Алексей Сахнин - Опыт Октября 1917 года. Как делают революцию

На этом уровне, аналогии в построениях Ленина и Зиновьева очевидны. Оба выступали с анти-оборонческих позиций, против Временного правительства и его зарубежных союзников за международную пролетарскую социалистическую революцию, которая должна положить конец капитализму. По всей видимости, Зиновьев разделял мысль Ленина об исчерпанности буржуазно-демократического этапа русской революции, и соглашался с ленинской установкой на то, что единственной революционной властью должны стать Советы. Однако из его ссылки на Запад можно сделать вывод о том, что он напрямую (и в большей степени, чем Ленин) увязывал переход к социалистической фазе революции с помощью западных рабочих. Он мог – и не без оснований – претендовать на то, что именно он проанализировал связь русской революции с ситуацией на Западе (в обеих статьях этому уделяется много внимания). В этом контексте его комментарий по поводу тезисов Ленина можно рассматривать не только как критику, но и как содержательное дополнение.

Наконец, известна оценка ленинских тезисов Шляпниковым, также присутствовавшем на том заседании. Шляпников, как и следовало ожидать, более всех расположен к солидарности с взглядами вождя, но и он не полностью удовлетворен: «Две части тезисов – говорит он, излагая свое видение ленинской программы – Первая часть – отношение к войне – вполне приемлема. Вторая часть (т. е. оценка Советов и провозглашение социалистической перспективы текущей революции. – А. С.) – не дает практических лозунгов. Нет организаций». Иными словами, Шляпников, также как и Сталин с Зиновьевым, видит недостаток ленинского анализа в слабой разработке тактических вопросов практической работы, без которой радикальная программа теряет свою привлекательность. «Нет организаций» – это указание на то, что отсутствует программа практических шагов. Ведь даже Советы, по признанию Ленина, находятся в чужих руках. А раз так, то и опереться не на кого в деле перехода к социалистической фазе революции.

Но это вовсе не попытка противостоять Ленину по существу выдвинутых им тезисов. Похожую позицию занял и Теодорович.

Итак, вопреки прочно укрепившемуся в исторической литературе мнению, первая реакция большевистских «генералов» на ленинский радикализм вовсе не была ни единой, ни полностью негативной. Многие чувствовали растерянность перед лицом крутых поворотов мысли вождя, но относились к ним с интересом. Подчеркнем еще раз, что даже Сталин, входивший в ядро установившегося во второй половине марта внутрипартийного режима, не встал в прямую оппозицию Ленину, даже в первые дни после его приезда. Выше уже говорилось, что даже в середине марта политические взгляды Сталина несколько отличались от каменевских, что будущий генсек был заметно левее своего товарища по ссылке и по перевороту в «Правде». В этом контексте понятна его промежуточная позиция, в рамках которой он не солидаризировался с Лениным, но и не выступил против него, попросив вождя конкретизировать свою «схему», наполнить ее фактами.

Как бы то ни было, но заседание ЦК 6 апреля так и не принесло победы ни Ленину, ни Каменеву, организатору и лидеру действовавшего внутрипартийного режима. Колебания остальных «генералов» лишь подчеркивали остроту и неизбежность внутрипартийной борьбы за определение политического курса партии. Эта борьба не могла не выйти за пределы узкого круга участников заседания 6 апреля. И поскольку разногласия не могли быть разрешены иначе, оппоненты и не определившиеся «единогласно пришли к выводу, что всего целесообразнее открыто продискутировать эти разногласия» перед широкой партийной аудиторией и при ее живом участии.

Прозондировав почву и осознав, что без борьбы ему не удастся быстро развернуть партию в соответствии со своей стратегией, Ленин выносит свои тезисы на страницы «Правды». Уже 7 апреля они были опубликованы под заголовком «О задаче пролетариата в данной революции!». Ленин оговаривает, что эта публикация отражает его личную точку зрения и осуществляется исключительно от его имени. Очень лаконично в статье были изложены основные тезисы вождя: антиоборончество, исчерпанность буржуазно-демократического и переход к социалистическому этапу революции, отказ в какой бы то ни было поддержке Временного правительства, требование не парламентарной, а советской республики и немедленной передачи власти Советам, контроль со стороны Советов над банками, а также над производством и распределением; кроме того, Ленин считал необходимым скорейший созыв партийного съезда, изменение программы (в том числе включение в нее требования «государства-коммуны») и названия партии, а также «обновление Интернационала». Эта статья восполняла часть отмеченных оппонентами пробелов и открывала широкую внутрипартийную дискуссию о тактике и стратегии большевизма.

