Патрик Бизли - Разведка особого назначения. История оперативного разведывательного центра английского адмиралтейства 1939-1945

И все же перед этими двумя лицами мы еще в большом долгу. Много вполне заслуженных добрых слов было сказано в адрес Роджера Уинна, меньше — в адрес Неда Деннинга. А его вклад в предвоенное планирование и контроль за осуществлением разведывательной деятельности в отношении надводных кораблей в военное время был не менее важен, чем огромный труд Уинна по борьбе с немецкими подводными лодками. Всю войну Деннинг шесть дней в неделю круглосуточно находился в Адмиралтействе. Он почти всегда прибывал по первому вызову. И где бы ни возникала необходимость обратиться к ОРЦ — в Блечли-Парке, в штабе командования бомбардировочной авиации, в министерстве экономической войны, в объединенном разведывательном комитете или в штабе по ведению специальных операций, — первая мысль всегда была о Деннинге, который быстрее всех мог дать ответ по вопросам, связанным с разведкой.

Он — кадровый офицер и хороший администратор. В некотором смысле с ним было легче работать. Уинн — человек гражданский, он, возможно, был более искусным адвокатом и обладал тем даром, который теперь называют коммуникабельностью. Оба они, говоря словами заместителя Клейтона кептена Колпойза, — «офицеры разведки высшего класса всех времен».

На страницах книги редко упоминался Джек Клейтон, заместитель начальника разведу правления и начальник ОРЦ, хотя он оказал в присущей ему манере большое влияние на работу ОРЦ. Клейтон не из тех, кто хотел быть на виду. Чтобы достичь вершины профессиональной карьеры, ему не хватало, пожалуй, некоторой доли жесткости. Но для управления коллективом совершенно разных людей, из которых состоял ОРЦ, он обладал идеальными человеческими качествами. А в этом коллективе находились и кадровые офицеры действительной службы, и бывшие отставники, и офицеры-резервисты — мужчины и женщины, как молодые, так и пожилые, я тщеславные примадонны, и люди разочарованные и просто ленивые.

Условия труда у них были нелегкими. Целыми днями приходилось сидеть при искусственном освещении и без свежего воздуха; холла, где можно было бы отдохнуть и расслабиться, не существовало. В свободное от работы время не давали отдохнуть бомбежки и обстрелы ракетными снарядами. Неизбежные вспышки раздражения сглаживались благодаря проницательности и добродушию Клейтона. Именно ему во многом обязан ОРЦ тем, что этот центр оказался «счастливым кораблем». Обладая острым умом, Клейтон откровенно отдавал должное большим талантам двух своих основных подчиненных и предоставлял им возможность излагать мнение непосредственно руководителям Главного морского штаба. При этом он всегда находился с ними рядом, чтобы оказать поддержку и ободрить советом, когда в конфронтации мнений начинал брать верх вес золотых нашивок.

Клейтон имел обыкновение подходить к работнику, когда тот иной раз весь день ломал головку над какой-нибудь неразрешимой проблемой. Выслушав его, он предлагал решение, которое в девяти случаях из десяти оказывалось верным. Временами у некоторых из нас могло складываться впечатление, что он был чуточку слишком добродушным и терпеливым. Но теперь, задним числом, стало ясно, что он являлся превосходным руководителем.

Нет сомнения, что ОРЦ внес бы свой полезный вклад и без разведки особого назначения, но столь же очевидно и большое участие в его успешной работе дешифровщиков БП. С другой стороны, если бы не существовало ОРЦ, то вряд ли Блечли-Парку удалось бы полностью избежать недостатков и слабостей Комнаты 40. В победе союзников над Германией в морской войне весьма значительную роль, несомненно, сыграло исключительно тесное и плодотворное сотрудничество этих двух организаций.

Вопрос, который напрашивается, состоит в следующем: что произошло бы, если бы БП не удалось раскрыть германские морские шифры? Но ведь такой вопрос могла задать себе и германская сторона, если бы усилия «В. Dienst» в равной степени оказались безуспешными. Потопление «Шарнхорста» в 1943 г. стало возможным, несомненно, благодаря разведке особого назначения. Но этот корабль мог бы быть перехвачен и потоплен сэром Чарльзом Форбзом еще в 1940 г., если бы не помешала «В. Dienst».

