Мотицура Хасимото - Потопленные

Выполнив свою задачу, мы возвратились в Куре. О своем прибытии я немедленно доложил командующему. В ходе доклада я указал, что мы смогли бы выпустить в атаку человеко-торпеды, если бы вместо нашей лодки в район Окиносима была направлена другая подводная лодка. Один из старших офицеров штаба сказал мне, что они не представляли себе, что у нас так удачно проходила операция. Трудно сказать, что могло случиться с нами после того, как мы выпустили бы наши торпеды, так как вокруг нас находились тогда вражеские эскадренные миноносцы. Может быть, мы погибли бы, но мне все же хотелось сделать такую попытку. Во время этой операции новая радиолокационная станция работала гораздо надежнее, однако все еще нуждалась в дальнейшем испытании с целью доведения ее до совершенства.

Подводная лодка «I-36» покинула базу на один день позже нас. Пройдя пролив Бунго и получив приказ об отмене операции, она вынуждена была возвратиться в базу.

24 марта 1944 года американское оперативное соединение начало обстрел южного побережья о. Окинава, поэтому наши подводные лодки получили приказ полным ходом следовать в этот район. Вышедшие туда с целью поиска противника лодки «I-8», «Ro-41» и «Ro-46» были потоплены. Противник создал непреодолимую противолодочную оборону, так как имел в данном районе полное господство на море и в воздухе. Несмотря на это, был сформирован новый отряд, получивший наименование «Татара», в который вошли подводные лодки «I-47», «I-56», «I-58» и «I-44». На каждой из этих лодок имелось 6 реконструированных человеко-торпед.

Подводная лодка «I-47» вышла в район Окинавы 29 марта. После того как она благополучно прошла пролив Бунго, ее неожиданно атаковала группа вражеских самолетов численностью более 50 машин, которые были приняты лодкой за свои. Это случилось у мыса Миядзаки. Лодка срочно погрузилась и начала уходить от преследования. На нее было сброшено более 30 бомб, которые, однако, не причинили ей повреждения. Через полчаса лодка всплыла и продолжала свой путь в южном направлении. На следующее утро в 2 часа 30 мин. были обнаружены два военных корабля, расстояние до которых составляло около 5400 м. Наблюдатель доложил, что это были крейсера, поэтому, погрузившись, подводная лодка приготовилась к атаке, однако дальнейшее наблюдение в перископ показало, что это были эскадренные миноносцы. Было слишком поздно что-либо предпринять, и подводная лодка подверглась атаке глубинными бомбами. В конце концов в районе о. Танега ей удалось оторваться от противника. После захода солнца она всплыла и занялась выяснением причин утечки горючего из топливных цистерн. Неожиданно она снова была атакована самолетами противника. После срочного погружения лодки разорвавшаяся вблизи бомба еще больше усилила утечку горючего, поэтому ей пришлось возвратиться в Куре.

Две другие подводные лодки, «I-56» и «I-44», вышли из базы 3 апреля, и с тех пор о них не поступало никаких известий. После войны мы слышали, что обе эти лодки были потоплены американскими эскадренными миноносцами у о. Окинава.

Наша лодка «I-58» вышла из базы 2 апреля, имея на борту тех же водителей торпед, которые были с нами в нашем неудачном походе к о. Иводзима. План операции был гибким, и выполнение его зависело от дислокации кораблей противника. Я просил штаб снабжать меня детальной информацией относительно дислокации кораблей у о. Окинава и особенностях действий поисковых групп эскадренных миноносцев в северной части этого острова. Как обычно, мы прошли пролив Бунго в темное время, тщательно соблюдая все меры предосторожности. Днем 2 апреля мы погрузились и продолжали свой путь на юг. В течение наступившей ночи была сильная облачность, которая значительно ухудшила видимость. 2 и 3 апреля, стараясь уклониться от атак авиации противника, мы благополучно вышли к острову Яку. Предварительно мы решили подойти к цели с запада, но, ввиду того что бухта Тюдзе уже находилась в руках противника, подход с восточной стороны мог быть более безопасным.

В конце концов мы все же решили подойти с западной стороны, так как этот вариант обещал нам встречу с кораблями противника, стоящими на якоре и представляющими хорошую цель для наших человеко-торпед. Глубокой ночью 3 апреля мы начали сближение с противником. Неожиданно в центре пролива мы обнаружили цель, которая напоминала находящуюся в надводном положении подводную лодку, и немедленно произвели погружение, но примерно через час, потеряв контакт с обнаруженной лодкой, всплыли и, следуя зигзагом, продолжали свой путь. На следующие сутки в дневное время нам пришлось уйти под воду, так как радиолокационная станция указывала на наличие поблизости самолетов.

