Жак Бержье - Секретные агенты против секретного оружия

Наконец, в январе 1941 года, нам удалось договориться с ним о предстоящей встрече.

Из Лиона в Женеву, из Женевы в Невшатель, оттуда в Цюрих, из Цюриха в Берн.

По такому маршруту Андрэ Эльброннер, Альфред Эшкенази и Верн преследовали некого английского ВИПа [10].

Этот господин занимался преимущественно вербовкой пилотов в истребительную авиацию. Потребовалась длительная переписка с влиятельными людьми в Лондоне для того, чтобы осуществить нашу встречу.

Андрэ произнес перед ним блистательную речь, перечислив все виды помощи, которую наша группа могла бы оказать Англии.

В ответ не последовало ничего, кроме отрывистого хрюканья «хуг!», заставившего нас вспомнить о «Молчаниях полковника Брамбла» Моруа [11].

Тогда Андрэ вытащил из портфеля увеличенные оттиски микрофильмов, над которыми Альфред и Верн, не разгибаясь, работали полмесяца. На этих пленках были запечатлены почти все разведывательные данные, которые удалось раздобыть нашей группе к январю 1941 года. На лице высокопоставленного британца что-то дрогнуло, и он удосужился проронить слово, одно-единственное слово:

— Сколько?

Встреча наша происходила в помещении экспортно-импортного бюро города Берна. Этой респектабельной конторе едва не пришлось стать очевидицей нешуточной потасовки. Альфред непременно хотел влепить ВИПу оплеуху, и Верну с трудом удалось удержать друга. За это время Андрэ (говоривший по-английски, как англичанин) успел разъяснить нашему собеседнику, что наше стремление помочь союзникам диктуется отнюдь не денежными интересами. Подумав, ВИП произнес:

— Здесь же, в то же время, через пятнадцать дней.

И ушел. Быть может, запроси мы за свои пленки пять тысяч фунтов стерлингов, эти пятнадцать дней можно было бы сэкономить. Так или иначе, температура второй встречи была совершенно иной. Кроме нас и ВИПа, присутствовал английский офицер высокого ранга. Мы обменялись явками, паролями, шифрами, условились о технике радиопередач и посылки почты. Английские специальные органы получили инструкции об оказании нам немедленной внеочередной помощи.

Уходя, офицер сказал нам:

— Очень сожалею о недоразумении при первой встрече. Мы тогда не знали, что имеем дело с джентльменами…

Теперь, спокойно оценивая обстановку тех дней, мы можем считать позицию наших собеседников вполне извинительной. В те времена (как, впрочем, и сейчас) Берн был одним из центров мирового шпионажа, настоящим мешком секретов. Не жалея денег, можно было получить любую информацию. Она могла оказаться истинной или фальшивой, в этом надо было уметь разобраться.

За деньги вам принесли бы досье об американской атомной подводной лодке, о проектирующихся искусственных спутниках планет — о чем угодно.

Швейцарское правительство весьма бдительно охраняет собственную государственную безопасность от пришлых шпионов или предателей. Но у него нет ни возможностей, ни большой охоты заниматься охраной государственных интересов других стран.

Не так уж часто, но в Берн все же прибывали обладатели различных тайн, стремящиеся превратить их в деньги.

Иногда масштабы этих сообщений были поистине удивительными.

Теперь, когда связь с Англией была установлена, наша группа могла бросаться в битву. Три француза и горсточка разноплеменных европейцев, сплотившаяся вокруг них, возобновляли прерванную ненадолго борьбу. Борьба… Любимое слово Жоржа Клемансо… С Клемансо в годы первой мировой войны пришлось немало поработать Андрэ Эльброннеру… Для большинства европейцев это слово только начинало становиться понятным.

В предстоящей борьбе на долю Андрэ выпало важнейшее дело восстановления связей и контактов, которых не смог бы завязать никто другой. Андрэ был хорошо известен в Германии как ученый, как ученик и друг знаменитых Нернста и Оствальда.

У него были обширные знакомства в научных и высших промышленных сферах райха. Захоти Андрэ стать предателем или хотя бы просто скомпрометировать себя, он немедленно получил бы высокий научный пост в нацистской «новой Европе». Многие его сотрудники и бывшие друзья так и поступили.

