Ральф Питерс - Красная Армия

Он узнал в майоре одного из офицеров, которых награждал час назад. Он предложил ему сигарету, от которой майор неуклюже отказался. Малинский удивился, что этот свежеиспеченный герой вот так сидит в одиночестве, когда Старухин обещал устроить величайшую попойку столетия. Но Малинский и сам позволил себе удалиться, чтобы дать Старухину и его ребятам возможность залить алкоголем свои раны. Старухин казался Малинскому воплощением многих извечно русских черт — шумности, тщеславия, щедрости, хамства на почве личной власти, отчаянной потребности в товариществе, чередования энергии и лени, способности на большую жестокость.

Кто знал, какие черти терзали этого одинокого майора? Война очень по-разному влияет на разных людей. Малинский смотрел на молодого мужчину. Лицо майора было умным. Не таким умным, и, конечно же, не таким чувствительным, как лицо Антона. Но это было умное и серьезное лицо человека, способного пойти далеко в условиях нового режима. Конечно же, этот герой советского союза не должен надолго оставаться майором.

— Женаты, товарищ майор? — Спросил Малинский. — Наверное, думаете о жене и семье?

Майор уже оправился от смущения. Но говорил по-прежнему неловко.

— Никак нет, товарищ генерал армии. Я не женат.

Малинский отряхнул пепел сигареты в реку. Легендарный Рейн несколько разочаровал его своей грязной серовато-коричневой водой и кучами мусора по берегам.

— Подруга?

Молодой майор кивнул с глупой энергичностью.

— Так точно, товарищ генерал армии. Замечательная девушка. Очень интеллигентная.

Малинский ощущал, что майор хотел больше рассказать о своей возлюбленной. Но дисциплина заставляла его сдерживаться.

— Отлично, — сказал Малинский. — Вы должны жениться на ней. Брак — великолепное дело. Очень рекомендую. И у вас должны быть дети. Родина должна сохранить потомков своих героев.

Малинскому вдруг захотелось окончить эту дискуссию и оставить майора наедине с самим собой. Он подумал о собственной жене. Он не сможет увидеть ее еще некоторое время, и весть о гибели Антона ей придется встретить в одиночестве. Казалось ужасно несправедливым, что его жена останется одна в такое время. Жене военного никогда не видать удобств и комфорта нормальной жизни.

Жена Антона тоже осталась одна. Еще в большем одиночестве, чем Полина. Никто уже не вернется к ней. Малинский думал о Зине, этой глупой, безответственной рыжей девушке, которую невозможно было не любить. Наполненная энергией, просто разрываемая ей. У нее не было ни малейших качеств, присущих жене солдата. За исключением способности любить его сына. Ее любовь делала его настолько счастливым, что Малинскому и самому начинали нравиться ее вкусы и эпатаж. Да, подумал он, она делала моего сына счастливым. Я должен позаботиться о ней.

Малинский ощущал, как на глаза наворачиваются слезы. Он не мог допустить, чтобы это кто-то увидел. Он сжал руки, чтобы восстановить контроль над собой и уронил окурок в реку. Но он не мог примириться со смертью Антона. Не мог этого вынести. Он был бы рад, если бы мог умереть вместо сына.

Он посмотрел на отведшего глаза майора. Почему этот человек выжил, а его сын нет? В этом майоре не было ничего особенного, ничего, без чего мир не смог бы обойтись. В его лице не было никаких признаков аристократизма и тонкости черт лица Антона. Почему из всех сыновей должен был умереть его?

Малинский понимал все логически. Он понимал войну. Он даже понимал, как мало значила судьба его сына на фоне событий, которые изменили мир. Но он не мог, просто не мог смириться с этим. Он проклинал смерть, отказывался признавать ее, сохраняя Антона вечно живым в своем сердце. Последний из Малинских, с горечью подумал он. Теперь мы останемся лишь в строках еще ненаписанных исторических трудов.

Антон.

Малинский проследил взгляд майора, обращенный к далекому мосту. Американцы уходили. Малинский знал, насколько они были близки к своей цели. Они почти разбили его. Но «почти» не считалось.

Он не испытывал особой ненависти к американцам. Он восхищался их организацией, их неумолимой решимостью. Он думал о том, каким горьким был для них этот марш после того, как они так хорошо себя проявили. Малинский полагал, что смог бы сдержать их на Везере до подхода армий второго эшелона. Но он был рад, что ему не пришлось этого делать.

Малинский отринул нахлынувшие мысли. Нужно было идти. Он должен был присутствовать еще на множестве церемоний, вручать новые награды, а также решать множество утомительных вопросов в перерывах между тостами. Он ощутил желание послать американцам салют, прежде чем они уйдут, выразить признание старого солдата. Но он сомневался, что майор поймет этот жест. Старые традиции умирали, и нельзя было поддерживать их искусственно, как бы вы не старались. Пришли времена молодых и бездумных. В конце концов, Малинский просто пожелал майору удачи с его девушкой.

Сухопутные войска СССР не называются Красной армией уже многие годы. Тем не менее, в наших неофициальных разговорах, на учениях, и во многих наших мрачных мыслях советская армия остается несмываемо красной. Разумеется, это идет и из моего детства в пятидесятые, когда меня с моими одноклассниками учили прятаться под партой в случае ядерного взрыва. И мы приняли термин «Красная армия» как клише, как словесный и мысленный образ безликой человеческой массы, крайне редко пытаясь разглядеть в этой массе обычных людей.

Название «Красная армия» для этой книги представлялось мне крайне подходящим, поскольку оно показывает, насколько глубоко укоренился этот образ. Эта книга не о смертоносных технических достижениях. Хотя я и стремился к максимальной технической точности происходящего, это книга о людях. Как люди из другой системы проявят себя на войне, как будут вести себя отдельные люди, явно отличающиеся от нас в реакции на стресс в боевой обстановке? Эта книга не об аппаратуре, даже не о боевых операциях, а о людях. Эта именно та область, в которой я лично обнаружил явную недостаточность усилий разведки, хотя человеческая психика — важнейшая составляющая, от которой зависит успех или неудача на поле боя. Недостаточно просто знать технические характеристики ракет, самолетов или боевых лазеров. Мы должны добраться до скрытых мотивов, управляющих человеческим сознанием. Моей основной целью при написании данной книги была попытка изобразить жизни людей в контексте современной войны в их богатейшем разнообразии, увидеть в них нечто более, чем безликую и загадочную массу.

Уже больше десятка лет меня разочаровывала невозможность адекватно передать на официальных совещаниях, лекциях, в документах, в грязных казармах или в комфортабельной обстановке театров значимые данные о солдатах, невидимых за советской техникой. Когда меня спрашивали, действительно ли советские военные именно такие, я часто отшучивался, что такого рода информация похожа на разговоры о сексе: многое, что вы слышали о нем, неправда: когда вы проявляете себя лучше, чем ожидали, это замечательно, но когда хуже — это невообразимо стыдно. Однако такой ответ лишь был способом загладить серьезный вопрос. Кто же они такие на самом деле? Было бы невозможно в полной мере ответить на этот вопрос, даже если бы я сам был русским. Поэтому этот художественный вымысел, созданный со стремлением к максимальной достоверности, претендует только на то, чтобы породить в умах моих товарищей и соотечественников образ «других парней». Этот роман не претендует на то, чтобы дать ответы на все вопросы. Вместо этого, он направлен на то, чтобы пробудить наше мышление и заново взглянуть на людей, ставших нашими врагами в силу событий нашего мрачного столетия.