Уильям Грэшем - Человек проходит сквозь стену. Правда и вымысел о Гарри Гудини

Сиделка Софи Розенблат поспешила увезти Бесс, чтобы не волновать пациентов.

Знаменитый мастер побега, победитель тюремных запоров продолжал борьбу.

Послали за Хардином, и он провел рядом с братом много часов. Наконец, 31 октября в самом начале второго, Гудини пробормотал: «Дэш…» — Брат сжал его руку. — «Дэш… Я устал бороться. Понимаешь, это сильнее меня».

Он закрыл глаза, чтобы никогда не открыть их снова.

Дэш взял на себя руководство гастролями и закончил турне.

Гудини вернулся в Нью-Йорк в большом бронзовом гробу, в котором он опускался в воду во время погребения заживо. И в нем же он был похоронен; пакет с письмами его матери был положен ему под голову вместо подушки.

Отпевание состоялось в «Клубе сохатых» на 43-й улице, причем началось оно в 11 часов, в час Памяти «сохатых». Затем последовала масонская церемония, во время которой на гроб была положена белая овечья шкура, а собравшиеся масоны проходили гуськом, бросая каждый по еловой ветке — символ никогда не прекращающейся жизни. В конце церемонии представитель общества американских иллюзионистов преломил над гробом церемониальную волшебную палочку. Затем раввин Драхман прочитал торжественную заупокойную молитву.

Среди удостоившихся чести нести гроб были Мартин Бек, благодаря которому молодой фокусник двадцать семь лет тому назад смог добиться своего первого успеха; Уильям Моррис, счастливый победитель в борьбе с Кейтом в далекие бурные дни варьете; здесь были Джо Рине, друг Гудини с детских лет; старик Оскар Тил, иллюстрировавший книги Гудини; Бернард Эрнст, его адвокат, был здесь вместе с Адольфом Охсом из «Таймс» и Орсоном Манном из «Науки в США». Шоу-бизнес был представлен Чарлзом Дил-лингемом, Адольфом Цукором и Ли Шубертом.

Над могилой Гудини на кладбище Мэкнила, где он похоронен рядом с отцом и матерью, возвышается обелиск, увенчанный бюстом великого мастера освобождения. Это очень красивый памятник. Гудини сам проектировал его.

Ураган стих. Бесс Гудини могла спокойно спать, и никто не будил ее среди ночи, заставляя восхищаться новыми гениальными проектами или выслушивать проклятия в адрес мошенников-спиритов.

Теперь она могла всю ночь спать спокойно… Если бы она вообще могла спать.

Тридцать два года жила она будто на вулкане, и вот источник неукротимой энергии иссяк. Не было больше рискованных вызовов, не было и нежных любовных писем, оставленных под подушкой.

После смерти Гарри, как, впрочем, и при жизни, дела его были в состояний невообразимого хаоса, в котором мог разобраться только он сам. Теперь наводить порядок предстояло Бесс.

Беатрис решила продать дом, и через несколько недель он действительно был продан вместе со всеми тайными люками и раздвижными перегородками.

По завещанию Гудини, его коллекция книг по магии, насчитывающая пять тысяч двести томов, среди которых были настоящие раритеты, была передана библиотеке Конгресса.

Это завещание представляло собой типичный для Гудини документ; оно много раз переписывалось Бернаром Эрнстом по мере того, как его неугомонный клиент мирился со старыми врагами и заводил новых. Гудини делал новые распоряжения и вычеркивал старые. Он был человеком страстей. Коллекция театральных афиш, программ и документов с многочисленными пометками Линкольна тоже должна была быть продана. Кроме того, часть движимого имущества, передаваемая по завещанию Гудини другим лицам, должна была инвестироваться в недвижимое имущество Манхэттена, а доход идти Бесс.

Хардин получил реквизит, наручники и камеру для пыток водой, которая была слишком мала для него.

Говорили, что у Гудини была самая большая коллекция собственноручно написанных Линкольном писем. Гудини обладал также автографами почти всех, кто подписал в свое время Декларацию Независимости (не хватало лишь двух росчерков).

