Ирина Стрелкова - Прислушайтесь к городу…

Вместе с тремя пожарными начальник караула приставил к стене горящего дома выдвижную лестницу и первым застучал сапогами по гибким перекладинам. Тем временем другая группа воинов старалась ликвидировать очаг пожара на лестничной клетке, дать тем самым возможность жильцам выйти из здания. Шесть раз Сергею Криулько и его подчиненным приходилось взбегать вверх, а затем медленно и осторожно спускаться вниз по пружинящей от тяжести лестнице вместе с взволнованными людьми. На всю жизнь офицеру запомнились глаза старой женщины, в которых читались и мольба, и отчаяние, и радость миновавшей опасности. В то осеннее утро он со всей полнотой испытал чувство гордости… еще раз убедился в том, что правильно поступил, избрав одну из замечательных и старейших профессий на земле».

Так что было у Сергея Петровича время круглосуточных дежурств на посту военно-пожарной части, когда проверялись его человеческие качества, воля командира, умение и подготовленность профессионала.

Биография майора Криулько самая что ни есть очевидная: родом из Витебской области, трудовое воспитание в семье, закалка в армии, учеба, работа… И на всем жизненном пути его сопровождали только положительные отзывы. Трудолюбивый правдивый школьник из деревни Липники. Дисциплинированный активный военнослужащий. Настоящий работник, не боящийся трудностей. Надежный товарищ, всегда готовый принять на свои плечи трудности сослуживцев. Вдумчивый, заботливый и требовательный руководитель… И при всем этом всегда готов учиться у старших товарищей, перенимать их опыт и знания. Его учителя и наставники Лямаев Евгений Михайлович, секретарь партбюро Саенко Иван Миронович, начальник отдела Власов Владимир Константинович приобщили Сергея Петровича ко всем тонкостям пожарного дела, и прежде всего научили работать с людьми. Ему везло на учителей по определению: удача идет навстречу тому, кто ее ищет. И в семье у него все устроено наилучшим образом: два сына, любящая чуткая супруга Лидия Александровна, к тому же одной с Сергеем Петровичем специальности — инструктор профилактики пожарного дела.

Все это хорошо, хотя совершенная положительность героя всегда вызывает у авторов очерков некоторое внутреннее сопротивление, и мне захотелось увидеть этого человека в действии, в каких-либо жизненных обстоятельствах, пусть даже выдуманных, но достоверных по сути. Возникло желание сделать некий художественный прогноз, переплести ткань документа нитями литературного вымысла. Конечно, что-то от судьбы Сергея Петровича должно было остаться в образе одного из героев, но не фотографическая деталь, а обобщенный набросок, свободная зарисовка факта. Должен там быть и наставник, этакий пожилой, умудренный опытом пожарный, и другие друзья-товарищи по огневому делу. И время нужно было выбрать подходящее: период становления специалиста, мгновения борьбы с огнем на натуре, в реальных условиях. Например, хотя бы так:

«…К маленькому шиферному домику, где хранилась пустая тара, не долетали осколки, искры, пепел. Пламя и дым относились ветром в море. Да и рев и свист здесь были послабее. Только Замятин, и его старый знакомый Джафаров, могучий черноволосый мужчина, присели на минутку перекурить под стенкой склада, как примчался Кирпичев.

— Петр Федорович! — заорал он. — Ветер переменился, нефть гонит к заводу!

Замятин и Джафаров молчали. Они так старательно высасывали из мокрых сигарет сладкий дым, точно именно в этом заключалась их последняя, наиглавнейшая задача на пожаре.

Кирпичев был возбужден. Он блестел от пота и нефти. К мокрому лицу приклеились частицы пепла и сажи. Белки глаз театрально сверкали в темных глазницах. Парень тяжело дышал и переминался с ноги на ногу: ему хотелось бежать дальше.

Замятин сказал:

— Охолонь малость, братец. Поспешай не торопясь, помнишь золотое правило пожарных?

И глянул на Джафарова. Игорь Абдураимович ничего не сказал, притоптал сигарету — к чему еще один источник огня? — приподнялся с того затишного места, где они провели три спокойные минуты, размял огромное, казавшееся неправдоподобно большим из-за неуклюжей пожарной робы тело. В его нарочито спокойных движениях Замятин угадал досаду: предположение Петра Федоровича сбылось быстро, слишком быстро. По чести, старый пожарный хотел бы на этот раз ошибиться. Но он не ошибся — ветер переменился, и пленку горящей на море нефти погнало вдоль берега к нефтеперегонному заводу.

