Маргарет Макмиллан - Война, которая покончила с миром. Кто и почему развязал Первую мировую

Общий настрой венгерского павильона был крайне националистическим. Австрийские критики неприязненно замечали, что представленные образчики народного художественного промысла были слишком яркими и вульгарными. Экспозиция также включала реконструкцию цитадели Коморна (комарно, komárom), которая в XVI в. стояла на пути у турок во время их экспансии в Европе. В куда менее давние времена, в 1848 г., ее удерживали венгерские националисты, но революция против Габсбургов не удалась, и австрийцы снова захватили крепость в 1849 г. Еще одна комната была посвящена гусарам, войскам, прославившимся своей храбростью в войнах с османами. А вот «невенгерским» народам, жившим в черте границ Венгрии, – например, хорватам или румынам – внимания было уделено куда меньше.

Италия была, подобно Германии, новым государством и считалась великой державой более из вежливости, нежели из-за реальной силы. Ее павильон походил на огромный, богато украшенный собор. На его золотом куполе высился триумфально распростерший крылья гигантский орел. Внутри павильон был наполнен произведениями искусства Средних веков и Возрождения, но эти достижения прошлого казались тяжелым грузом для молодой и бедной страны. Британия, напротив, избрала более скромный подход, хотя она все еще господствовала в мировой торговле и промышленном производстве, имея самый большой в мире флот и самую обширную колониальную империю. Экспозиция Британии помещалась в уютном деревенском доме, построенном в тюдоровском стиле многообещающим молодым архитектором Эрвином Лаченсом. Внутри главным образом были представлены картины британских художников XVIII столетия. Некоторые частные коллекционеры отказались предоставить для выставки свои картины, поскольку отношения Великобритании с Францией, традиционно непростые, были в 1900 г. особенно напряженными[8].

Россия с гордостью занимала на выставке место ближайшего союзника Франции. Российская экспозиция была огромной и рассредоточенной по нескольким площадкам. Огромный дворец с кремлевскими мотивами был посвящен Сибири, а богато украшенный павильон соорудили в честь матери царя, императрицы Марии. Среди прочих экспонатов посетители могли увидеть сделанную из драгоценных камней карту Франции, которую Николай II послал хозяевам выставки в подарок – богатствами Романовых можно было только восхищаться.

У Франции собственного павильона не было – ведь вся выставка, в конце концов, была задумана как монумент французской цивилизации, французскому могуществу, французской промышленности и сельскому хозяйству – а также французским колониям. Достижениям Франции были посвящены помещения в самых разных специальных экспозициях. Французская секция во дворце изящных искусств была, по путеводителю, образцом роскоши и хорошего вкуса. Выставка в целом была символом желания Франции снова утвердиться в роли великой державы, хотя за тридцать лет до этого она была полностью разгромлена, пытаясь не допустить возникновения Германской империи.

Тем не менее французы утверждали, что Всемирная выставка является «символом мира и гармонии» для всего человечества. Хотя среди более чем сорока представленных на выставке стран преобладали европейские, у США, Китая и нескольких стран Латинской Америки тоже были свои павильоны. Однако в качестве напоминания о том, кто властвует над миром, значительная часть выставки была посвящена различным колониям, и европейские страны таким образом хвалились своими владениями. Посетители изумлялись при виде экзотических растений и животных, прогуливались мимо декоративных африканских деревень, наблюдали за работой ремесленников из Французского Индокитая или делали покупки на североафриканских базарах. «Гибкие танцовщицы, – строго заметил американский наблюдатель, – извиваются наиболее извращенными способами из всех, что ведомы последовательницам Терпсихоры»[9]. Посетители выставки покидали ее с комфортной уверенностью в превосходстве своей цивилизации и в том, что ее плоды распространяются по всему миру.

Выставка казалась подходящим способом отметить конец столетия, которое началось с войн и революций, а завершалось в стремлении к прогрессу, миру и процветанию. Европа XIX в. не была полностью избавлена от войн, но они не шли ни в какое сравнение с длительными противостояниями XVIII столетия, не говоря о войнах Французской революции и Наполеона, которые затронули почти все европейские державы. В XIX в. войны обычно были краткими – как война между Пруссией и Австрийской империей, занявшая всего семь недель. В ином случае это были колониальные конфликты, которые протекали вдалеке от Европы (европейцам следовало бы обратить большее внимание на Гражданскую войну в США, которая не только длилась четыре года, но и могла послужить предупреждением насчет той роли, которую скромная колючая проволока и лопата сыграют в усилении обороны относительно наступления). Хотя Крымская война в середине века и вовлекла в себя четыре европейские державы, она была скорее исключением. В ходе Австро-прусской, Франко-прусской и Русско-турецкой войн другие государства мудро оставались в стороне от конфликта и делали все возможное для восстановления мира.