После того, как все это было продано, Бесс стала получать партии товаров, заказанные Гудини у торговцев всего света. Всего за эти посмертные поставки она выплатила свыше двадцати тысяч долларов. В то же время, за проданную коллекцию не связанных с магией театральных афиш она получила тридцать пять тысяч. Когда Гордиев узел финансовых дел Гудини был, наконец, распутан Бернардом Эрнстом, наследство, оставленное Бесс составило около пятисот тысяч долларов. Даже после посмертных пожертвований Бесс была обеспечена на всю жизнь. Теперь перед ней стоял вопрос, чем заняться. Трудно сразу изменить образ жизни, к которому привыкаешь почти тридцать лет. С девятнадцати лет главной заботой ее жизни было следить за тем, чтобы Гарри одевался должным образом, чтобы он регулярно ел, хотя на это у него всегда не хватало времени; чтобы не было нужды в деньгах, особенно во время гастролей, так как Гудини, увидев на аукционе редкую вещь, которую, по его мнению, он должен приобрести, входил в раж и не считался с расходами. Теперь ей уже не нужно было заботиться о деньгах, их у нее было достаточно. Не нужно было больше ждать освобождения Гудини из подводной камеры или из смирительной рубашки на крыше небоскреба. Вообще ждать было больше нечего…

Одно из самых гибельных, разрушительных переживаний для писателя состоит в том, чтобы продать кропотливо создававшийся роман, который он и не надеялся опубликовать, киношникам и увидеть его выставленным на всеобщее обозрение. Подобно глубоководной рыбе, привыкшей выдерживать давление морских глубин, а затем внезапно поднятой сетью на поверхность, писатель часто не переносит этого испытания и разрушается как личность.

Что касается Беатрис Гудини, то она, утратив смысл жизни, просто поплыла по течению. Вначале она попыталась открыть в Ныо-Йорке салон чаепитий, но поскольку не могла позволить себе брать плату с фокусников, затея оказалась разорительной.

Затем ей пришла в голову мысль организовать свои собственные представления, ведь недаром она работала вместе с Гудини, когда была его женой. Однако дальше репетиций дело не пошло.

Вдова средних лет, все еще привлекательная и с приличным доходом неизбежно становится объектом притязаний мужчин, а Бесс всегда была доверчивой и щедрой.

Теперь рядом не было человека, который следил бы, чтобы она не выпивала больше двух бокалов шампанского. Правда, вместо шампанского были скверный джин и апельсиновый сок, которыми так стремительно завершился век джаза.

Сделать выбор — это искусство, которое требует опыта. Такой выбор сделал Гудини в ту далекую ночь на Кони-Айленде, когда он впервые обнял ее. А теперь Бесс плыла по течению, полагаясь на случай, окруженная легионом старых друзей, большинство из которых были фокусниками или журналистами.

С одним из таких друзей-журналистов, жившим в Гринвич-Виллидж, она часто посещала знаменитое кафе Губерта на Шеридан-Сквер. Здесь она познакомилась со многими журналистами, работающими в «Ивнинг Грэфик», в том числе и с высокой пепельной блондинкой, подписывавшей свои статьи псевдонимом Ри Джор.

Все еще в силе было предложение Бесс выплатить десять тысяч долларов тому медиуму, который сможет получить кодовое послание, о котором Гудини договорился с ней и о котором напомнил ей перед смертью. Послания приходили косяками, но ни одно из них не было подлинным, ни к одному Бесс не могла отнестись с доверием. И вот в конце 1928 года она аннулировала свое предложение. Ведь все равно ни один ясновидец, ни один спирит не мог получить послание, состоящее из двух тайных слов.

Но вот на сцене появляется одна из самых загадочных личностей нашего времени, преподобный Артур Форд.

Несколько лет тому назад этот красивый молодой священник христианской апостольской церкви снял сцену цирка в Чатокуа для чтений лекций и проведения дискуссий по проблемам спиритизма, обсуждения его проблем и достижений, выражающихся в получении многочисленных свидетельств существования загробной жизни.

Уроженец Флориды, он отличался изысканными манерами южанина. Казалось, Артур Форд сделал девизом своей жизни слова напутствия Христа, посылающего своих учеников с проповедями в мир: «Будьте мудры как змеи и кротки как голуби».

Мудр как змея и кроток как голубь был преподобный Артур Форд. Он вызвал фокусника Говарда Терстона на диспут в Карнеги-Холл и вышел победителем. Пресс-агент Терстона был обвинен в том, что он опубликовал сообщение о разоблачении медиума, которое не было письменно подтверждено фокусником.

Разнесся слух, что обаятельный молодой медиум — Форд стал пастором первой спиритуалистской церкви Манхэттена и планирует провести лекционный тур совместно с Бесс. Предполагалось, что Беатрис Гудини будет защищать убеждения своего покойного мужа и рассказывать о случаях разоблачения им мошенничества спиритов, тогда как Форд станет подробно обосновывать свою веру в истинность подобных явлений, особенно доказательных посланий, которые могут прийти лишь от бестелесных существ.