Поздние ленинградцы. От застоя до перестройки - Лев Яковлевич Лурье

Приход Брежнева к власти вызвал некоторое временное ослабление эстетического контроля: правила игры на 1970-е годы только формировались. Все ждали послаблений. Сместивший Хрущева Брежнев в 1965 году неожиданно выпускает Бродского из ссылки. Наступает «дней Леонидовых прекрасное начало»: октябрь 1964-го – август 1968-го.

У ленинградской молодежи 1960-х годов существовали такие оазисы разрешенного и подконтрольного вольномыслия, как литературный клуб «Дерзание» при Дворце пионеров (оттуда вышли Елены: Шварц, Игнатова, Пудовкина; Викторы: Топоров и Кривулин; Евгений Вензель, Николай Беляк, Геннадий Григорьев, Петр Чейгин, Михаил Гурвич-Яснов, Николай Голь, Лев Лурье), блоковский семинар профессора Д. Е. Максимова на филфаке (Сергей Гречишкин, Александр Лавров), ЛИТО Глеба Семенова, Давида Дара и Татьяны Гнедич, салоны Надежды Рыковой, Геннадия Гора, Владимира Стерлигова – Татьяны Глебовой; лекции и семинары Ефима Эткинда, Игоря Кона, Льва Клейна, Аристида Доватура.

Важную роль играли специальные математические школы, особенно 30, 38 и 239-я, со своими ЛИТО, студиями, традициями естественно-научного фрондерства. В НИИ практиковались поэтические чтения и выступления бардов из клуба «Восток» (Евгений Клячкин, Юрий Кукин, Александр Городницкий).

«Зримой песней» и «Людьми и мышами» отмечен был выпуск режиссерского курса Товстоногова в ЛГИТМИК. В зените славы находились БДТ и Театр комедии.

Цензура значительно ослабла. В 1964–1968 годах вышли «Понедельник начинается в субботу», «Улитка на склоне», «Сказка о тройке», «Гадкие лебеди» братьев Стругацких, «Хранитель древностей Юрия Домбровского, «Привычное дело» и «Плотницкие рассказы» Василия Белова. В журнале «Москва» печатают «Мастера и Маргариту», в «Большой серии» Библиотеки поэта переиздаются стихи Марины Цветаевой и Бориса Пастернака (Осип Мандельштам появится только в 1973-м). Анна Ахматова умирает в 1966-м, за год до смерти из печати выходит «Бег времени». В 1965-м Анну Андреевну отпускают в Оксфорд, где она становится Почетным доктором.

Невиданный подъем в советском кинематографе. В 19641967-х годах на экраны выходят. «Живет такой парень» Василия Шукшина, «Время, вперед!» Михаила Швейцера, «Звонят, откройте дверь» Александра Митты, «Обыкновенный фашизм» Михаила Ромма, «Операция „Ы“ и другие приключения Шурика» и «Кавказская пленница, или Новые приключения Шурика» Леонида Гайдая, «Похождения зубного врача» Элема Климова, «Рабочий поселок» Владимира Венгерова, «Айболит-66» Ролана Быкова, «Андрей Рублёв» Андрея Тарковского, «Берегись автомобиля» Эльдара Рязанова, «Два билета на дневной сеанс» Герберта Раппапорта, «Дневные звезды» Игоря Таланкина «Листопад» Отара Иоселиани, «Начальник Чукотки» Виталия Мельникова, «Республика ШКИД» Геннадия Полоки, «Старшая сестра» Георгия Натансона, «В огне брода нет» Глеба Панфилова, «Женя, Женечка и „катюша”» Владимира Мотыля, «Июльский дождь» Марлена Хуциева, «Короткие встречи» Киры Муратовой, «Три тополя на Плющихе» Татьяны Лиозновой, «Хроника пикирующего бомбардировщика» Наума Бирмана.

Незаметно меняются общественные умонастроения. Всё больше узнает образованное меньшинство об интеллектуальном и художественном взлете Серебряного века. Для молчаливого большинства важен позорный крах «Программы КПСС», быстрое становление общества потребления, шик заграничной жизни, явленный и итальянскими и французскими фильмами и роскошными (по советским меркам) одеждами иностранных туристов. Все это делает коммунистическую идею даже в ее «ленинском» первоначальном варианте все менее манкой.