Андрэ избрал иной путь. Непрерывно рискуя жизнью, он использовал свои знакомства для того, чтобы создать контакт со всеми крохотными ячейками Сопротивления, которые только еще начинали зарождаться во Франции, Германии и Швейцарии. Во Франции он установил связь с движениями «Освобождение Юга» и «Освобождение». В Германии — с некоторыми группами дальновидных промышленников, которые уже тогда поняли, что нацисты ведут Германию к гибели.

Многие французские офицеры, работавшие в штабе Сопротивления, помнили Андрэ со времен Клемансо и знали, что на него можно положиться. К марту 1941 года Андрэ удалось организовать непрерывный поток ценной информации, касавшейся как оружия «X», так и других важных вопросов.

Примерно к этому же времени Андрэ начал догадываться о сущности нового германского оружия. Он полагал, что это самолет без летчика, самолет-робот. Оставалось установить природу этого оружия, решить, что это такое: снаряд или ракета?

Несмотря на некоторые успехи, Андрэ Эльброннер не был полностью удовлетворен своей разведывательной деятельностью.

Немало времени и сил он уделял организации нарождающегося Сопротивления. Сколоченные им молодежные группы провели первые значительные акты саботажа в обеих зонах — оккупированной и неоккупированной. Эта работа иногда приносила нежданные плоды. Ликвидируя последствия саботажных операций, технический персонал заводов, работавших на немцев, порой раскрывал секреты такой важности, что активные действия на этом предприятии приходилось прекращать: не надо было мешать разрешению технических проблем, сущность которых уже была нам известна. Мы старались поберечь людей, которые снабжали нас такими важными сведениями.

Микрофильмы, содержащие информацию, начали накапливаться с удивительной быстротой. Остро встал вопрос о том, как переправлять их из Франции в Лондон.

Попутно, при содействии адмирала Леги, нам удалось передать несколько донесений абсолютной точности президенту Рузвельту.

В этих документах Андрэ Эльброннер напоминал президенту о том, как, путешествуя по Соединенным Штатам в 1917 году, он подсказал несколько идей только что созданному Национальному Комитету по воздухоплаванию. Советы эти оказались, видимо, ценными. В 1917 году в Америке почти не существовало ни авиационной, ни химической промышленности. За прошедшие двадцать три года обе они стали играть виднейшую роль в народном хозяйстве Соединенных Штатов.

Дальше в документах излагались соображения Андрэ о том, что рано или поздно немцы неизбежно атакуют США, применяя новые, сильно действующие виды оружия.

Было необходимо организовать действенную разведывательную службу на европейском континенте, так как существовавшая ранее разведывательная сеть показала себя совершенно беспомощной и бесполезной.

Этот документ, как и многие другие, достиг цели.

Вплоть до разрыва дипломатических отношений между США и правительством Виши, наши материалы поступали в Вашингтон бесперебойно. Весьма вероятно, что ими была подсказана организация АСС («Американской Секретной Службы»), которая в наши дни переименована в СИА («Central Intelligence Agency «).

Что касается Альфреда Эшкенази, то его деятельность в тайной войне вскоре приобрела еще более активный характер. Он совершал нелегальные путешествия в северную зону, передавая катушки с нашей «почтой» нашим единомышленникам, поддерживающим с Англией прямую связь морским путем. Альфред несколько раз (и вполне благополучно) ездил в Лиссабон и Мадрид. Эти путешествия были значительно менее опасны, чем его появления в Париже. В столице Франции всегда могли произойти самые необыкновенные встречи. В 1941/42 годах еще действовало правило: достаточно вам простоять подольше на площади Пантеона, чтобы увидеть знакомых. Из Парижа Альфред всегда привозил новости — иногда трагические, а иногда комические.

Господин Игрек внезапно оказался мексиканцем, и теперь гестапо ничего не может с ним поделать. Господин Зет таинственно исчез; зато господин Икс сделал блестящую карьеру в новом качестве необуддистского жреца или писателя неоэкзистенциалиста.