Шанти Натхини - Монолог о Себе в Азии

Храмы, храмики, молельни, могилы – так повсюду, передвигаетесь вы по Токио или городку на любом из островов архипелага. Означает ли это, что страна сверхрелигиозна? Спросите любого японца, какой религии он следует, и, немного задумавшись, он с вероятностью 80 % ответит «non religion». В этом я убедилась в ходе моего исследования, как медицинский персонал «женских клиник» (консультация-родильный дом) справляется с ситуациями, когда пациентка теряет беременность. На вопрос в анкете «Ваши религиозные взгляды и верования» большинство ответило «non religion», остальные указали буддизм.

Отчего же 1-го января с раннего утра, а зачастую еще с вечера, кажется, что вся страна движется по направлению к храмам, выстаивает длинные очереди ко входам, навещает святилища «семи божеств счастья», оставляя немного денег, складывает ладони в молитве, покупает амулеты? Ответ прост – следование традициям. Япония вся в этом. Вот почему открытие купального сезона, начало строительства, а для некоторых покупка нового авто – повод пригласить синтоистского священника, который в свободное от ритуальных обязанностей время работает в деловом костюме в офисе, как все. Это в отличие от буддийских священников и монахов, которые, в большинстве своем, на «полную ставку» служители культа.

Я спрашиваю своего японского супруга «Зачем люди, вот ты, например, ходишь по храмам и святилищам, выполняя предписания?» А ходить с соблюдением всех вышеописанных действий он начал в последний год со мной, раньше только фотографировал. «Я вдруг осознал, что должен поддерживать традиции, кроме того, те небольшие деньги в конечном итоге пойдут на реконструкцию храмовых зданий, традиционные фестивали и пр.». Я спрашиваю свекровь: «Какой религии Вы следуете? Где Ваш храм?» Она удивляется: «Никакой особо. Посещаю могилы предков. В храмы хожу – те, что ближе к дому, или какие попадаются». – «И синтоистские и будийские?» – «Эээ, а какая разница?» Вы поднимаетесь на вершину горы и там находите маленький алтарь инари (божество – лиса). Есть где и за что (подъем был трудный) поблагодарить. Это как в Западном мире, закончив трудное дело, скажут «Слава Богу!».

В Японии все новое, опять-таки традиционно, принимается медленно, плавно, посредством вливаний или слияний. Так было и с буддизмом: он не ворвался, стерев все, что быдо до него, а медленно «втек» и смешался с существовавшим синтоизмом. Первая «дружба» завязалась между синто и эзотерическим буддизмом. Имено сейчас на территории любого храма школы Сингон (Shingon) или Тендай (Tendai) всегда присутствует синтоистский алтарь или как минимум особое дерево или камень, в котором могут воплощаться духи. «Воины гор» – ямабуси (yamabushi) изначально тоже служили посредниками, передающими подношения или просьбы от простых смертных к духам и божествам, живущим высоко в горах. Постепенно они включили в свой образ жизни ряд буддисйких и даосских практик благодаря буддийским монахам, которые ходили в горы отшельничать, и, тем самым, расширили свою «сферу деятельности» до связывания собою людей, духов и будд. Именно «горными воинами» – буддийскими монахами были основаны первые горные храмы эзотерической школы буддизма.

Примерно в то время и зародился синто-буддийский синкретизм, или симбуцу-сюго (Shinbutsu-shūgō). При участии мудрых буддиских деятелей Х века, которые предпочли путь безболезненного слияния, а не уничтожение и навязывание своего пути, начался процесс включения японских божеств (о-ками-сама) в буддийский пантеон. Была выдвинута идея, что эти божества являются как бы местными воплощениями будд, которые приходят в народ ради спасения человечества. Иными словами о-ками-самы суть не что иное, как будды и бодхисаттвы, но «японского вида». Это гениальное решение, без сомнений.