И хотя еще пользуются популярностью строки Булата Окуджавы: «Я всё равно паду на той, на той единственной Гражданской, и комиссары в пыльных шлемах склонятся молча надо мной», пьесы Михаила Шатрова и «Братская ГЭС» Евгения Евтушенко, всё больший интерес вызывают мистика, религия, самообразование или чистый эскапизм. Выбор такой: уход в своебразнные культурные скиты или циническое приспособление к существующей реальности.

Сергей Миронов: «Придя в 1-й класс, я уже знал, что буду геологом. У меня не было никаких сомнений. Я не хотел быть ни космонавтом, ни пожарным, ни шофером. Я хотел быть геологом. Я не собирался быть министром. Но мой карьерный рост и пик должен был обозначать начальника экспедиции. В геологии – это круто».

В 1969 году из дома по Баскову переулку, 12, выходит семнадцатилетний Владимир Путин, ученик десятого класса, и отправляется в Большой дом, Комитет государственной безопасности. Мальчик посмотрел фильм «Щит и меч» и хочет стать советским разведчиком. Он предлагает Комитету государственной безопасности свои услуги. Юный Путин получает отказ: «Инициативников не берем!». Времена комсомольцев-добровольцев в далеком прошлом. Семидесятники входят в мир, где инициатива не приветствуется.

Николай Беляк: «Предыдущее поколение старших братьев, которое, будучи сформированным в условиях такого жесткого, тоталитарного, да практически тюремного состояния несвободы, в период оттепели как бы ринулось в прорыв, сразу попало в резонанс и оказалось востребованным. Следующее поколение сформировалось в ценностно-смысловом качестве в годы оттепели, то есть в состоянии вот этой кажущейся свободы».

7 ноября 1967 года ленинградцы наслаждались невероятным зрелищем. Крейсер «Аврора» покинул свою вечную стоянку, подошел к мосту Лейтенанта Шмидта (сейчас Благовещенскому) и направил свое баковое орудие на Зимний дворец, как это было 7 ноября 1917 года. Страна отмечала 50-летие Октябрьской революции. Веселые и энергичные 60-е сменялись мрачными, безнадежными, вязкими 70-ми. Пропаганда восторженно восхваляет достижения социализма. Юбилеи идут один за другим: 50-летие Советской армии, комсомола, столетие Ленина. У молодежи оскомина от однообразных славословий.

«Аврора» приходит. Фото С. Подгоркова

Наталия Евдокимова: «Доведя до абсурда ожидание 100-летия со дня рождения Ленина, власть привела к тому, что над юбиляром постепенно начали посмеиваться. Пошли анекдоты. Один из первых был незлобивый, но всё-таки анекдот про Ленина: „Ильич говорил Крупской, что идет к Арманд. Арманд – что остается с женой дома. F сам – в Публичную библиотеку, и работать, работать, работать”».

Формально верность идеологии сохраняется. Но фактически Ленин теперь не бог, а комический персонаж. Герой анекдотов. Никакого другого кумира у семидесятников не появилось. Ленинизм не был заменен ни церковью, ни идеей либерализма, ни трудовой этикой. Ленина нет, и всё позволено. Любая большая идея казалась семидесятникам чем-то ненужным. У каждого – своя частная правда. Хрущев обещал коммунизм через 20 лет. Люди сомневались, но думали: «А что если… Чем черт не шутит». При Брежневе в коммунистические идеалы уже и из начальников никто не верит. Слова, произнесенные с трибун, – скучнейший ритуал. Их не слушают, им не придают значения. Идеи революции, еще недавно казавшиеся романтическими, воспринимаются как бабушкины сказки.

Сергей Миронов: «Была большая неправда. Нам всем очень хотелось верить в то, что нам говорят. В то, что нам показывают по телевизору. И в то, что мы читаем в газетах. Но, читая, слушая и смотря одно, в жизни мы видели другое. И вот этот диссонанс, вот это умение читать между строк, это понимание, что там нам говорят красивые слова. Причем мы подозревали, что