Дмитрий Хван - Зерно жизни

— Да, это понятно. Ладно, — Соколов решительно хлопнул ладонями по коленям и встал с кресла.

Следующие несколько дней, вместе с привезённым из Белореченска профессором Радеком, верхушка Ангарии вырабатывала стратегии — и краткосрочные и на перспективу. Упор в краткосрочных делах строился на сотрудничестве с енисейским воеводой, для чего привлекался Иван Митрич. Было необходимо через воеводу наладить канал для доставки людей в княжество. Золота на это все единогласно решили не жалеть. Насчёт казачьего проникновения вопрос также решался жёстко — до сих пор всех, кто проникал во владения Ангарии, лишь отгоняли выстрелами. Обычно казаки не приближались для того, чтобы померятся силами. А на Ангаре вблизи Владиангарска так вообще не показывались. А вот на Лене их партии уже были замечены. Впредь, решили ангарцы, небольшие отряды казаков было предложено по возможности, конечно, брать в плен и доставлять для расселения в посёлки.

Особое внимание уделили Амуру, но тут выводы решили делать только после того, как вернутся ушедшие к великой реке товарищи. Кабаржицкий напомнил, что на Амуре русские сталкивались с маньчжурами и столкновения эти были в конечном итоге, несмотря на героизм и выносливость казаков, не в их пользу. В первую очередь из-за того, что отряды казаков настроили против себя поначалу по-доброму встретивших их местные народы — дауров, дючеров и солонов. Доходило до того, что дауры сами называли русских братьями и хотели перейти под руку московского государя, да только бездумный грабёж отдельными отрядами казаков поселений амурцев, заставил тех не сотрудничать с русскими, а уходить от них или в леса или под маньчжур. А уходя, они лишали самих казаков припасов, мест отдыха, таким образом казаки сами лишали себя опорных баз в регионе, который изначально был против маньчжур. Местные князья воевали с маньчжурами, правда, весьма неудачно. Казалось бы, вот она удача — помоги тем, кто тебя благосклонно встретил, победи вместе с ними общего врага, да не обижай новых друзей и всё будет хорошо. Но нет, алчность человеческая выше этого.

Ситуация с оружием наконец-то разрешилась, будучи до этого неясной, Радек с Соколовым ранее никак не могли прийти к единому мнению. Радек хотел сделать универсальное гладкоствольное ружьё — опытную партию которых вручили амурской экспедиции. Соколов настаивал на нарезной винтовке. В целях экономии времени и материала решено было сосредоточится на гладкостволе, а позже решать сложные вопросы, связанные с винтовкой. Она имела свои недостатки — бумажные патроны быстро отсыревали, а игла, будучи достаточно уязвимой частью механизма, ржавела и ломалась, поэтому у каждого бойца были с собой запасные ударники, столь же часто ломалась и спиральная пружина. После небольшого числа выстрелов в игольной трубке накапливался пороховой нагар, мешавший игле свободно двигаться, а от постоянной чистки дульце игольной трубки постепенно расширялось.

Было ясно, что необходимо введение унитарного патрона с латунной гильзой и капсюлем, который воспламенялся от удара бойком. Но для этого надо было наладить более стабильное получение стали. Стало быть, остро встал вопрос о развитии производства стали на Илиме, в районе современного Железногорска. Это тоже стало проблемой, решение которой откладывать было нельзя. Пришлось пойти на то, чтобы со всех поселений выискивать людей, а в первую очередь рабочих и специалистов, заменяя их учениками, чтобы сформировать группу для начала освоения илимских руд.

— А что у нас по связи? Николай Валентинович, связать Белореченск и Ангарск через Усолье надо обязательно. А там и до Иркутска дотянуть! Проволоки хватит? А аппаратуры? — оторвался от бумаг Соколов.

— Проволоки хватит. А радиоаппаратуры должно хватить на какое-то время, для голосовой связи, ну а потом морзянку можно будет использовать, — ответил Радек. — Пока ждём весну, от нового года будет многое зависеть.

— Думаю, всё-таки не смогут заставить людей о нас забыть? — после некоторой паузы спросил Радека князь, обращаясь, по сути, к самому себе.

— Если в истории мира Матусевича мы сидели на Ангаре и не рыпались, то ошибок повторять мы не будем. В том числе и с наследственностью власти.

