутри команды сложился:

– Иностранцы! Нарыв! И он сейчас в «Спартаке» вскрылся. Не понимаю, почему футболисты, играющие в России, не учат наш язык. Это президентам и генеральным директорам на заметку: сколько можно себя не уважать? У нас к легионерам отношение как в советские времена к иностранным делегациям, – подобострастное. Коллектив не может сплотиться. Когда у команды дела идут нормально, то проблема незаметна. Но стоит случиться неудаче, как нарыв вскрывается, начинаются капризы, недопонимание между футболистами. В любой команде есть те, кто на рояле играет, и те, кто его таскает. Так вот «пианисты» должны уважать «грузчиков», а не насмехаться и не пенять, что те какой-то особенный пас отдать не могут. Но трения все равно случаются, а бороться с подобными явлениями должны сами футболисты, в своем узком кругу, тренерский штаб в такие дела лезть не должен. Однако откровенный разговор через переводчика, который является штатным сотрудником клуба, невозможен.

Вот тут-то и произносит Поздняков ключевое:

– Футболисты, может, и хотят чего-то сказать друг другу, но ведь переводчик каждое слово может донести руководству.

То, что Борис Поздняков произносит аккуратно, тщательно подбирая, взвешивая слова, не укрывает главного: в команде царит атмосфера, отнюдь не способствующая результату. В команде царит 37-й год. Стучать и доносить. Не доверять друг другу. Бояться, что твое слово, твоя позиция станет известна где-то наверху. А значит – атмосфера страха, атмосфера боязни.

Болельщики могут месяцами спорить, какой из тренеров должен прийти на смену Карпину: с некой спартаковской идеологией или со стороны. Но нет уже никаких традиций, как нет уже никакой мифической идеологии. Есть то, что делает сегодняшний российский футбол в высшей степени неприглядным.

Проблема поведения фанатов на трибунах становится все острее. Расистские выкрики на трибунах, бесчинства питерских болельщиков на улицах (достаточно вспомнить историю с чемпионством «Зенита», закончившуюся нападением на милицию), многочисленные выходки, за которые в цивилизованных странах сажают или как минимум лишают на долгие годы (если не пожизненно) возможности посещать футбольные матчи.

Когда мне было 8 лет, папа впервые меня взял на футбол. Зрелище произвело столь сильное впечатление, что я стал проситься вновь и вновь, и в итоге посещать многие годы чуть ли не все домашние матчи любимой команды.

И в ту пору визит на футбол для многих был именно таким, семейным делом. Это и возможность посмотреть на большую игру, с эффектом сопричастности, и возможность лишние часы провести фактически в кругу семьи.

В сегодняшней России я не знаю, смогу ли когда-нибудь в ближайшие годы повести детей на футбол. Я не уверен, не прилетит ли из соседнего сектора бутылка, не попадем ли мы «под раздачу» ошалевшего от безнаказанности омоновца, которому просто захочется размяться с дубинкой, не сомнут ли нас с равным успехом то ли на входе, то ли на выходе. Но самое главное – я не хочу, чтобы дети слышали тексты, которые в течение двух часов распеваются на трибунах, чтобы видели, что кидать бананы или произносить расистские речовки в адрес темнокожих футболистов – это дело будничное и нормальное.

Потому что если это не нормально – на это должны реагировать. За это должны наказывать. Если бороться с этим в силу каких-то причин не могли себе позволить предшественники нынешнего руководства РФС, то была надежда, что имеющее гигантский карт-бланш нынешнее руководство будет хотя бы что-то делать. Увы. Если в 2010-м Сергей Фурсенко хотя бы открывал рот на эту тему (в самом деле, надо же было хоть что-то изобразить во время продвижения российской заявки), то в 2011-м позволил себе пооткровенничать: ни он лично, ни РФС заниматься этой проблемой не будут:

– Команды должны сами воспитывать своих фанатов. Работу с болельщиками клубы должны вести самостоятельно.

Каким именно образом, г-н Фурсенко не пояснил, хотя финансовый знаменатель его речей понять ой как просто: за каждый факт мата на трибунах – штраф (но не с болельщиков, которых задержали, а с команды, которая, в общем-то ни при чем), за расистские выкрики – опять штраф. Руководство клуба психует, но платить обязано. С точки зрения бухгалтерии клуба это все равно выходят копейки, микроскопические доли процента от всего бюджета. А руководству российского футбола – только радость: и денег прибыло, и отвечать опять же ни за что не нужно.

Хочу выразить огромную благодарность своей семье. В первую очередь без их помощи не было бы этой книги.

Огромное спасибо всему коллективу «Радио Спорт». Коллеги! Вы – лучшие!

Отдельное спасибо Василию Николаевичу Кичеджи за доверие и поддержку.

Спасибо Вячеславу Дубовицкому.

Спасибо Ирине Поляковой.

Спасибо всем, кому небезразличен спорт.