Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 2. С Юрием Гагариным

– ?

– Неточный выстрел в последней охоте. Пришлось со львом врукопашную. Пустяки. Главное – хладнокровие… Меня зовут Джульяно Белла Делиско. Хотите – просто Джульяно.

Знакомимся. У охотника – высшее образование. Работал судьей, потом комиссаром в этих районах. Меняются времена. Пришлось уступить место. Ездил в Рим, но снова вернулся. Купил старый «Лендровер». И вот уже несколько лет фамилия Белла Делиско украшает рекламный проспект: «Единственный в Сомали профессиональный охотник поможет вам выследить…» Далее перечисляются десятки животных. Рядом с названием – стоимость выстрела. За слона республике надо платить тысячу сомало (сто сорок наших рублей), столько же за носорога, пятьсот сомало за льва…

Новая профессия молодого судьи беспокойна. Она требует мужества и разных способностей. Надо быть следопытом, шофером, хорошим собеседником, поваром и отличным стрелком. Надо выследить зверя и дать клиенту выстрелить первому. Охотники разные – иной струсит, иной промахнется, а раненный зверь беспощаден. Развязка зависит от хладнокровия и метких выстрелов хозяина сафари. Остаются рубцы на теле, но что поделаешь…

– Советские, значит… – Джульяно поправляет на руке браслет из толстых, как проволока, слоновьих волос. – Священный амулет. Без него не стреляю… Первый раз такие клиенты. Возил американцев, бельгийцев… Скажите, а ваши за границей бывают, у нас, например, в Италии?

Явный намек на «занавес». Мы улыбаемся. Рассказываем, сколько у нас бывает туристов, сколько наших ездит по свету.

– Ну что ж, будем охотиться. На моем счету тридцать четыре слона, тринадцать львов. Этот тринадцатым был, – Джульяно улыбается и кивает на ногу…

Три дня хлопот. Наши друзья-сомалийцы из департамента туризма собирают снаряжение для необычного фотографического сафари. Палатки, москитные сетки, десяток керосиновых фонарей, полтораста бутылок воды, ружья, патроны, ножи, ящики с сухарями, консервами, фруктовым соком. В маленькой мастерской у нас сняли мерку, чтобы за ночь сшить куртки, короткие штаны, подобрать легкую обувь…

Наконец все готово. Едем в «настоящую Африку»!

Поцарапанный и облезлый «Лендровер» с самодельною крышей напомнил машину Козлевича, которая, как известно, была похожа на антилопу гну. Антилопа водится в Африке. Увидеть ее не пришлось, но английское имя машины вполне оправдало себя («Лендровер» – землепроходец). Две тысячи километров ехали Африкой. Джульяно проделал в крыше просторный люк. Ехали стоя или мигом забирались на крышу, прицеливаясь на ходу к мелькавшим по сторонам деревьям, «расстреливая» из фоторужей птиц, семейства кабанов, пугливых и любопытных газелей.

Об африканской дороге можно рассказывать бесконечно. Ехали то красной, то бурой, опаленною солнцем землей. На красной земле деревья – как фантастические зонтики: черные голые ветки, а сверху кроны плоские, как блины. Кончается красная почва – исчезают и зонтики. На бурой земле кустарник с шипами-иголками. Может быть, только слон невредимым пролезает через дикие заросли. Это и есть африканский буш – и не степь, и не лес, сухая равнина, по которой одна только Джуба доносит в океан красную от глины воду.

Мы стояли на берегу Джубы, глядели, как резвятся над самой водою длиннохвостые обезьяны, и кидали в заросли комья земли, надеясь спугнуть крокодила или гиппопотама. Тут же, рядом, черноголовый мальчишка забрасывал удочку. Способ ловли такой же, как, скажем, на Усманке под Воронежем. Только привадой служила не каша, а опущенная на веревке требуха убитого зверя.

По берегам – оседлая жизнь. Тут вырастают рис, арахис, сахарный тростник и бананы. Рядом с полями круглые, с остроконечными крышами хижины – модули. Стада кур и цесарок. Телята на чистой лужайке. Дуплянки с пчелами на высоких деревьях. Серые цапли расхаживают рядом с посевами, и обезьяны возле самого берега выжидают момента, чтобы спуститься на кукурузное поле.