В тех обстоятельствах, когда у государства не оставалось других средств для достижения своих целей, война все еще рассматривалась как подходящее средство. Так, Пруссия не была готова делить с Австрией контроль над германскими государствами, а сама Австрия не желала уступать. Последовавшая за этим война разрешила вопрос в пользу Пруссии. Обращение к такому средству подразумевало расходы, но не чрезмерные, поскольку сроки и масштаб боевых действий были ограничены. Друг с другом сражались профессиональные армии, а потому ущерб для гражданского населения и его собственности был минимальным – особенно в сравнении с тем, что ждало Европу в будущем. Все еще существовала возможность напасть на противника и одержать решительную победу. Однако Франко-прусская война 1870–1871 гг., как и Гражданская война в Америке, содержала в себе намеки на постепенное изменение природы военных конфликтов. Комплектуемые по призыву армии стали больше, а более точное и эффективное вооружение увеличило огневую мощь войск, из-за чего пруссаки и их германские союзники понесли тяжелые потери во время атак на французские позиции в начале войны. Кроме того, капитуляция французской армии под Седаном не положила конец войне. Вместо этого французы (по крайней мере, заметная их часть) решили бороться дальше и прибегнуть к народной войне. Тем не менее в итоге завершилась и она. Франция и Германская империя заключили мир, и их отношения постепенно наладились. В 1900 г., по случаю открытия Всемирной выставки, берлинские деловые круги подготовили для Парижской торгово-промышленной палаты приветственный адрес, где желали успеха «этому великому предприятию, назначение которого в том, чтобы сблизить цивилизованные народы мира на основе трудов и занятий, общих для них всех»[10]. Многие в Германии надеялись, что многочисленные немецкие посетители выставки в Париже также помогут в итоге улучшить и укрепить отношения между двумя странами.

Согласно путеводителю Hachette, в работе выставки приняли участие представители всех народов мира: «Для нас они собрали вместе свои чудеса и сокровища, чтобы продемонстрировать секреты неизвестных ремесел и забытые открытия – а также мирно посостязаться с нами, помогая завоеваниям прогресса». Темы прогресса и будущего красной нитью пронизывали всю выставку, начиная от движущихся тротуаров и заканчивая «кругорамным» кино. У одного из павильонов, называвшегося «водонапорная башня» (château d'eau), были построены каскады водопадов, фонтаны и устройства для подсветки. В самом центре композиции, в гигантском бассейне, находилась аллегорическая скульптурная группа, символизировавшая человечество, которое прогресс ведет к будущему, одолевая по пути довольно странную парочку – рутину и ненависть.

Для каждой из стран в отдельности выставка была витриной, но она также являлась памятником новейшим достижениям западной цивилизации в промышленности, торговле, науке, технологиях и искусстве. Там можно было увидеть новые рентгеновские аппараты или, подобно писателю Генри Джеймсу, поразиться залу динамо-машин, но самым волнующим открытием из всех было, конечно, электричество. Итальянский футурист Джакомо Балла позже даже назвал своих дочерей Свет (Luce) и Электроэнергия (Elettricita) – в память о том, что он видел на Парижской выставке (третью дочь он назвал Elica – Пропеллер – в честь современной техники, которую тоже очень ценил). Камилль Сен-Санс специально к выставке сочинил особую кантату, прославляющую электричество, – «Небесный огонь» («Le feu céleste»). Она была масштабно исполнена в ходе бесплатного концерта. Дворец электричества сиял светом 5 тыс. ламп, а на крыше высилась фея электричества, мчавшаяся в колеснице, запряженной конем и драконом. Десятки других павильонов и дворцов были посвящены другим важным сторонам жизни современного общества – машиностроению, горному делу, металлургии, химической промышленности, общественному транспорту, гигиене и сельскому хозяйству.