В течение 5 и 6 апреля нам пришлось погружаться не менее семи раз. У нас не было средств для того, чтобы определить, были ли это свои или вражеские самолеты. Эти задержки выбили нас из графика, и только 6 апреля мы достигли района, находящегося к западу от о-вов Амами. Около 13 час. 00 мин. мы обнаружили на горизонте мачту, а погрузившись, определили, что это был небольшой противолодочный корабль. Однако узнать точно, был ли это свой или вражеский корабль, не представлялось возможным. Так как район боевых действий приблизился к японским водам, то можно было легко ошибиться и принять вражеские корабли или самолеты за свои. Погода начала портиться. Над морем нависли низкие черные тучи, усилилось волнение. Мы начали беспокоиться о том, сможем ли выпустить наши человеко-торпеды. Оставалась надежда на то, что погода в районе якорной стоянки у о. Окинава будет более благоприятной. Наш курс к острову пролегал далеко от берегов, поэтому в условиях плохой погоды очень трудно было точно определить свое место. Радиус действия радиолокационной станции был недостаточен, чтобы обнаружить близлежащие острова. Ввиду того что днем и ночью нас тревожила авиация, мы не имели достаточно времени для зарядки батарей. В таком положении появление даже одного эскадренного миноносца представляло для нас смертельную опасность.

7 апреля условия не улучшились, и мы находились очень незначительное время на поверхности. Местоположение лодки по-прежнему определялось только по исчислению. Течение еще более усугубляло наше положение, так как его скорость составляла 2 узла. В тот же день 7 апреля мы узнали, что к нашим силам, ведущим бои у о. Окинава, должен присоединиться линейный корабль «Ямато». Приятно было сознавать, что мы будем участвовать в боях совместно с этим кораблем. В действительности же (как выяснилось позже) «Ямато» был уже потоплен.

8 апреля от командующего Соединенным флотом была получена радиограмма, в которой содержался приказ вступать в бой и биться насмерть. Мы всплыли, твердо решив следовать к цели напрямик. Позднее днем над нами появился большой патрульный самолет. Такие машины противник использовал для борьбы с подводными лодками. Почти потеряв всякую надежду на спасение, мы произвели срочное погружение, но, к нашему удивлению, самолет не атаковал нас. Тем не менее мы в течение светлого времени суток продолжали оставаться в подводном положении.

Так как противник высылал воздушный дозор и в ночное время, мы не могли всплыть и произвести зарядку батарей. Если бы это продолжалось и далее, то мы с разряженными батареями не смогли бы провести даже одной атаки. Мы решили всплыть на короткое время и произвести подзарядку батарей и затем, прежде чем сделать вторую попытку приблизиться к цели, подождать улучшения погоды. В конце концов мы повернули обратно к о. Кюсю. Когда мы уточнили свое место, то оказалось, что наша ошибка в счислении равнялась 45 милям. Лодка снова взяла курс на о. Окинава. Погода была еще хуже, чем прежде, кроме того, днем и ночью нас беспокоила вражеская авиация. Мы не имели никакой передышки для зарядки батарей. По всему было видно, что у нас впереди те же трудности, что и раньше.

14 апреля мы неожиданно получили приказ направиться в Тихий океан. На пути нам прежде всего предстояло преодолеть наши собственные минные поля, затем направиться к побережью Китая и, наконец, следуя у побережья Формозы, выйти в Тихий океан. До этого мы потратили не менее 7 дней, пытаясь атаковать корабли противника, находившиеся в районе о. Окинава. Но из-за плохой погоды все эти попытки оказались безуспешными. Во время этих действий мы были атакованы авиацией противника свыше пятидесяти раз. Самое продолжительное время, которое нам удалось пробыть на поверхности, составило менее 4 час. А в те два дня, когда мы находились на наиболее близком расстоянии от Окинавы, самый продолжительный период пребывания нашей лодки на поверхности составил 1 час 10 мин. Радиолокационная станция лодки была в то время ненадежной, и мы подвергались нападению авиации противника 2–3 мин. спустя после всплытия. Обычно для зарядки батарей лодки требуется 4–5 час., а для полной зарядки — 6 час. Одной зарядки воздушных баллонов высокого давления достаточно, чтобы обеспечить 3–4 всплытия лодки. Для полной зарядки воздушных баллонов требуется 30 мин. Мы испытали на собственном опыте, что в тяжелых условиях может случиться так, что в лодке не окажется воздуха высокого давления и она независимо от степени зарядки аккумуляторных батарей не сможет всплыть. Один эскадренный миноносец, преследующий лодку в течение одного дня, может истощить ее полузаряженные батареи до такой степени, что она не сможет двигаться.