По пятницам в деревне праздник. Яркими платьями расцветает луговой берег. Вся деревня танцует. Старики наблюдают, покачивают головой: «Вот раньше танцевали – да!..» Молодухи, заметив фотографа, кокетливо прикрывают лицо, впрочем, в том только случае, если рядом мужчина или блюстители нравов – старухи. Молодые парни, смешно подпрыгивая, танцуют пляску охотников. Копья в этом красивом танце, видно, давно уже заменяют случайные палки, а барабаны – два помятых бидона нефтяной компании «Шелл»…

Эмблему нефтяной фирмы – раковина на щите – увидишь в самых глухих уголках Африки. До последних лет на дорогах господствовал «черный дракон» – эмблема итальянского «Аджипа». Теперь все чаще рядом поселяется раковина. Не очень приятное, а может, и гибельное для дракона соседство, но что поделаешь – за раковиной, кроме голландцев и англичан, стоит еще и Америка…

Маленький городок Брава на нашем пути. Десятка четыре пустынных, как будто покинутых жителями, домов арабского типа. Пыльные пальмы. Базар, на котором главный предмет продажи почему-то… дрова. Гостиница за отсутствием путников закрылась. Решаем разбить палатки на берегу. Пришел губернатор и пригласил во дворец, выстроенный в седую древность султана Занзибара. Заряжаем пленку под простыней в комнате, где почивал его величество король Италии, питавший к городу Брава какие-то особые чувства.

Прошлое Бравы – работорговля. Сюда из Центральной Африки караванами сгонялись люди. Отсюда груженные «черным товаром» парусники брали курс на Америку…

Брава стоит как раз в полпути на Могадишо к экватору. Мы очень боялись «не заметить» экватора. Но Джульяно вовремя спрыгнул на землю:

– Экватор!

Ищем обруч, который стягивает Землю, чтобы не рассыпалась. Не обнаружив обруча, берем палку, проводим линию. По всем правилам прыгаем через экватор, фотографируемся так и сяк. Забираемся на обломки кирпичного постамента. Муссолини когда-то захотел соорудить себе памятник на экваторе. Нет Муссолини, нет ему памятника, а экватор остался…

– Джентльмены, вы в другом полушарии. Традиция просит шампанского.

Мы улыбаемся: где тут шампанское!..

– Сейчас увидите… – Джульяно поворачивает в сторону от дороги.

Какой-то предприимчивый бизнесмен учел традицию. Рядом с экватором – «забегаловка». Шампанское, сыр, вездесущая кока-кола. За прилавком хозяин с женою и дочкой. Во дворе ворочают ящики трое черных парней.

– Кормит экватор?

– Всякому свой хлеб, – ответил хозяин по-итальянски…

Исчезли колонки «Шелла». Все чаще из-под самых колес лениво бегут большие, как наши индейки, королевские куры. Поспешно бегут с дороги похожие на крокодилов вараны. Первый слоновый след…

Дорогу машине уступают высокие молчаливые люди. В руке веревка, за которую привязан верблюд, за хвост верблюда привязан еще один, и еще… В другой руке у кочевника копье или лук. Впереди пылит стадо: тридцать – сорок большерогих коров. На верблюдах – домашний скарб, разобранная кибитка. Хозяин не сидит на верблюде – только пешком. Пешком же идет за верблюдом жена, идут ребятишки. Самый маленький – за спиной матери.

На дороге возле машины мы не сумели поговорить с молчаливыми, полными достоинства переселенцами. Вежливо улыбаются и тянут верблюдов в заросли – исконное недоверие к белому человеку. Чтобы познакомиться с бытом кочевника, берем круто в сторону, и теперь уже без дороги ломимся сквозь кустарник.

К полудню недалеко от болотца с зеленой травою по берегам встречаем наконец кочевые жилища.

Минута переполоха. Голые ребятишки прячут носы в складках материнской одежды, девушки кутаются в покрывала. Две старые женщины, сбивавшие масло, перестали покачивать оплетенные прутьями большие горшки. Перестал свежевать антилопу мужчина в полосатой накидке на бедрах, и даже огромные птицы марабу, ждавшие возле него подачки, повернули головы.

Предъявляем «визитную карточку»:

– Советский Союз. Россия. Москва…

Кивают головами, сдержанно улыбаются, но, увидев фотоаппарат, поднимают руку:

– Не надо!

Три дня назад кочевая деревня облюбовала местечко возле воды. Восемь кибиток уже построено. Две только начаты. Девочка лет тринадцати аккуратно прилаживает ветки к каркасу из темных и упругих прутьев. «Арматуру» оденут травяными циновками – и дом готов. Заглядываем в одну из кибиток. На циновке – великолепные резные игрушки детей: носорог, крокодилы, слон с белыми бивнями. Тут же резная ложка и подушка из дерева. Козлиной шкурой покрыта постель.

В одной из кибиток мечется в лихорадке девушка. Старуха крючковатыми пальцами мнет ожерелье с висящими на нем талисманами, но, видно, не действуют заклинания. Из походной аптечки достаем таблетки хинина. Благодарные кивки головами: «Махат сенит. Махат сенит!» – Спасибо, спасибо…

Брат девушки, парень лет девятнадцати, привел с водопоя верблюдов. Отогнав в сторону забавных, вчера только родившихся верблюжат, парень начал доить верблюдицу (только мужская работа!). Верблюжье молоко густое и непривычно сладкое, но пришлось выпить, чтобы не обидеть хозяев.