Джон Грей - Ханаанцы. На земле чудес ветхозаветных

В этих текстах содержится перечисление врагов Египта, среди которых упоминается ряд вождей и местных правителей из Северной Сирии и Палестины, что свидетельствует не только о заинтересованности египтян в этих землях. Перечисление имен документально отражает этнический состав жителей Ханаана и позволяет установить характер его заселения в самом начале рассматриваемого нами периода.

Кроме того, имена вождей отражают и их верования, поскольку все они теофорны, то есть включают имена богов. По форме они идентичны с аморитскими или протоарамейскими именами кочевников, которые вторглись в Месопотамию из северных арабских степей в конце третьего тысячелетия и сохраняли власть в Вавилоне с 1800 года до н. э. на протяжении правления I аморитской династии.

В основном в них употребляются те же самые наименования и атрибуты богов, что и в аморитских именах Месопотамии того же периода. Они также соответствуют по форме еврейским собственным именам, особенно именам патриархов, обычно принимавшим имена богов или их развернутые определения, соединяя существительное или прилагательное с глагольным предикатом.

Благодаря их именам мы получаем информацию и о группах мужественных аморитов, которые прорвались из североарабских степей на плодородные земли Месопотамии и Сирии, и о тех богах, которым они поклонялись.

По текстам проклятий можно составить представление о политической и социальной организации аморитского населения Ханаана, а также об их переходе в XIX веке до н. э. от родоплеменной структуры к оседлым сообществам – поселениям. В более ранних текстах из Луксора, например, упоминаются несколько вождей, проживавших в одном и том же районе. Так, в Иерусалиме было два вождя, а в Аскалоне – три.

Существование выявленных нами автономных племенных объединений, возникавших в результате постепенного увеличения числа кочевников, четко подтверждается открытием доктора Катлин Кеньон в Иерихоне. Она установила, что захватчики, уничтожившие последние поселения раннего бронзового века, одновременно применяли не менее пяти различных форм погребения.

Племенная организация, о которой упоминается в луксорских текстах, и личные имена, в которых имена богов соединяются с терминами родства, обозначающими кровных родственников – амму (дядя со стороны отца), хали (дядя со стороны матери) или абу (отец), подверждает, что ее носители – выходцы из степей Северной Аравии. Отраженные в них социальные взаимосвязи и характер подчиненности и сплоченности внутри родственных групп являются важным фактором для выживания племени в условиях пустыни. Племенные объединения, которые сложились и существовали на территории Ханаана на протяжении всего второго тысячелетия, образовались из представителей разных независимых групп. Множественные различия между ними, так и оставшиеся непреодоленными, а также ограниченное количество плодородной земли следали обитателей Ханаана легкой добычей для таких безжалостных и сплоченных агрессоров, как Израиль и многочисленные арамейские племенные объединения начала железного века (около 1200–1000 годов до н. э.).

Скудная природа аморейских поселений в Ханаане привела к эволюции небольших городов-государств в Сирии и Палестине. После заимствования лошадей и военных колесниц от арийцев в конце XIX века до н. э. их правители превратились в наследственных феодалов, управлявших ханаанцами от имени египтян в составе Нового царства с XVI века до конца нашего периода.

Вторая группа текстов с проклятиями находится на статуэтках, также приобретенных в Каире и неизвестно где найденных. На основании палеографических данных и соотнесенности с находками при раскопках аморейских поселений в Сахаре Позенер относит их к 1800 году до н. э. В упоминаемых там теофорных именах редко встречаются ханаанские наименования божеств, за исключением имени Хадад с предикатом, что указывает на ограниченность культа почитанием местных святых, связанных с земледелием. Из мифологических текстов Рас-Шамры известно, что Хадад был богом ветра и плодородных дождей осени и зимы, эквивалентным ханаанскому Ваалу, то есть был главным божеством для крестьянина-земледельца.

Очевидно, что, придя в Ханаан, кочевники превращались в крестьян (феллахов). Залогом успешной обработки земли были согласованные усилия многих людей. Поскольку у каждой общины был свой предводитель, возникала необходимость выработать систему для согласования и разделения их власти. Однако нет свидетельств, что возникали объединения, выходившие за узко территориальные рамки. Похоже, они имели только местный характер.

