Василий Кононюк - Я меч, я пламя! (Ольга-1)

Его взгляд стал мечтательным. Он решительно направился к едва откашлявшемуся Литвинову.

– Товарищи! Спасите! Заберите меня отсюда!

– Чего ты кричишь? У нас еще пятнадцать минут в запасе. Вдохни поглубже.

Но видно ангел-хранитель, или какой-то другой, более земной персонаж посчитал, на первый раз достаточно. В коридоре послышался шум шагов.

– Верь после такого людям, – раздраженно произнес жестокий мучитель, быстро развязал руки и ноги Литвинову, спрятал веревки, и, заскочив наверх, продолжил чтение книги. Зашедший сержант подозрительно спросил:

– Чем это у вас так пахнет?

– Максим Максимович поужинал видно чем-то плотным. Как пернул, боюсь, что обделался, вот – тазик с водой принес, подмыться, наверное, хочет.

– Идемте, гражданин Литвинов, я вас со шланга помою, и кальсоны чистые дам.

Максим Максимович писал без остановок уже несколько часов подряд. Разболелась спина, слипались глаза.

– Можно мне где-нибудь прилечь хоть на полчаса? – Спросил он сидящего перед ним капитана.

– Конечно. Сержант, отведите гражданина в камеру.

– Нет! Не нужно! Я буду дальше работать.

– Как хотите. Сержант, сварите нам кофе.

В эту февральскую ночь не спалось многим. Жена Литвинова, британская подданная Айви Лоу, развила бурную деятельность по информированию всех влиятельных знакомых своего мужа. А таковых хватало. Когда стало понятно, что на звонки американского и английского посла во все правительственные учреждения СССР никакой реакции не будет, их мягко отшивали дежурные, обещая с утра разобраться, отказываясь связать их с руководством страны и убеждая ложиться спать, настала пора звонить власть предержащим. И такой звонок последовал. Среди ночи пообщаться с руководством СССР захотел госсекретарь САСШ. Трубку взял Молотов. Главу наркомата часто обвиняли в том, что он не знает дипломатических протоколов и прочих экивоков, но никому бы и в голову не пришло обвинить его в том, что после беседы с ним его собеседник не понял, чего хочет этот человек.

– Здравствуйте господин госсекретарь! Очень рад вашему звонку. Накопилось много вопросов, которые, к сожалению, наши подчиненные решить без нас не могут. И эти вопросы существенно влияют на весь ход советско-американского сотрудничества. Во-первых, и это самое важное, вот уже на протяжении года затягивается вопрос с разрешением на строительство в СССР завода по производству тетраэтилсвинца. Для нас этот вопрос особенно болезненный, поскольку нацистский режим Германии, открыто провозгласивший реваншистские цели, такое разрешение получил, и строительство уже завершено. Такое положение дел легко можно трактовать, как желание определенных кругов руководства САСШ предоставить одностороннее преимущество нашему потенциальному противнику. Мы надеемся, что этот вопрос уже положительно решен, и нам об этом просто забыли сообщить. Во-вторых, нам известно, что практически все европейские страны, в том числе и Германия, получили право беспошлинно ввозить на территорию САСШ медицинские препараты, получившие соответствующую лицензию министерства здравоохранения Вашей страны. Мы подали соответствующую заявку, чтобы и Советскому Союзу было предоставлено такое право, но пока не получили ответа. Мы просим сообщить нам, в какие сроки можно ожидать положительного решения по этому вопросу. В-третьих, постоянно задерживается оформление документов на экспорт в Советский Союз оборудования, заказанного и оплаченного нашим правительством, из-за чего мы несем существенные материальные потери. Мы надеемся, вы поможете в кратчайшие сроки устранить эти препятствия на пути развития плодотворных отношений между нашими странами.

– Уважаемый премьер-министр. Я вижу, эти вопросы действительно очень волнуют вас, раз вы не удивились моему столь позднему звонку…

– Насколько мне известно, сейчас в САСШ начало рабочего дня. В последние дни я несколько раз пытался поговорить с вами, но как сообщали ваши сотрудники, вы были в разъездах и они не могли связаться с вами. Вот я и обрадовался, что вы наконец-то нашли в своем плотном графике время для беседы со мной. Чему же мне было удивляться? Или я ошибаюсь и причина вашего звонка совсем иная? – После некоторой паузы, видимо связанной с переводом, госсекретарь продолжил разговор.

– … Поставленные вами вопросы, уважаемый премьер-министр, находятся на контроле, и мы прилагаем все усилия для их скорейшего решения, но…

– Не нужно прилагать никаких усилий, господин госсекретарь. Нет никаких юридических препятствий на пути этих решений. Нужна политическая воля руководства САСШ. Я надеюсь, что при нашем следующем разговоре мы с вами будем касаться уже других, более приятных тем, и отношения между нашими странами перейдут на более высокий уровень. Но это зависит от руководства САСШ. Если у вас нет ко мне вопросов, то не смею больше занимать ваше время.

– Есть еще один вопрос, господин премьер-министр. Как нам стало известно, сегодня ночью был арестован министр иностранных дел СССР, господин Литвинов. Руководство нашей страны очень обеспокоено этим. Мы очень ценим господина Литвинова и хорошо его знаем, у него очень много влиятельных друзей в нашей стране и они все обеспокоены и убеждены в его невиновности. Президент просил меня передать его личную просьбу внимательно разобраться в этом деле.

– Господин госсекретарь. Нам, безусловно, приятно, что руководство САСШ так обеспокоено судьбой одного из граждан нашей страны. К сожалению, ничего утешительного в данный момент я вам сообщить не могу. Гражданину Литвинову предъявлены серьезные обвинения в попытке организации заказного убийства. Следы ведут в деловые круги Вашей страны, господин госсекретарь. Если обвинения подтвердятся, то гражданина Литвинова ожидает расстрел… – Сделав небольшую паузу, Молотов продолжил:

– Существует маленькая вероятность, что его использовали в темную, и он, по просьбе одного из своих американских друзей, познакомил его с будущим исполнителем, не зная сути дела. В этом случае, ситуация меняется. Это, безусловно, снимает с него вину. Следствие будет работать над этими вопросами. Пока что это все, что я могу вам сказать.

– Мы верим в невиновность господина Литвинова и верим, что следствие придет к такому же мнению.

– Будем надеяться. Еще раз хочу обратить ваше внимание, господин госсекретарь на решение затронутых мной вопросов. Они существенно затрудняют решения во всех областях представляющих взаимный интерес.

На следующий день гражданин Литвинов был предъявлен целым и здоровым послам Великобритании и САСШ и помещен под домашний арест до окончания следствия. Все три вопроса, упомянутых Молотовым в беседе с госсекретарем, решились в течение двух недель. С товарища Литвинова были сняты все обвинения, и он вернулся на работу. Обвинявший его гражданин Заковский умер в камере от разрыва сердца. Сокамерник рассказал, что Заковский как раз умывался и мыл голову, когда ему стало плохо. Перед смертью он произнес, – "Какие прекрасные у нее глаза…", видимо, умирающий уже начинал бредить.