В 1943 г. немецкие подводные лодки потерпели поражение в конечном счете из-за того, что ВМС союзников получили достаточное количество кораблей и самолетов дальнего действия, оснащенных надлежащими приборами, прежде всего 10-сантиметровым радаром. Но без разведки особого назначения победа могла быть достигнута гораздо позже и значительно более высокой ценой. Как знать, какие последствия могли бы возникнуть, если бы произошла такая задержка. Ведь она почти наверняка помешала бы высадке войск союзников во Франции в 1944 г. Продолжала бы Россия войну или нет? А может быть «Фау» доконали бы Англию? А если бы вовремя подоспели подводные лодки новых классов и типов и повернули бы ход событий в Атлантике вспять? А разве Дениц мог бы иметь такие успехи, каких он добился за период между 1941 и 1943 гг. без помощи германских дешифровщиков? Такие размышления действуют как гипноз. Если бы Наполеон не поужинал жареным луком в ночь перед сражением при Ватерлоо, он выиграл бы его, утверждают поклонники императора. Они не учитывают, что при других обстоятельствах и Веллингтон поступал бы иначе.

Войны в конечном итоге выигрывают люди на кораблях, в самолетах, танках и окопах, которым приходится расплачиваться жизнью за то, что политики и депутаты выборных органов в мирное время не снабдили их надлежащим оружием в достаточном количестве. Автору хотелось бы надеяться, что разведка особого назначения и те методы, при помощи которых ОРЦ обрабатывал поступавшую от нее информацию, во всяком случае, облегчили задачу моряков и летчиков союзных стран.

Заместитель начальника Главного морского штаба по подводным лодкам и торговому судоходству в 1942–1944 гг. адмирал Эделстен писал начальнику разведывательного управления, когда уходил со своего поста: «Я два года тесно сотрудничал с секцией поиска подводных лодок, и было бы большой неблагодарностью с моей стороны, если бы я не выразил весьма высокую оценку деятельности этого подразделения Вашего управления. Адмирал Клейтон с блеском держит руку на пульсе подводных лодок. Он всегда с готовностью высказывал мне рекомендации и советы, которые оказывали огромную помощь в оценке хода противолодочной войны и в принятии выпавших на мою долю трудных решений. О всех работниках секции поиска могу отозваться только с самой высокой похвалой. Под началом кептена флота Уинна и его мастерским руководством эта секция работает в трудных условиях как весьма дружный и слаженный коллектив. Я неоднократно видел, как конвои и одиночные суда минуют опасности благодаря разумному предвидению, трезвому расчету и предусмотрительности этих работников, которым умело помогают кептен флота Холл и сотрудники отдела движения управления торгового судоходства, работающие с большим напряжением».

Кептен флота Роскилл, когда писал свою книгу в 1976 г., пришел к такому выводу: вклад ОРЦ «в победу в битве за Атлантику был весьма существенным»

С 1709 г. и до создания в 1964 г. объединенного министерства обороны королевские военно-морские силы состояли под административным началом членов парламентской комиссии при управлении верховного лорда-адмирала Соединенного Королевства. Этот коллективный орган назывался советом Адмиралтейства.

Совет возглавлялся лордом Адмиралтейства — политическим главой военно-морских сил, ответственным перед парламентом. Этот один из важных постов в кабинете с сентября 1939 по май 1940 г. занимал (вторично) Уинстон Черчилль. После его назначения премьер-министром преемником Черчилля стал политический деятель от лейбористской партии Александер.

Профессиональным главой ВМС как вида вооруженных сил был первый морской лорд. С июня 1939 г. и почти до самой смерти в октябре 1943 г. этот пост занимал адмирал сэр Дадли Паунд, а после него до окончания войны — адмирал сэр Эндрью Каннингхэм. Другие морские лорды — второй, третий, четвертый и пятый — являлись руководителями различных управлений по кадровым вопросам, вопросам материально-технического обеспечения и т. д. Во время войны аппарат совета Адмиралтейства пополнился еще несколькими ответственными лицами в звании вице-адмиралов. В состав совета вошли еще два политических деятеля: гражданский лорд и парламентский финансовый секретарь [110]. Была введена также должность государственного служащего — постоянного секретаря, который отвечал за делопроизводство и внешние связи Адмиралтейства. Он возглавлял в нем и весь аппарат государственных служащих.

Совет Адмиралтейства, являвшийся административным руководством военно-морскими силами, был для них высшей инстанцией после короля. Все приказы и распоряжения военно-морским силам отдавались обычно от имени совета за подписью секретаря. Однако сбор и рассылка разведывательной информации, разработка военных планов, тактических наставлений, размещение кораблей и контроль за их действиями входили в компетенцию Главного морского штаба. Некоторые лица из его аппарата, занимавшие наиболее высокие посты, во время войны назначались членами совета. Начальником Главного морского штаба (штаба ВМС) являлся лично первый морской лорд, но практически свои полномочия по повседневной работе ГМШ он во многом возлагал на своего заместителя — вице-адмирала, который с мая 1940 г. стал называться первым заместителем начальника ГМШ. Первый заместитель начальника штаба ВМС часто посещал ОРЦ.