Одним из самых, пожалуй, уважаемых и повсеместно-представленных «божеств», о происхождении которого немногие японцы даже задумываются, является О-дзидо-сама (Ojizō-sama), что есть Кшитигарбха (Ksitigarbha). Хотя это не синтоистское божество, оно настолько привычно взгляду, что кроме названия статуи в красной шапочке и слюнявчике вам вряд ли скажут больше. Ojizō-sama имеет отношение к дорогам и детям. Поскольку оно является в каком-то смысле проводником, небольшого роста статуи можно видеть на обочинах больших и малых дорог по всей стране. Дети, умершие раньше родителей или даже убитые собственными родителями (аборт, умервщление новорожденного в относительно недалеком прошлом – и такое было), в Японии виноваты в том, что заставляют страдать своих мать и отца. А еще они, по малолетству, не накопили достаточно заслуг, чтобы легко перебраться через Реку в Иной мир. Вот и становятся такие души не кем иным, как злыми духами, – мизуко (mizuko), которые рыщут вокруг дома родителей и сеют недоброе. Миссия О-дзидо-сама — помочь несчастным пересечь Реку.

«Гнездо» О-дзидо-сама в виде малышей, одетых иногда даже в детские курточки – это с недавних пор всемирно знаменитый буддийский храм Zojoji (школа Чистой Земли). А прославился он в мире не чем иным, как «участием» в очередном боевике «Росомаха» («Wolverine vs Samurai») c Хью Джерманом. Хоть бы и так… Видеть в реальности эти «россыпи» божеств в красных вязанных шляпках – совершенно другое ощущение, чем на фото. Особенно если знаешь, что каждая статуя – чье-то личное или семейное горе. Как в мое последнее путешествие в район Насу, префектуры Точиги (Nasu-machi, Tochigi-ken).

Итак, что осталось современным японцам? Конечно же летний фестиваль мацури (matsuri). Это действо фонарей, еды, музыки и традиционных «танцев», если таковыми можно назвать топтание по кругу. Но, будь японец буддистом, христианином или «non religion», в этот вечер будет есть закуску в фуршетном стиле, пить саке, а скорее пиво и веселиться вместе со всеми по важному поводу – визит духов предков, ради замана которых светопредставление и устраивается. Иностранцы тоже не упускают шанса одеть лентее кимоно – юкатта (yukata) и влиться во всеобщее веселье с банкой пива и палочкой яки-тори (yaki-tori) – куриный «шашлык».

Николаева Мария Владимировна (Шанти Натхини, Долма Джангкху, Атма Ананда, Маде Шри Нади) – специалист по западной и восточной философии и личностной психологии (имеет три диплома), действительный член научной Ассоциации исследователей эзотеризма и мистицизма. Автор 33 научных и популярных книг по восточным культурам (общий тираж >100 000 на русском; 15 переизданий на 6-ти иностранных языках (английском, китайском, индонезийском, литовском, эстонском и украинском), миллионы скачиваний электронных версий), свыше 120 статей в периодических изданиях и академических сборниках, включая материалы научных конференций в вузах; переводчик и редактор классических текстов; постоянный корреспондент российских и зарубежных журналов; периодически дает интервью для масс-медиа (CNN, «Эхо Москвы», «Голос России» и др.).

Наряду с профессиональной философской деятельностью писателя и учителя, четверть века посвятила синтезу духовных практик в разных традициях: первый этап в западной культуре, начиная с христианства, оккультизма и биоэнергетики. Всего 5 лет провела в Индии: проживала в ашрамах и совершала паломничества к святым местам; прошла тренинги во многих духовных центрах, сертифицирована как инструктор по йоге, была приглашена в Индийскую академию йоги; получила базовые посвящения в крийя-йоге, натха-сампрадае, буддизме ваджраяны (карма-кагью), степень мастера рейки; приняла карма-санньясу в Бихарской школе йоги (адвайта веданта). Далее 2 года проводила исследования по десяти странам Юго-Восточной Азии: сидела длительные медитативные ритриты (випассана и дзен) в монастырях, изучала даосизм, тайцзы и местные культы.

В результате, пройдя обучение у более чем полусотни традиционных мастеров, создала авторскую методику «Стратегия самобытности» и почти 5 лет давала консультации, постоянно проживая на острове Бали (Индонезия). Ныне вернулась в Санкт-Петербург, где продолжает писать и преподавать.