Каменев нашел необходимым немедленно отреагировать на публикацию тезисов Ленина и сделал это уже на следующий день, в номере «Правды» от 8 апреля. В короткой статье «Наши разногласия» он еще раз подчеркивал, что речь идет лишь о личной позиции Ленина, а вовсе не о линии ЦК партии, которая остается прежней «впредь до каких-либо новых решений ЦК и постановлений общероссийской конференции партии». Таким образом, он противопоставлял Ленина всей партии, определившейся со своим политическим курсом на прошедшем совещании, которое Каменев называет в статье «съездом». Этот курс, зафиксированный в резолюциях и постановлениях партийного «съезда», «мы будем отстаивать … от критики т. Ленина».

По существу выдвинутых Лениным идей Каменев высказался предельно кратко: «Что касается общей схемы т. Ленина, то она представляется нам неприемлемой, поскольку она исходит от признания буржуазно-демократической революции законченной и рассчитана на немедленное перерождение этой революции в революцию социалистическую». Тактика, вытекающая из такой оценки, по мнению Каменева гибельна, поскольку грозит убрать из под ног большевиков почву реальной политики и превратить их из партии революционного пролетариата «в группу пропагандистов-коммунистов». Выразив надежду «отстоять свою точку зрения» в «широкой дискуссии», Каменев присовокупил к статье текст резолюции, оглашенной им на недавнем советском совещании. Главный лозунг этой очень умеренной резолюции сводился к призыву в адрес «революционной демократии» осуществлять контроль над действиями правительства.

Интересно, что в том же номере газеты была опубликована статья Зиновьева, направленная на дезавуацию недавних объединительных усилий большевиков. Хотя сама идея объединения социал-демократов и хороша, рассуждал Зиновьев, но строить единую организацию с «социал-шовинистами» для большевиков совершенно невозможно. В этом вопросе он вполне шел в фарватере ленинской политической стратегии. Заслуживает, однако, внимания один риторический оборот этой статьи. Упоминая вскользь о выступлении Ленина перед объединенным совещанием большевиков с меньшевиками, Зиновьев пишет в скобках: «при этом т. Ленин несколько раз сам решительно подчеркнул, что он не успел еще ознакомиться в достаточной мере с фактическим положением вещей и считает свои тезисы вовсе не окончательными». Зиновьев не дистанцируется от позиции Ленина, как это делает Каменев в своей статье, но старается «смягчить» ее, оправдать недостаточной информированностью и возможностью дальнейшей доработки. Вероятно, не будет ошибкой интерпретировать эти слова ближайшего ученика вождя, как проявление его колебаний. Проницательный Суханов не сумел установить взгляды Григория Евсеевича, но по своему глубоко характеризовал его, как «довольно осторожного господина, коего обороты по ветру стоили не особенно дорого». Тут налицо и осторожность, и «обороты по ветру». В дальнейшей карьере Зиновьева эти качества проявятся еще не раз.

Итак, внутрипартийные разногласия были сформулированы и преданы огласке. О себе в качестве знаменосцев двух взаимоисключающих стратегий заявили крупнейшие деятели партии – сам Ленин с одной стороны, и Каменев с другой. Большинство «генералов» большевизма заняли промежуточную, колеблющуюся позицию. Из их числа наиболее близок Ленину был Шляпников, что давало в руки вождю существенный козырь в предстоявшей внутрипартийной борьбе. Однако случаю было угодно несколько уравновесить шансы сторон. «Числа 7 или 8 апреля, – вспоминал Шляпников – во время одной из агитационных поездок в качестве члена Исполнительного комитета на какое-то предприятие, на наш автомобиль налетел трамвай, и я был тяжело контужен, потерял сознание. После этого я попал в госпиталь». Из госпиталя он вышел уже ближе к концу месяца, когда борьба перешла в совсем другую фазу и место, которое он мог бы занять среди сторонников Ленина, было уже занято. Пока же, свое слово в споре должны были сказать «офицеры» и «унтер-офицеры» партии.