Андрей Валентинов - Спартак

Мы не знаем, получил ли Феликс награду. Может, и нет, может, наградой стала только эта разрисованная в одну краску стена. Стена Последней Битвы…

Итак, портрет, а точнее, целая картина, рассказывающая о том, как все произошло.

Прежде всего отметим, что Феликс — кавалерист, Спартак тоже изображен верхом, значит, последний бой был КОННЫМ. И действительно, справа на фреске изображен кавалерист-трубач, приложивший буцину к губам. Атака! Конный резерв Красса заходит спартаковцам в тыл…

"Тогда ломались копыта конские от побега, от побега сильных его…"

Удар пришелся именно в тыл — левее от трубача изображен сам Феликс, колющий Спартака в бедро длинным (не менее двух метров) копьем. Спартак впереди, Феликс сзади, значит, напал со спины, внезапно.

Спартак успел лишь повернуть голову. Щит отведен в сторону, меч направлен вперед…

Рана оказалась тяжелой. Обе руки Спартака были заняты (в правой меч, в левой щит), поэтому усидеть в седле он не мог.

Аппиан:

"Спартак был ранен в бедро дротиком; опустившись на колено и выставив вперед щит, он отбивался от нападавших…"

Как видим, не дротиком — длинным копьем, но в остальном Аппиан прав. Раненый вождь сошел с коня, но стоять не мог, пришлось опуститься на колено, бронзовый шлем упал на землю — вероятно, не выдержал ремешок…

"Попирай, душа моя, силу!"

Смотрим дальше. Еще правее мы вновь видим Спартака. Он ранен, без шлема, держится явно с большим трудом. А рядом широкоплечий легионер уже заносит меч.

Аппиан:

"Он отбивался от нападавших, пока не пал вместе с большим числом своих, бывших около него, окруженный врагами".

Флор:

"Сам Спартак, сражаясь храбрейшим образом в первом ряду, был убит и погиб, как подобало бы великому императору".

Римлянам дорого пришлось заплатить за его гибель. Даже раненый, даже умирающий, Спартак продолжал сражаться.

Саллюстий:

"Защищаясь с великой отвагой, он пал не неотомщенным…"

…О чем думал он в свой последний миг? Говорят, перед гибелью человек успевает увидеть всю свою жизнь — от первого крика до предсмертного вздоха. Может, он успел мысленно попрощаться со всеми, кого любил, с кем еще думал увидеться. Жена, дети, друзья… А может, потратил свой последний вздох на проклятие — проклятие ненавистному Риму, который он так мечтал сокрушить. Предсмертное проклятие Спартака — не оно ли вместе с иными демонами кружило над Республикой еще долгие годы?

А может, все было не так. Отбивая удары, пытаясь достать врага, он даже не успел понять, что умирает, и лишь удивился, почему вдруг озверелые лица легионеров поблекли, окутались туманом и кто-то негромко позвал его по имени…

СПАРТАК! СПАРТАК! СПАРТАК!

Вот и все, храбрый гладиатор, блестящий полководец, заклятый враг Римской Волчицы. Ты ПРОЖИЛ, ты сделал все, что мог в этой жизни. Она кончилась, но не жалей об этом. Ты был прав — стоило пойти даже на крайний риск ради свободы. Это лучше, чем рисковать своей жизнью на арене для потехи ненавистных римлян. Тебя не забудут, Спартак! Тебя будут судить тем судом, которого не избежать каждому, оставившему след в Истории. Тебя будут считать героем, злодеем, борцом за свободу. О тебе будут спорить, пытаться тебя понять. Может, не поймут, как не понял тебя я, столько лет пытавший разглядеть твои черты через сумрак тысячелетий. Но разве мы можем до конца понять то, что двигало Крассом, Цезарем, Помпеем? Разве в силах почувствовать душу Великого Рима, дотронуться до его невидимых корней? Под каждым могильным камнем лежит вселенная, мой Спартак! Только Им, Тем, что правят всеми мирами, доступно читать эти скрижали…

Я хотел понять, был ли ты, Спартак, великим полководцем. Теперь я знаю — был. На твоем месте никто бы не смог свершить большего, даже Ганнибал, вечный ужас римлян. Ты не уничтожил Рим, однако в те годы этого не мог сделать никто, ни один человек. Час Вечного города еще не пробил, и не в твоей воле было его приблизить. Но рана, тобой нанесенная, чуть не оказалась смертельной.

Прощай! Ты уже не услышишь яростный вопль сотен глоток: "Спартак убит! Спартак убит!", не увидишь, как впервые дрогнули твои легионы, как римские когорты врезались в поредевший строй, как шесть тысяч твоих товарищей повисли на крестах вдоль Алпиевой дороги. Это уже будет НЕ ТВОЯ История. Другая…

Вечер Последней битвы заканчивался. Наступала ночь — ночь Армагеддона.

50. ПОСЛЕДНИЕ ТАЙНЫ

Все дальнейшее достаточно известно.

Спартаковская армия была разбита. Римские историки пишут о десятках тысяч погибших под Брундизием, что едва ли верно — наступившая вскоре после смерти вождя ночь прервала битву, позволив уцелевшим уйти. Вероятно, основные потери пришлись на следующие дни, когда армия Красса начала охоту за спартаковцами. Те, кто не был убит или взят в плен, ушли в недалекие горы, чтобы воевать там еще много лет.

Война продолжалась. Бойцы Спартака сражались на севере, в Этрурии, на юге, в земле бруттийцев, мы встретим их на палубе пиратского корабля и в армии мятежника Каталины. Несколько раз римский Сенат посылал карательные экспедиции, несколько раз объявлял о полной и окончательной победе, но война тянулась еще долго и затихла, лишь когда ушло поколение, не побоявшееся взяться за оружие. Но угли тлели, и еще много раз страшное имя Спартак ночным призраком вставало над побелевшим от ужаса Римом.

Но это уже другая история.

Проклятие Красса сопровождало его всю жизнь, а после гибели. обратилось на всех, кто вместе с ним сражался с мятежными гладиаторами. Полоса бед и неудач, в которой оказался Вечный город, не кончилась даже со смертью Цезаря, пытавшегося противопоставить кровавой вражде политику Милосердия. Лишь его приемному сыну Гаю Октавию, ставшему императором Августом, удалось примирить людей и богов. Но не милосердием, а новой кровью, пролитой на алтарях Бога Цезаря, своего отца.

Но и это — другая история. Нам же остается проститься с нашим героем, проводив его в Вечность. Много ли узнали мы о нем? Сумели ли найти что-то новое, ранее не замеченное? Судите сами, дорогой читатель, я же сделал, что мог, сопровождая вас спартаковскими дорогами. Жизнь нашего героя поистине соткана из загадок, и, даже уходя, он оставил нам Тайну. Даже не одну — его смерть оказалась такой же неразгаданной, как и жизнь.

С первой тайной римляне столкнулись в тот же победный вечер на заваленном трупами поле под Брундизием. Вокруг лежали тысячи убитых, своих и чужих, но Спартака среди них НЕ БЫЛО. Погибший вождь исчез.

Может, не искали? Нет, искали, обязаны были искать.