Действительно, в перенаселенных поселениях, возникших вокруг укрепленных холмов или городах с несколькими поясами глинобитных фортификационных сооружений, заметны следы местных столкновений, которые характерны для всех территориальных образований на земле на всем протяжении их истории. Внутренняя разобщенность и внешняя изолированность из-за постоянной необходимости обороняться от возможного вторжения сдерживали развитие культуры в ханаанских поселениях.

Не всегда удается определить точное географическое место поселений, упомянутых в текстах проклятий, поскольку названия населенных пунктов неоднократно менялись. Почти наверняка там упоминаются Ашкелон и Яффа, расположенные в южной части прибрежной равнины Палестины; Афек, который, вероятно, располагался в Рас-эль-Айн у истока реки Яркон (Нахр-Аюджа), Акко и расположенный вблизи от него Аш-Шаф; Библос и, возможно Арка близ Триполи, Фихл (Пелла) на восточном берегу реки Иордан напротив Бет-Шана и Иерусалима, Сихема на возвышенностях внутри Палестины и, возможно, Иион (современный Мердж-Айюн) в Ливане как раз рядом с израильской границей, в котором ведутся крупнейшие археологические раскопки в Палестине. Назовем также Каркар в нижнем течении Оронта в Сирии, а также, возможно, Ярмут, который, может быть, назывался Шефелах. Сейчас археологи определили местонахождение немногим более пятидесяти пунктов.

Названия большей части указанных мест, а также менее значительные поселения, в основном расположенные на равнинах и вдоль западных границ Палестины, известны также по упоминаниям в Ветхом Завете и спискам племен, содержащимся в Книге Иисуса Навина.

На первый взгляд кажется, что поселения были немногочисленны, но ведь некоторые из них, даже такие крупные, как Газа, Мегиддо, Бет-Шан, Иерихон и другие города, расположенные на равнинной части Палестины, не упомянуты в текстах проклятий, хотя по раскопкам известно, что они уже существовали в этих местах. Поэтому никак нельзя согласиться с мнением некоторых специалистов по библейской археологии, утверждающих, в соответствии с Ветхим Заветом, что в эпоху патриархов, то есть в XIX веке до нашей эры, территория Ханаана была мало населена.

Для Сирии и Палестины конец третьего – начало второго тысячелетия был периодом медленного возрождения после опустошительных аморейских набегов и образования поселений, с которыми связано окончание развития культуры раннего бронзового века.

Яркая картина жизни аморейского поселения, возможно находившегося в Южной Сирии, содержится в египетской повести о приключениях Синухета, вельможи, входившего в свиту фараона Сесотриса I (1980–1935). Попав в опалу после смерти фараона, он был вынужден покинуть Египет. Пройдя через «царские ворота» – цепочку египетских фортов, расположенных на Суэцком перешейке, Синухет стал двигаться на север, перемещаясь от одного племени к другому. Племя, гарантировавшее его безопасность на своей территории, передавало его своему соседу, с которым оно находилось в хороших отношениях. Пройдя долгий и трудный путь, Синухет наконец оказался в поселении своих соплеменников, располагавшемся где-то в степной, восточной оконечности Палестины или Сирии (он называет ее Кедем). Но его описание этой земли, богатой вином и оливками, указывает на то, что она находилась западнее, поскольку в Сирии и Палестине оливки цветут только в зоне средиземноморского климата.

То, что этот район с прекрасными условиями для ведения сельского хозяйства был заселен соплеменниками Синухета, подтверждается текстами проклятий из Луксора. Вот как Синухет описывает эту плодородную землю:

«Это была прекрасная земля, и называлась она Иаа. Смоквы имелись в ней и виноград. Обильнее была она вином, нежели водой. Много имелось в ней меда, масла в изобилии, фруктов разных на деревьях. Имелись там также ячмень и пшеница, не было предела скоту всякому. Сделал он меня вождем племени среди избранных страны своей. Делали для меня кушанья в качестве ежедневного довольствия, вино в качестве ежедневной доли, вареное мясо, жареную птицу, не считая дичи, ибо ловили ее для меня и клали передо мной, кроме того, что приносили мои охотничьи собаки. Приготовлялось мне множество блюд и молоко, сваренное разными способами»[2].