— Ты, Кирпичик, давай иди к Костюку, пусть возьмет разрешение в штабе — грузить на катера пену и идти наперерез пленке!

— Выведем стволы с берега на моторках, пока хватит рукавов? — предложил Джафаров.

— Это мысль. Согласуй со штабом, — согласился Замятин.

Они вышли из-за своего ненадежного укрытия, и Кирпичев тут же сгинул. Он растворился в клубах темного едкого тумана, затянувшего пристань. Замятин осмотрелся. Кругом них творилось великое действо пожара. Огромного, нефтяного, многодневного. Горел берег, горело море, горело небо. Противоестествен необузданный огонь человеческому существу. Противоестествен и противопоказан.

Но они находились на работе и потому, выбравшись из укрытия, пошли прямо в смрадное черное газовое облако, туда, где сгинул Кирпичев. Там в огне в клубах дыма мелькали маленькие фигурки пожарных с тоненькими ниточками шлангов в руках. Струи воды ударялись об огонь и, не прикоснувшись, обращались в серые облака пара. Сколько раз уже видел это Замятин: вода испаряется, не дойдя до плотного сердца огня.

Новая смена вела атаку на огонь.

Пожар длился третьи сутки.

Со всех концов республики и страны на помощь нефтяникам спешили команды. Среди них был и Петр Федорович Замятин, опытный, заслуженный пожарный.

Замятин со своей бригадой прибыл на помощь местной команде только вчера и уже вчера сказал Джафарову, что перемена ветра будет грозить южному берегу порта и всему, что там было понастроено и сооружено. Особенно — нефтеперегонному заводу.

Этот новенький, весь в серебристых бликах алюминиевой краски, опутанный сложной системой проводов и трубопроводов, похожий на затейливый ювелирный узор, красивый и мощный завод был гордостью города.

— Смотри!

Кто-то из рядом стоявших протянул руку. Замятин обернулся и увидел, что над черной непроглядной полосой дыма взлетели, кувыркаясь один за другим, несколько темных поленьев. Одно полено лопнуло, вспыхнув желтой звездочкой. Сквозь рев и вой ветра до Замятина донесся слабый хлопок, точно лист бумаги проткнули.

— Добралось до склада с кислородом! — крикнул рядом Джафаров. Замятин скосил глаза: лицо Игоря затвердело в сухую глиняную массу. Вычертились черной тушью трещинки у глаз, сизым пеплом осыпало губы.

— Что у тебя там?

Джафаров взорвался:

— Пропан рядом там! Десять-пятнадцать метров. Мешки с битумом там, кислород там, понимаешь! Диспетчерский узел порта там, строится, только оборудование завезли, понимаешь?

Замятин принимал решение несколько секунд.

— Я двину к твоим на склад, а ты давай к Костюку в море, постарайся удержать нефть у порта!

Сделав знак Коновалову и еще двум пожарным, он прыгнул в машину, а Джафаров в окружении подручных быстро зашагал к тому месту; где когда-то была пристань.

— В штаб загляни! — крикнул вслед, высунувшись, Замятин, но Абдураимович только головой дернул. «Расстроился, совсем расстроился», — думал Замятин, когда машина, подвывая, рванулась с места и понеслась, трясясь и подпрыгивая по мокрой, с пеной в черных лужах бетонной эстакаде.

Штаб тушения этого пожара заработал уже через час после начала бедствия. Через сутки он напоминал полевой стан действующей армии. Вместе с начальством на тушение пришла мощная современная техника. На пристани рычали, взвизгивали, скрежетали бульдозеры, бронетранспортеры, автоцистерны и автолестницы, создавая вокруг очага непреодолимые для огня зоны.

Вода и пена извергались потоками, но пока что удавалось в лучшем случае сдерживать наступление огня, не давать расти очагу.

— Много говорят, мало понимают в пожарах, — сказал Игорь Абдураимович Замятину.

Они тогда только вышли из штаба, получив там ряд ценных указаний. Как гасить, где поднаддать, а где просто стабилизировать огонь.

— Да, пожар дело тонкое, голой техникой здесь не возьмешь, — согласился Петр Федорович.

— Техника нужна, но голова еще больше нужна! Мы гоним огонь с пристани, он в море идет, гоним с моря, он возвращается на пристань, берем с двух сторон, он по бокам выскакивает! Ртутный шарик — огонь, вот что такое огонь!

Джафаров сделал пальцами характерное движение, обозначающее вихрь.

Откуда-то, точно из-под земли, перед пожарными вырос человек с аппаратом в руках, прострекотал камерой и, чуть задохнувшись, подбежал к ним: