Сергей Чекоданов - Летний шторм

Твeрдая уверенность в победе заменялась сомнениями и нежелательными вопросами, которые командование Вермахта и СС старалось пресекать в зародыше.

Особо настойчивые любопытствующие, вскоре, оказывались в штурмовых батальонах на Восточном фронте. Ну, а те, кто "слишком много знал", попадали в странные автомобильные аварии, или оказывались жертвами налeтов авиации противника.

Подтверждалось это участившимися случаями сдачи в плен высших офицеров Вермахта. Оказавшиеся в безвыходной ситуации командиры полков и дивизий торопились капитулировать до того момента времени, когда на их участке фронта появятся представители СС с приказом арестовать, а то и ликвидировать не оправдавших доверие фюрера генералов и полковников.

Но фронт ещe держался. За счeт доблести немецких солдат, которые вдруг осознали, что противнику осталось не так уж много километров до территории Рейха. Красочные рассказы пропагандистов доктора Геббельса заставляли цепляться за каждую речушку и каждый холм, встречающиеся на пути германского отступления.

"Если обещанное министерством пропаганды правда хотя бы наполовину, то от Германии ничего не останется", - как поведал составу их взвода пленный обер-лейтенант, взятый на второй день этого наступления. Бойцы тогда долго удивлялись людоедской фантазии главных брехунов Рейха. Такое ведь надо придумать!

Но немцы верили! И держались до самого последнего момента.

Впрочем, советские войска поступали точно также. Недолгий опыт общения с противником отбил желание сдаваться в плен даже у самых отъявленных трусов. А несколько расстрельных рвов, обнаруженных армейской контрразведкой, протрезвили даже большинство из тех, кто желал советской власти поражения.

Павел уловил боковым зрением мощную вспышку в крайних окопах противника и немедленно упал на дно своего окопа. "Ложись!" - прокричал он Панкратову, надеясь, что тот успеет отреагировать. Свистнула над головой пуля и в окоп спланировали срезанные ей веточки.

"А вот это по нашу душу!" - сделал вывод старшина, прослеживая траекторию крупнокалиберной, судя по толщине срезанных сучков, пули.

Стреляли немного под углом к занятой их расчeтом позиции. И стреляли, судя по всему, из подобной их "Гюрзе" винтовки.

"Вот и дождались!" - подумал Пашка. Хотя предупреждение было высказано ещe два месяца назад, когда в одном из рейдов пропал расчeт СВБК вместе со своей винтовкой.

- Паша, ты там живой? - Раздался голос Панкратова.

- Живой! - Отозвался старшина. - Давай отходить отсюда и вычислять, где этот поганец засел.

Павел осторожно стянул винтовку с бруствера, неторопливо пополз из своего окопа. Рядом было слышно шевеление Панкратова, Андрей поступал точно так же, выволакивая назад своe оборудование.

Догадавшись, что что-то пошло не так, скользнул к ним Усманов, составлявший их обычную охрану на время боя.

- Равиль, как можно быстрее к Левашову, пусть подтягивается к запасной позиции. - Отдал ему приказание старшина. - И найди Ковалeва. Его помощь тоже потребуется.

К запасному окопу вышли немного позже, чем обычно требовалось для преодоления такого расстояния. Пашка осторожничал, преодолевал ползком те места, где раньше, не задумываясь, проскочил бы одним рывком, пригибался ниже уровня земли в других, хотя в прежние времена спокойно пробежал бы их в полный рост.

Времена поменялись. Противник смог подготовить своих снайперов большого калибра.

Конечно, два месяца ушли у них не на то, чтобы сделать само оружие. Не требуется слишком большого ума, чтобы на крупнокалиберную винтовку, разработки которой были в Германии ещe с прошлой войны, присобачить оптический прицел. Тем более, что советский противник немцев блестяще подтвердил эффективность подобного оружия ещe в самые первые часы войны. Да и потом не отказывался от его применения во всe возрастающих масштабах.

Скорее всего, захват советской "Гюрзы" позволил немецким сторонникам крупнокалиберной снайперской винтовки нейтрализовать своих врагов, которые всегда существуют у любого нового оружия. Чаще всего, как интересы представителей оружейных заводов. Иногда, как следствие обычной глупости военных чиновников, уверенных в том, что незачем придумывать что-то новое, когда старого оружия запасено на несколько предстоящих войн.

Эти два месяца ушли у Вермахта на подготовку расчeтов своих СВБК.

Конечно, это мало. И позволяет подготовить только тех, у кого прирождeнный талант к этому делу. Как у старшины Чеканова и его второго номера младшего сержанта Панкратова.

И то им пришлось почти девять месяцев достигать своего уровня мастерства. Полгода учебы в снайперской школе и три с половиной месяца войны.

Вряд ли у немцев есть специалисты такого класса!

Но это не значило, что нужно сбрасывать противника со счетов и презрительно вышагивать по брустверу.

Хочешь выжить - считай врага таким же умным и способным, как ты сам!

С запасного окопа немецкие рубежи обороны выглядели иначе. Павел сделал себе зарубку о том, что давно не пытался оценивать намерения противника с запасных и ложных позиций.

Расслабились за это время! Почувствовали себя умнее противника. Тем важнее наука. Нужно внести это в доклад, выделив необходимость провести переоценку возможностей Вермахта.

Тем более, что противник это уже сделал. К концу третьего месяца войны в директивах ОКВ появился категорический запрет обзывать солдат Красной армии "недочеловеками".

Нужно сказать, что никому из состава боевых частей Восточного фронта подобная глупость не могла придти в голову и спустя две недели полноценных боeв. Но не все из них могли уяснить это полностью, по той простой причине, что большинство, из прибывающих на русский фронт, дивизий и корпусов очень скоро оказывались разгромленными или взятыми в плен.

"Восточная мясорубка" работала в полную силу!

Всe чаще немецкие матери теряли сон от того, что их дети оказываются на проклятом Восточном фронте. Всe чаще впадали в отчаяние от продолжительного молчания, попавших в сложную ситуацию или окружение солдат Вермахта. Всe чаще сходили с ума от сообщения, что данная часть из окружения не вышла, и судьба солдат данного соединения Германской армии неизвестна.

Все чаще комментаторы Московского радио не отказывали себе в удовольствии сообщить населению Германии об очередном разгроме немецкой дивизии, оказавшейся на пути движения победоносных советских армий. Что подтверждалось странным молчанием Берлина. А также отсутствием писем от солдат данных дивизий. Правда, спустя некоторое время представители Международного Красного Креста пытались доставить в Рейх какие-то сообщения, но фюрер велел объявить всe, доставленное "агентами мирового сионизма", вражеской пропагандой и немедленно уничтожать ещe на границах Рейха.