Андрей Завадский - Реванш

  -- Садимся, - предупредил Смирнов, увидев прямо по курсу прогалину, поросшую редким кустарником - лучшей площадки для приземления поблизости не было, да и до этой еще предстояло постараться дотянуть. - Приготовиться к жесткой посадке!

   Стена зарослей встала на пути снизившегося до считанных метров вертолета. Лопасти, вращавшиеся по инерции, под воздействием встречного потока воздуха, с треском врубились в кустарник, превращая его в зеленое месиво, срезая деревца, словно гигантская циркулярная пила. Вертолет тряхнуло так, что у Смирнова лязгнули зубы, зацепив кончик языка, и рот тотчас наполнился кровью. Но все это было уже не важно - пропахав приличную борозду, разбросав за собой обломки лопастей, развернувшись боком, Ми-2 замер на краю поляны.

  -- Мать вашу, - выдохнул Смирнов, сплевывая кровь, сочившуюся из прокушенного языка. - Прорвались! Петро, Юра, как вы? Все живы?

   Ответом был усталый мат Громыко, который при посадке хорошо приложился головой о борт грузовой кабины. По крайней мере, бортстрелок был жив, уцелев после жесткой посадки. А вот справа, с соседнего кресла, не донеслось ни звука - ни стона, ни ругани.

  -- Юра?!

   Смирнов обернулся к напарнику, толкнув того в плечо, и летчик, все так же, не говоря ни слова, откинулся на бок, не повалившись на пол кабины только благодаря привязным ремням, крест накрест обхватившим его грудь. Юрий Полунин безвольно обвис в кресле, и по голове его из свежей раны на затылке струилась кровь - эту посадку второй пилот не пережил.

   Федор Смирнов устало выдохнул, чувствуя, что нет сил хотя бы пошевелиться. Нужно было скорее выбираться из вертолета, в баках которого еще оставалось немало топлива, и топливо это, вытекавшее из пробоин в баках под брюхо вертолета, могло вспыхнуть от любой искры, устроив экипажу огненное погребенье, как в древние времена. Но сил не было даже на то, чтобы радоваться - они все так остались живы, пусть противник и одержал победу.

   От радости Алексей Басов выпустил короткую очередь в воздух, не по дымящемуся вертолету, стремительно терявшему высоту, а просто над головой. Азамат Бердыев не зря несколько недель тренировался, осваивая китайскую "диковинку" - зенитная ракета точно поразила цель, несмотря на отчаянные маневры летчиков. Наверняка за штурвалом сидели настоящие профессионалы, скорее всего, бывшие военные пилоты - с тех пор, как сюда пришли американцы, бывшие однополчане нередко встречались друг с другом на поле боя, и на янки работало немало ветеранов. Басов не винил их за это - каждому нужно как-то жить, у каждого есть семья, которая хочет кушать, и люди зарабатывали всеми способами.

  -- Отлетались, твари! - Алексей взглянул на оскалившегося в победной улыбке Бердыева: - Молодчина, сержант! Прекрасный выстрел!

   Азамат улыбнулся еще шире - еще бы, это ведь он один спас всю группу, послав ракету точно в цель. А иначе пулеметчик с вертолета нарубил бы их всех в фарш за несколько минут. В прочем, радость омрачалась горечью потери. капитан Игорь Марченко, воевавший в группе Басова второй месяц, лежал здесь, у ног своих товарищей, уже остывая, и кровь почти перестала сочиться из ран.

  -- Надо похоронить его, - предложил Бурцев. Голос старшего сержанта звучал глухо, словно из какой-то бочки. По привычке Олег заменил почти опустевший магазин на снаряженный - противник мог повторить атаку, и к этому следовало быть готовым всегда.

  -- Нет времени! - Отрезал Басов. - Мы разворошили осиное гнездо! мы слишком громко заявили о себе, сбитый вертолет нам точно не простят! Скоро здесь всюду будет полно янки и их прихвостней, начнется облава. Если не поспешим, нас затравят, как диких зверей, так и сгнием в этом лесу!

  -- Все же не по-людски это как-то, просто так бросить капитана...

  -- Отставить, старший сержант! - Несмотря на то, что никто из партизан не имел права носить погоны, в группе поддерживалась армейская дисциплина, субординация соблюдалась неукоснительно. - Забросайте тело ветками, присыпьте листвой, и уходим отсюда! У вас три минуты! Остальным - прикрывать периметр!

   Олег Бурцев понимал, что противник сейчас уже пришел в себя. Наверняка где-то неподалеку рубят воздух лопасти вертолетов, несущих к месту боя вооруженный до зубов десант, и не только сотрудников службы безопасности нефтяной компании, а и кое-кого посерьезнее. Боя старший сержант не боялся, но предпочитал встречать врагов, заранее подготовившись, давать бой так, где это было выгодно ему, и выходить из боя победителем.

  -- Патроны и оружие не забудь! - напомнил Басов, вместе с остальными бойцами контролировавший подходы к поляне.

   Кому-то это показалось бы мерзким, низким, но Бурцев без колебаний обыскал тело капитана, вытащив из карманов разгрузки оставшиеся автоматные "рожки" и гранаты. Это не было мародерством, хотя на него и походило, и старший сержант не колебался ни мгновения, получив приказ. Атака на нефтепровод - сильная пощечина, противник будет делать все, чтобы наказать обидчиков. На горстку партизан устроят настоящую охоту, в дело пустят все - беспилотные самолеты, обычную авиацию, может даже спутники. Шансов выжить становится меньше с каждой минутой, и ни один патрон не будет лишним теперь. Так пусть Игорь Марченко продолжает сражаться и после своей смерти, поделившись с товарищами тем, что не пригодилось ему, и может спасти жизни его друзьям, его братьям по оружию.

   Олег Бурцев торопился. Патроны и гранаты, остававшиеся у Марченко, перекочевали в "разгрузку" старшего сержанта - свой боекомплект он истратил наполовину, а "рожок" на тридцать патронов к АК-74 можно было вставить и в РПК-74. у капитана не будет ни могилы, ни памятника - все, что мог сделать для своего товарища сержант, это наскоро забросать тело опавшей листвой. Люди уйдут, и осмелевшее зверье выйдет из чащи, чтобы полакомиться еще теплой плотью. Быть может, у любителей падали сегодня будет вдоволь такой редкой пищи.

  -- Пора, - произнес Алексей Басов, забрасывая за спину поставленный на предохранитель автомат. - За мной бегом марш!

   Они сорвались с места, исчезая в лесу. Лишь россыпь гильз напоминала о том, что здесь еще несколько минут назад кипел бой. Группа спешила уйти как можно дальше, чтобы запутать врага, выиграть время и встретить противника там, где и четыре бойца будут стоить целой армии. Их война только началась.

   Дверца шикарного "Мерседеса" захлопнулась с приглушенным клацаньем. Этот удивительно мягкий, ласковый звук мог показаться нежной музыкой в сравнении с тем жутким лязгом, с которым закрывались двери даже самых лучших отечественных машин, даже изготовленной на заказ представительской "Волги". У "чуда" немецкого автопрома было и еще немало явных и скрытых достоинств, именно потому Ринат Сейфуллин предпочитал машины этой марки, неважно, роскошные седаны - на таком он как раз сюда и прибыл - или мощные внедорожники "Геландваген", на которых сейчас его сопровождала личная охрана.