Грауль с Кабаржицким составили закон о престолонаследии, где были подробно описаны все возможные варианты наследования власти. Во многом сей документ повторял указ Павла Первого, принятый им в день своей коронации, дабы государство не было без наследника, дабы наследник был назначен всегда законом самим, дабы не было ни малейшего сомнения, кому наследовать. Разговаривая с Павлом Граулем о русских династиях, Владимир поражался тому, как казалось бы скромная по сути попытка помочь своему отечеству обернулась вдруг сменой династии, превратив Михаила Романова в заурядного временщика типа Бориса Годунова или Василия Шуйского. Вступив на престол в 7149 году, или в более привычном Владимиру 1641, Бельские, в отличие от Голштейн-Готторп-Романовых, не успели отпраздновать своё трёхсотлетнее правление. А ещё у Бельских практически не было ни единого по настоящему династического брака с западно-европейскими монаршими фамилиями, а вот со славянами Европы браки начались уже с союза Петра Фёдоровича, сына Фёдора Бельского, с Миланой — дочерью черногорского властителя, епископа Мердария, который после этого прекратил искать помощи для борьбы с османами от Ватикана и отозвал послов из Римской курии.

Но правление их не сильно отличалось от правления дома Романовых, даже Петербург появился на Балтийском море. Но, исходя из того, что даже Грауль не знал, в честь кого назвали этот город, Владимир предположил, что тут руку приложил кто-то из ангарских потомков. Но место для Петербурга было выбрано не в устье Невы, а в устье Двины. Так немецкая Рига стала Петербургом — главным русским портом на Балтике, что автоматически меняло этнический состав Прибалтики, ставшей из балто-немецкого региона славяно-балтским. Но это всё было потом, а в ближайшем будущем Московию ждало лишь очередное противостояние с Европой. Опять кровь и слёзы, да опять возрождение. Свой Пётр Первый появится в Московии после первого царя династии Бельских. По смерти Фёдора Самойловича трон займёт его сын, без дозволения поляков, которые хотели контролировать престолонаследие в Московии. Безуспешно склоняя первого Бельского к католичеству, поляки хотели следующим царём поставить одного из Гедиминовичей, чтобы в будущем проделать с Московией тоже самое, что и с Литвой — династически и религиозно связать её с Польшей. Однако молодой наследник престола Пётр Фёдорович Бельский, подняв московкий люд против поляков, изнал их из столицы и с благословения патриарха, был объявлен царём Московским. С трудом выиграв несколько сражений у поляков, он отстоял своё право на самовластие.

— А что же шведы, не вмешивались? — спросил Соколов.

— Нет, они наблюдали, ожидая взаимоистребления русских и поляков. Да и вообще, шведы, после первых же попыток Петра Фёдоровича проверить их на прочность, ушли и из Новгорода и с Белоозера, оставив себе лишь Кольский острог и земли саамов и корелы, да право контроля архангельской торговли. Но из Архангельска их потом, с помощью англичан, прогнали, — пояснил Павел.

— Войск не хватило контролировать такую большую территорию, — констатировал Кабаржицкий, на что Матусевич лишь кивнул.

— По всему выходит, что мы должны помочь Петру Фёдоровичу в начале его борьбы с поляками и шведами, а взамен… — начал Кабаржицкий.

— Взамен потребуем легитимизации нашего государства! — закончил Соколов.

Верхний Амур, Умлекан. Конец января 7145 (1637).

Зима в Приамурье тихая, кажется, что природа замирает в белом, молчаливом забытьи. Солнца в январе всё больше, его яркое сияние всё дольше красит в яркие цвета белую тайгу, даже в самых отдалённых её уголках. Лес стоит в холодном безмолвии. Лишь мягко шуршит снег, падая с неба крупными хлопьями. Небольшими размеренными шагами внешне неуклюжая росомаха шла по кровавому следу косули, которую подранил какой-то неудачливый хищник, да не смог догнать. Выносливая же росомаха упрямо догоняла всё более медленное животное, уже предвкушая обильный пир.

— Па-а-берегись! — раздалось по округе из-за холмов.

Потом послышался далёкий треск и небольшая стайка птиц взмыла резко вверх с облюбованного ими дерева, под которым застыла росомаха, задрав морду кверху. А с потревоженных птицами веток слежавшийся снег комком полетел вниз, шлёпнувшись прямо на росомахину морду. Та, немало удивившись подобному, отряхнулась и потрусила далее по следу косули.

Острожная стена была почти готова, оставалась северная сторона, уходящая в лес, сейчас нещадно вырубаемый. Виданное ли дело, чтобы к валу вплотную подходил лес, в котором врагу легко накопить воинов, незаметно для жителей посёлка. Горели костры на валу, отогревая замёрзшую землю, а на законченных участках укреплений наоборот — склон вала заливался амурской водичкой, чтобы врагу было ясно, что просто так на вал не вскарабкаешься. Внутрь стены засыпался песок и мелкий камень, а по углам будущей крепости устроены небольшие бастионы для ведения фланкирующего огня из многих бойниц. Бывшая же изгородь дауров уже давно вся сгорела в кострах на валу. Теперь умлеканцы валили лес и таскали его на лошадях к острогу.